Владимир Корн - Кристиан Флойд. Страж Либерилля
– И что, ты предлагаешь мне его заменить?
Не так давно ее предложение звучало бы для меня крайне заманчиво. Но не сейчас, когда появилось достаточно денег, чтобы заняться своими проектами.
Например, открыть клуб. Но не для чопорных джентльменов, с членством и взносами, другой. Для всех тех, кто любит музыку и способен оценить такое новое направление в ней, как джаз. Он только-только набирает популярность и тут главное – успеть. А что, создам коллектив, который будет играть качественный джаз. Я и сам смогу принять в нем участие: люблю импровизировать, и, без лишней скромности, у меня неплохо получается. Судя по газетным статьям, старшим поколением эта музыка воспринимается весьма холодно, но молодежь от нее без ума, а именно на молодых мой проект и рассчитан.
Думаю, народ потянется в мой клуб валом. Почему нет? Танцевальный зал, великолепный бар, какой-нибудь авангардистский интерьер, и с ним мне непременно поможет Слайн. Не забесплатно конечно же. Там и для других художников место найдется, и при желании они смогут организовать выставки-продажи своих работ. Да и не только для художников. Те же иллюзионисты, артисты разговорного жанра… Они смогут и отдохнуть, и заработать. На открытие приглашу Сесилию. Заслышав одно ее имя, народу придет столько, что будет не протолкнуться. Понятно, что долго мне ее не удержать, но ведь хорошие отношения после нашего разрыва мы поддерживать сможем? Очень на это надеюсь. К тому же, если предложить неплохой гонорар, думаю, она не станет отказываться.
Дам в моем клубе тоже будет хватать. И молодых девушек, которые смогут потанцевать под модную музыку или просто повеселиться. И женщин постарше. Тех, кто обожает опекать молодые и еще не состоявшиеся таланты. Знаю я одну такую даму. Она предлагала оплатить мою учебу, но не в университете, как Вендель, а в консерватории. Взамен я обязан был делить с ней постель и непрестанно восхищаться ее неувядающей красотой. Должен сказать, она очень огорчилась, услышав мой отказ. Но мои принципы – это только мои принципы, у других они могут быть совершенно иными, и я не вправе никого осуждать.
– Не совсем так. – Сесилия, до этого сидевшая на диване напротив меня, скромно положив руки на колени, прилегла и теперь выглядела настолько соблазнительно, что я мгновенно сбился с мысли о своем проекте. – Все-таки у нас – уже сложившийся коллектив. К тому же ты не из тех людей, кто станет терпеть все мои капризы, а ребята к ним уже привыкли. Даже если я тебе предложу, ты ведь откажешься, так?
– Мне надо будет подумать, – туманно ответил я, не желая ее огорчать.
– Вот и я о том же. Другой на твоем месте уже прыгал бы от радости до потолка. А ты: «Надо подумать!» – передразнила она меня. – Просьба моя заключается в другом. Я познакомлю тебя с нашими парнями, скажу, что ты отличный музыкант. Если надо, сыграешь что-нибудь. Думаю, что и другим пойдет на пользу: ты же весь такой… – Она на мгновение умолкла, подыскивая сравнение. – Как будто самый главный во всем мире. Так и хочется у тебя спросить: что угодно, мой господин? – Сложив ладони, Сесилия приставила кончики пальцев к подбородку и рассмеялась. – К тому же у меня не получится скрыть свое отношение к тебе, да я и пытаться не буду. В крайнем случае, посмотришь на них так, как на Марка.
«Ну вот, не оценила она мое искусство владения конду. Да и не смотрел я на него так, как мог бы».
Я даже немного расстроился.
– Мне через несколько дней выступать в президентском дворце. Будет большой праздник – у старшего сына нашего правителя ребенок родился. Крис, а давай ты вместе с нами туда пойдешь? Вдруг кто-то из ребят опять решит выкинуть что-нибудь? А так и я буду спокойна, и другим на пользу.
– А тебя никто на моих глазах не уведет?
Сам президент – добропорядочный семьянин, но сыновья его – те еще ходоки, наслышан. У меня даже есть знакомая, которая хвасталась, что с одним из них переспала. Представляете – хвасталась! Я не брюзга и не ханжа, но, по-моему, девушке пристало быть скромной.
– Вообще-то я девица достаточно легкомысленная, но и у меня не бывает двух любовников сразу, – снова рассмеялась Сесилия. И тут же поинтересовалась: – А чего это ты не приревновал меня к моим бывшим? Даже обидно немного стало.
– А смысл?
Лицо у меня при этом было самое что ни на есть непроницаемое.
– Хотя бы для того, чтобы сделать мне приятное.
– Для этого у меня есть другой способ, и он куда лучше. По крайней мере, сейчас, когда ты еще не воспользовалась своим легкомыслием и не завела себе второго любовника.
Конечно же я приревновал, как и любой на моем месте. Но какой смысл ее демонстрировать, мою ревность?
– Я скоро туда своими ногами ходить разучусь, – по дороге в спальню шепнула Сесилия мне на ухо, щекоча локонами, от которых так приятно пахло какими-то незнакомыми мне духами.
Ближе к обеду, уже при прощании, я от нее услышал:
– Крис, ты снова был бесподобен! Но если еще хоть раз назовешь меня ее именем!..
И хотя Сесилия пригрозила мне пальцем шутливо, было видно, что мой промах ее серьезно задел. Сам я никак не смог вспомнить, в который именно раз из нескольких назвал ее Кристиной. Ну а кем же еще?
Я отошел от дома Сесилии едва ли на два десятка шагов, когда за спиной послышался звук открываемых дверец авто. Смутно знакомый голос произнес:
– А ну-как постой!
Я обернулся.
Неподалеку от дома Сесилии стоял мой недавний знакомый Марк, и в руке его тускло поблескивал покрытый воронением револьвер.
Глава 13
Большой такой револьвер, можно даже сказать огромный. И крупнокалиберный. С таким на буйволов впору охотиться. Или даже на хищников, тех же медведей. Обращался Марк с револьвером уверенно. По иным стрелкам сразу можно заметить, что те держат оружие с некоторой опаской. Этот же – нет.
И еще мне почему-то подумалось: «Поди, он и шпагой владеет отменно».
Шпагами сейчас практически никто не пользуется, их давно уже, если можно так выразиться, сняли с вооружения. По крайней мере, в армии. И все же этот вид оружия достаточно популярен, особенно в студенческой среде. Бывает, даже дуэли случаются, правда, до первой крови. А если особенно повезет, можно заполучить шрам на лице, увидев который, дамы будут визжать от восторга. Ну а само умение фехтовать придает особый статус, чем-то облагораживает. По крайней мере, так считается.
Хотя кому в современном мире интересны все эти князья, графы и маркизы, если у них нет денег? Прошли те времена. Вот и у нашего президента предки были далеко не дворянами.
За спиной Марка стояли еще два человека. Один из них, с побитым оспой лицом, выглядел ровесником моего нового врага. Второй, в низко надвинутом на глаза кепи, был совсем мальчишкой, лет семнадцать от силы. Чуть дальше их дожидалось авто. Дорогое, с тщательно отполированным лаковым покрытием вишневого цвета, со сверкающими колесными спицами. Такие колеса сами по себе стоят немало: покрывающий спицы никель ценится чуть ли не на вес золота.
На авто я обратил внимание, как только вышел из дома. И еще успел подумать, что при желании вполне смогу такое или ему подобное позволить, необходимо только придумать способ легализовать деньги.
– Давно уже здесь? Проголодаться, поди, успели? Или у вас с собой ланч?
Вопросы резонные: нет сомнений, что они дожидались именно меня. Ну а если бы я ушел от Сесилии ранним утром?
– Быстро сел в авто! – Грозно нахмурив брови, Марк указал большим пальцем свободной руки себе за спину. Мне только и оставалось, что пожать плечами: мол, куда деваться? Вон какой револьвер грозный!
Да, забыл уточнить: оружие он держал без страха, но как полный придурок – на вытянутой руке. Будь Марк хоть чуточку поумнее, он обязательно прижал бы локоть к ребрам, и тогда проблем у меня было бы куда больше, а так…
Проходя мимо Марка, я перехватил его запястье одной рукой. Отводя оружие в сторону, уцепился уже двумя. Тут правило простое – две руки всегда сильнее одной. Крутнув ему кисть, сделал пару шагов назад, рассматривая револьвер.
«Ковару подарю, – решил я. – Этот куда лучше, чем у него».
Я засунул оружие за ремень на спине, спрятав под курткой, повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Револьвер действительно был отличный – с переламывающейся рамой, когда одним движением экстрактора барабан полностью освобождается от стреляных гильз.
Что же касается этой троицы… Даже если оружие есть у кого-нибудь еще, не будут они стрелять мне в спину, побоятся. Этот район в столице – один из самых фешенебельных, если не самый. К тому же Марк – точно не сын президента: фотографии счастливого семейства Ренардов появляются в газетах постоянно. Да и нет у президента сыновей с именем Марк. Каким бы ни был наш президент, но узнай он о стрельбе в самом центре столицы, не пожалеет никого, сколь высокий пост ни занимал бы папаша этого хлыща, прецедентов достаточно. Лицо самого молодого из его спутников показалось мне смутно знакомым, но я тут же о нем забыл.
