Игорь Денисенко - Проект Повелитель
– Дед верно говорит, давай по-тихому попробуем. Где он женщин держит, я знаю.
– Часовых я беру на себя. И как проникнуть знаю.
– Толстый, ты никак в гарем наведывался? – усмехнулся Миша, насчет женщин – далеко не ангел.
– Нет. Но мысли, как это можно сделать, были. Понимаешь, туда с соседнего здания для меня перепрыгнуть раз плюнуть. Потом кошку цепляю и вниз до нужного окошка. Думал, постучусь, авось откроют.
– Это ж как нужно оголодать, чтоб до такого додуматься! – покачал головой Хаймович.
– А если пробиваться? – спросил Шустрый.
– Пробиваться – дохлый номер, гарем в самом конце здания. Через всех точно не пройдем.
– Гладко говоришь, – с сомнением размышлял Федор. – А на деле? Ну спустишься ты, ну в окно залезешь. А женщины заголосят? И хана тебе!
– А чего им голосить?
– Толстый, ты свою морду в луже видел? Про зеркало не спрашиваю, ты в него хрен заглядывал когда.
– Да уж не кривее твоей! – оскалился я. – Хватит не по теме базарить. В окно залезу, найду Луизу и по веревке спущу ее тебе. Ты внизу в это время часовых снимешь. Идет?
– Идет, – согласился Федор. – Поспешим. Светает скоро. И мы заспешили. На пороге Косой тормознул пацана:
– С дедом останешься.
– Но…
– И никаких но! Я не хочу опять вернуться в пустой дом. Отвечаешь за деда головой.
– А…
– Вот именно. Ты обещал меня больше не подводить. Или забыл?
Шустрый насупился и вернулся в дом.
– Дай вам Бог удачи, – сказал Хаймович и перекрестил нас.
* * *Не ходят у нас по ночам. Вдвоем и даже втроем не ходят. Даже вооруженные до зубов не ходят. Если только большой толпой. И то всегда есть шанс дойти, но кого-нибудь не досчитаться. Пропадают люди бесшумно и бесследно по дороге. Ночью выходят на охоту те твари, что днем спят. Я не раз находил поутру растерзанных в клочья торков. А кто их так мог уделать, даже не представляю. Справиться с панцирем торка никому из известных мне тварей не по силам. Не зря детей пугают Призраком ночи. Говорят, он безликий и бестелесный властелин ночи, и когти его остры, как лезвия, а зубы, как стекло, и нет от него спасения одинокому путнику. Днем он прячется в подвалах, а ночью выходит на охоту. Мы и без этих сказок сторонились подвалов. В них и без Призрака ночи хватало всякого. А вот идти так, как мы, среди ночи, размахивая факелами, – это всё равно, что на ужин зверей подзывать. Полное безумие! И пусть в одной руке ты держишь факел, а палец второй лежит на курке, из темноты всегда есть кому прыгнуть на тебя сверху или сзади. И палец бесполезно будет жать на курок. Недолго, правда.
Я усмехнулся своим мыслям. Умею взбодриться, когда нужно. Но пока Бог миловал, до Джокера уже рукой подать, а ни одна сволочь нас не побеспокоила. Звери, они тоже чувствуют настроение. Мы шли полные решимости убивать. Что творилось в душе у Косого – так просто тихий ужас. Он представлял, как его брюхатую Луизу тащат грязные, лохматые уроды, как пинают в округлый живот. И руки его впивались в автомат до судороги, до полного онемения конечностей. А дальше… Мне самому стало дурно от его мыслей и захотелось рвать руками врагов, вспарывать ножом животы и вытаскивать кишки, вырывать бьющиеся сердца.
Я помотал головой, отгоняя наваждение. И внезапно почуял, что рядом с нами параллельным курсом идет кто-то, прячась в тени. Пошарил в его голове. Он это, видимо, почувствовал и удивленно остановился. Да, для него мы были добычей. Привычной, желанной добычей. Почему он не напал? Видимо, чуял наш боевой настрой. Чтобы это проверить, я как бы невзначай повел стволом в его сторону, и он тут же сместился влево, уходя в глубь ночной тьмы. Вот там, дружок, и оставайся, не до тебя сейчас, пожелал я ему. И он послушно приотстал. Умница. Правда, маячил где-то сзади. И теперь мне, помимо того что пялиться в темноту впереди, приходилось затылком следить за его перемещениями.
Вот и долгожданная высотка. С нее я и планировал спрыгнуть на Джокер-Хаус. Пришлось затушить факелы, дабы не привлекать внимания. Наш преследователь резко приблизился. Летает он, что ли? Ни звука. Ни скрипа камней под ногами, ни хлопанья крыльев. Я так же резко повел автоматом ему навстречу. Он явно стушевался и встал как вкопанный. Ага, будешь знать, не на того нарвался! Я, друг, хоть, как ты, в темноте не вижу, но мне это и необязательно. Выстрелю я точно в нужном направлении.
– Что-то ты дерганый какой-то, Толстый, – заметил Мишка. – Мне тоже ночью не по себе.
– Не в этом дело, – прошипел я. Надо же, Мишка подумал, что я трушу.
– Дальше куда, Толстый? – спросил Федя. – Я тут ни разу не был.
– Прямо и вверх по лестнице, до упора. Я последним пойду.
– Чего так?
– Хвост за нами, и давно. Чую я его. И вот еще что… За моей спиной постарайтесь не идти и не стоять. Если он кинется, чтобы вы на пути не оказались.
– Какой хвост? – опять не вник Мишка Ангел.
– Он знает, что говорит, Миша. И верить ему надо в этом случае, как своей матери, и слушаться так же.
– Я и не знал, Косой, что Толстый тебе за маму. Думал, ты у… Миша не договорил, поскольку с ходу получил в ухо и упал.
– Жить хочешь, сученок? – Федор сгреб его в охапку. – Он о твоей шкуре заботится, а ты тут шутки шутишь? Жаль, ты не видел, что в нашем доме теперь творится. А ты, Максим, стреляй сквозь этого придурка не раздумывая, если будет нужно.
Лицо мое перекосилось, как от зубной боли. Вот из-за такой ерунды я и не ужился в банде Косого. Ему всё время нужно было доказывать свое лидерство. А мне оно и даром не надо.
– Извини, Косой, не подумав сказал, – ответил пришедший в себя Миша.
Косой промолчал, он уже скользил тенью по лестнице. Я устремился следом. Ночной охотник приотстал.
* * *С крыши кромка горизонта серела, и можно было догадаться, что Земля круглая. Подножие дома утопало во тьме, и от этого казалось, что дом еще выше, а внизу не земля, а непроглядная бездна. Холодный ветер пронизывал насквозь. Я поежился. Крыша соседнего дома была хоть и ниже, но черт знает где. Это в эротических мечтах до нее было рукой подать. А тут предстояло допрыгнуть. Я подошел к краю. Федор и Мишка смотрели вместе со мной на ту сторону.
– Знаешь, Толстый, ты, конечно, прыгун непревзойденный, но до Мухи тебе, как до… – Косой не договорил, видимо побоявшись обидеть. – Тяжелый ты, не допрыгнешь. Да и Муха бы не допрыгнул…
– Допрыгнул, и я допрыгну. Знаешь, почему Джокер тут поселился?
– Слыхал эту байку, – кивнул Косой. – Якобы в детстве, когда он упал с крыши, Муха прыгнул следом, подхватил его в воздухе и приземлился с ним на руках невредимым.
– Не с крыши а с балкона седьмого этажа. Я сам это видел.
– Да ну?! – выпалили хором мои спутники.
– А чего тогда не рассказывал никому?
– Давно это было, – замялся я, – да и не уверен, что это был Джокер.
– Ладно, время идет. Давай веревку. Ты только не злись, Косой, но автомат я не возьму, и так тяжелый. Стволов за поясом мне хватит. Ну-ка, отойдите, сейчас с разгона попробую.
И я попробовал! Хуже нет, чем стоять на краю и сомневаться, ждать, когда ветром выдует из тебя последнюю решимость, а страх отнимет у тебя силы. И ты мешком грохнешься о стылую землю. Разбежался и прыгнул, вкладывая все силы, словно жить больше не придется.
Первое привычное ощущение – невесомость, ты летишь как ветер. Но мать-земля тянет вниз с неудержимой силой. И, только хватаясь руками за скобы, веревки, сдирая кожу, ломая пальца и ребра об край крыши, ты понимаешь, насколько ты тяжел и насколько велика власть земли. Я долетел. Ударился грудью об край крыши, так что перехватило дух. Меня откинуло как мячик. Руками успел ухватиться за кромку. Под пальцами она стала крошиться и трескаться. Камешки посыпались вниз и застучали по асфальту.
Правая рука соскользнула. Ладони внезапно взмокли. Повис на одной. Под пальцами левой тоже все трещало. Мама дорогая! Допрыгнуть – и вот так бесславно погибнуть?
Подтянуться я мог, но не смел, чувствовал, что опора ненадежна. Малейшая нагрузка – и всё. В отношении опоры я никогда не ошибался. Может, поэтому до сих пор жив. Бывает ржавая скоба, но прыгаешь без оглядки, и она держит. Другая как вчера сделана, но я знаю, что кладка никакая, вылезет она вместе с раствором и кирпичи обломит.
Вишу так себе, значит, и потихоньку правой рукой опору нащупываю. Вдруг чую, смотрит на меня кто-то. Призрак ночи, вот привязался! Неужто вместе со мной прыгнул? Главное, как на еду не смотрит. Под пальцами тем временем чудеса продолжаются. Перебираю пальцами левее, ищу прочный краешек, но разницы не ощущаю.
– Помог бы, что ли? – вырвалось у меня в сердцах, и я тут же об этом пожалел.
Невесомая тень рванула ко мне. Вокруг даже воздух не шелохнулся. Но когтистая лапа впилась в спину и выдернула меня вверх как ребенка. Я перевернулся в воздухе и шмякнулся на спину, чувствуя, как подо мной расползается горячая лужа. Призрак уселся рядом и облизнул лапу. Мурашки пробежали по коже. Может, есть меня он и не собирался, но я знаю зверей, учуявших кровь. Я его по-прежнему не видел, но что-то в его повадках мне показалось знакомым. Нет, не кидается пока. «Спасибо, друг», – сказал я ему мысленно. И поднялся на ноги. Он никак не среагировал. И на том спасибо. Я тоже решил сделать вид, что никак к нему не отношусь, и так время поджимало.
