Вячеслав Кумин - Цербер
— А твои как управились, Гром?
— Весьма похвально, Командор, сначала их, правда, загнали в центр, где им ничего не светило, но потом один паренек их в атаку повел.
— Тот, что в рваной рубашке?
— Так точно.
— Я так и думал…
— Как вы догадались, Командор?
Морфеус лишь усмехнулся, ничего не ответив.
— Давай их на помывку и все такое… Там уже все готово.
— Слушаюсь.
Гром отбежал к своей Хромой сотне.
— Эй, облезлые собаки! За мной на помывку и жрачку!
28
Чтобы добежать от казарм до основного лагеря, потребовалось раза в четыре больше времени, чем утром. Уставшие на изнурительном строительстве, без капли воды, люди постоянно падали, чем заслуживали от сотника весьма нелестные замечания и болезненные тумаки. Тем не менее, все добежали, сотник никого не пристрелил, хотя не раз это обещал.
Люди оказались в другой части разбойничьего лагеря за складами. Здесь они увидели большущий бак, возможно, топливный и множество трубок от него с душевыми набалдашниками на конце.
— Сбрасывайте свое барахло, больше вы его не увидите, и мыться!
Люди начали раздеваться.
— Получить шампунь! — закричал седой старичок, потрясая бутылочками без этикеток.
Люди с готовностью подставляли руки и спешили под душевой распределитель. Наконец пошла вода. Рон немного расслабился. Теплая вода, нагревшаяся за день от солнца, словно снимала усталость. Все начали ожесточенно мыться, шоркаться выплеснутым в руки шампунем.
Тут кто-то дико заорал. Рон быстро протер глаза от пены, стараясь как можно быстрее заметить возможную опасность, и увидел, как кто-то скачет на месте, а в руках у него волосы. Потом закричали еще несколько человек.
Финист с большим подозрением потрогал свою голову и понял, что облысел. Шампунь оказался с подвохом.
Сотник Гром счастливо ржал. Видимо, эта шутка готовилась давно, потому как в стороне дико смеялись еще несколько десятков человек, тыкая в голых скачущих и шокированных людей пальцами.
В итоге после помывки все оказались лысыми.
Рон обеспокоился: навсегда ли это? Может, они отрастут еще?
«Какая тебе разница? — спросил он себя. — Ты больше уже не принадлежишь себе, ты — расходный материал, так стоит ли беспокоиться из-за каких-то там волос?»
— Одевайтесь, яйцеголовые! — загремел сотник Гром, отсмеявшись и утерев выступившие слезы. — Одежда и все необходимое у тех складов!
Члены Хромой сотни потянулись в сторону указанных сотником складов. В дверях одного из них каптер раздавал единообразную одежду: майки, трусы и обычные матросские робы — черные штаны и синяя гимнастерка. К этому прилагалась смешная белая шапочка и платок для защиты от пыли.
«Не иначе как со склада Военно-космического флота», — подумал Рон.
— Будьте благодарны Повелителю за его щедрость, бильярдные шары! — тем временем продолжал гудеть Гром. — Вы получаете новенькую форму прямо со склада, а не какие-то вшивые обноски!
Из второй машины им выдавали еще кое-что немаловажное: обувку с двумя парами носков внутри. Раздатчик интересовался размером, сверял его с размером комплекта и, если совпадало хотя бы приблизительно, бросал обмундирование под ноги. Рон получил одежду размером больше своего и порадовался, что не на размер меньше.
С третьего склада выдали ремень, на котором Финист с еще большей радостью обнаружил литровую пластиковую фляжку и подсумок со столовым набором, состоящим из пластиковой чашки, ложки и кружки.
— Как видите, Повелитель щедр и заботится о своих будущих солдатах, обеспечивая их всем необходимым.
— Теперь вы рекруты, макаки бритые! Гордитесь этим званием!!! — продолжал кричать Гром, прохаживаясь вдоль одевающихся… рекрутов.
Вслед за Хромой сотней начали подтягиваться прочие сотни.
— Пошли жрать, бошкозадые!
Прием пищи прошел цивилизованнее, чем утром. Раздатчики-рабы, занимавшиеся также приготовлением пищи, накладывали в чашки всю ту же бобовую кашу с непонятными добавками, а воду рекруты черпали из бака, стоящего рядом. Здесь же они наполнили свои фляжки.
— Построиться, глисты ленточные! Сейчас я каждому нарисую на груди номер и буду звать вас по номерам, потому как вы не достойны иметь собственные имена!
Сотник Гром, проходя вдоль строя, рисовал у каждого на груди химическим карандашом жирную цифру. Рону досталась цифра пятнадцать.
— Отлично! А теперь — на представление, мартышки бесхвостые!
«Представления» перед тем же холмом с креслом почти у самой вершины пришлось ждать долго. Его, видимо, хотели показать всем сразу, и пришлось ждать, пока подойдут остальные помывшиеся и переодевшиеся рекруты в таких же черно-синих робах и с белыми шапками на головах.
Не сразу Рон заметил небольшое дополнение — три столба, вкопанных в двух метрах друг от друга. С них свисали ремни… Здесь явно должно было произойти что-то зловещее. Но что?
Наконец все оказались в сборе, и свое место занял Кэрби Морфеус.
— Теперь мне гораздо приятнее смотреть на вас, — начал он. — Но я собрал вас не для того, чтобы полюбоваться, а исключительно для того, чтобы показать вам, что я всегда говорю правду. Приведите их… — бросил он своим помощникам, и вскоре из-за холма появились несколько человек.
Выглядели они плохо. Изодранная и кровавая одежда, изможденные лица. Они едва стояли на ногах.
— Кажись, беглецы, — проронил Джек.
Рон кивнул, сказав:
— Удивительно, что они выжили. Как их только нубисы не сожрали?
— Ну, если судить по количеству приведенных, то половину как раз сожрали… — заметил Жак.
И действительно, перед Морфеусом бросили лишь шестерых из четырнадцати сбежавших.
— Эти слизняки приползли всего несколько часов назад, — продолжил речь Кэрби. — Они бы приползли на своих животах и раньше, но заблудились… Лишь взлетевшие утром шаттлы подсказали им путь к лагерю. Итак, вы хотите, чтобы я вас принял обратно, жалкие сморчки?
— Да… — прохрипел один их самых сильных. Остальные лишь кивали головами.
— Не верю…
— Прими нас обратно… Повелитель! — закричал другой, и его хором поддержали остальные:
— Прими, Повелитель! Мы сделаем все, что ты прикажешь, Повелитель!
— Даже не знаю, — приняв равнодушно-скучающий вид, пробормотал Морфеус. — Вон у меня сколько молодых и сильных парней. Зачем мне какие-то доходяги?
— Мы сделаем все, что ты прикажешь, Повелитель! Смилуйся!
— Только прими нас обратно!!
— Умоляем, Повелитель!!!
Следующие несколько минут несчастные умоляли возомнившего себя великим диктатором главаря разбойников принять их. Простить, а значит, даровать жизнь.
Наконец Морфеус, протянув правую ногу в пыльном сапоге, смиловался:
— Целуйте. До зеркального блеска…
Рон едва мог смотреть на происходящее, на то, как совсем опустившиеся люди буквально шлифовали своими языками сапог Морфеуса. Потом второй. Но смотреть приходилось. Сотник пристально следил за тем, чтобы никто из присутствующих не закрывал глаза и не отворачивался. В то же время радовался, что это не он… а мог бы быть среди них, если ночью им удалось бы сбежать, а потом бы их поймали.
— Достаточно… вы четверо приняты.
— Благодарим, Повелитель! Благодарим!
Прощенные на коленях, бормоча благодарности, попятились назад, спускаясь с холма. У кресла-трона Кэрби остались двое.
— Те, что сбежали после предупреждения… — вспомнил их Финист.
Морфеус подтвердил мысль Рона:
— Вы двое были в числе тех низших, кто сбежал после того, как я объявил о наказании за нарушение моих приказов и попыток бегства. Что ж, получите его… Двадцать ударов каждому!
Несколько охранников подхватили под руки несчастных и повели к столбам, к которым быстро привязали ремнями. После чего за их спинами появился экзекутор с длинным хлыстом.
Кэрби кивнул, и палач начал свою работу. Взмах, легкий свист и оглушающий щелчок, после чего еще более оглушающий крик то одного, то другого несчастного. На ударе пятом-седьмом они прекращали кричать. На десятом-тринадцатом теряли сознание. Тем не менее, экзекутор выдал каждому положенную порцию плетей. Несчастных облили водой и оставили висеть до утра.
Финист невольно подумал: а выживут ли они? Смогут ли нубисы или какие другие ночные животные, жадные до крови, войти в центр лагеря? Или наказанные останутся под охраной?
— Представление окончено, лупоглазые кожаные мячики! — первым закричал сотник Гром. — Разойтись по казармам, бегом марш!
Рон после столь тяжелого дня уснул сразу, только закрыв глаза, ни одной секунды не мучаясь мыслями о своей дальнейшей судьбе.
29
— Встать, ублюдки! Начался новый день! Так возрадуемся же ему! — сквозь сон загремел голос сотника Грома.
