Алексей Соколов - Терпение дьявола

– Питон спит? – спросил он Колоду, еще рассматривающего остатки царапины.

– Дрыхнет без задних ног, – ответил тот, завязывая штанину. – Хочешь разбудить?

– Нет. И ни в коем случае не рассказывай ему того, что рассказал мне. Понял? Ни в коем случае! Артефакт верни в контейнер и ложись спать. Если утром у него возникнут вопросы, скажем, что ты просто взопрел хорошо. И к ноге какой-нибудь узел присобачь, типа перевязка.

Колода недоуменно почесал небритую шею.

– А на хрена такие непонятки-то?

Убедившись, что на улице все спокойно, Сапсан наклонился к зэку и задал встречный вопрос:

– Тебе напомнить, как эта штуковина нам досталась?

– Склерозом не страдаю.

– А я разжую получше. Мы ее забрали с трупа какого-то босяка, который тащил в сторону Периметра научный ранец от высокотехнологичного костюма. Купил он его? Нет. Спер? Наверняка. У очкариков с какой-нибудь местной научной базы. Те по жизни хоть и лопушки, но половину Зоны вверх дном перевернут, если вещички ценные были. А они, как сам видишь, о-очень ценные.

По лицу Колоды сталкер понял, что остатки эйфории, навеянной чудесным исцелением, слетели с зэка, как пыльца с отцветшего чертополоха. В нем снова очнулся матерый вор, прожженный той, другой зоной, которая, как и эта Зона, никогда не прощает ошибок.

– Гарик нас видел, – сказал старик. – Если его за кокосы прижмут, быстро про нас вспомнит. Теперь и выбросить сидор нельзя, мать его в душу. Потому что если до нас доберутся, то за него, в натуре, всю труху из костей выбьют. Правильно я мыслю?

– Да, картина паршивая выходит, – отметил Сапсан. И добавил: – Вертолет. Я, конечно, не уверен, но если он по этому делу в Зону летел, то, значит, фора у нас еще есть. Примерно до вечера. Сейчас все равно ничего не ясно, поэтому иди спать, а я скоро Питона подниму. Утром разберемся, как дальше быть.

Он разбудил спортсмена в половине пятого утра, рассудив, что в свете появившихся ночью обстоятельств не стоит заводить глупую свару из-за каких-то трех десятков минут. Подумаешь. И не такое бывало. Однако, укладываясь спать, Сапсан, как бы походя, честно предупредил отправлявшегося на пост Питона:

– Лжесобаки вышли на охоту.

И уснул, даже не успев толком позлорадствовать.

Проснулся он в семь – снова разбудил Питон. Судя по грустному лицу, на этот раз спортсмен бдел исправно. Урок выучен. Ложись, пять.

До рассвета оставалось совсем немного. Устоявшееся мнение, что предутренние часы самые долгие, Сапсан разделял полностью. Он коротал их бесхитростным и лично проверенным способом – подсчитывая едва видимые на фоне черного неба верхушки деревьев. Сначала прошелся слева направо и справа налево, затем стал считать только самые низкие, после – самые высокие. Потом разбил высокие и низкие попарно и принялся в уме умножать их друг на друга по правилам, которые придумывал на ходу.

За этим занятием его и встретило солнце, взбирающееся из-за горизонта на безоблачный небосклон. Полубессонная ночь кончилась, унеся с собой большинство страхов и оставив приоткрытой загадку неизвестного артефакта, давшего пищу для противоречивых размышлений.

В Зону пришел новый, непривычно ясный день. И Сапсан, уже придумавший, как быть дальше, возлагал на этот день серьезные надежды.

Окончательно оставив приоконный пост, сталкер вернулся в импровизированную спальню за кухней, где уже проснувшийся Колода старательно пытался раздуть огонь из едва тлеющих углей. Поднятое им пепельное облако заставило мирно сопящего Питона чихнуть и открыть глаза. Сидя на полу, спортсмен ошалело оглядел спутников и, видимо сообразив, где находится, сказал:

– Пожрать бы.

Сапсан молча придвинул ему ранец, в котором после их вечерней трапезы еще оставалось три банки консервов. Вытащив одну, Питон дернул ключ-открывалку и принялся за еду, за неимением ложки или хотя бы ее подобия черпая гречневую кашу пальцами. Колода с Сапсаном подкреплялись таким же образом, предпочтя, однако, предварительно разогреть свои порции.

Проглотив последнюю щепоть вязкой коричнево-серой субстанции и запив ее оставшейся в бутылке его долей воды, Питон задумчиво посмотрел на дно банки и безрадостно констатировал:

– Больше хавки нет. И воды нет. И патронов мало.

Не дожидаясь вопросительного продолжения этой короткой и крайне пессимистичной тирады, сталкер сказал:

– К жильцам надо идти, у них все есть.

– К кому? – чуть не одновременно спросили оба зэка.

– К жильцам, – терпеливо повторил Сапсан. – Это сталкеры, которые живут в Зоне постоянно, не выходя за Периметр. Подробности объяснять долго и неинтересно, поэтому придется снова поверить мне на слово – это очень дельные ребята. Хотя по натуре и жестковаты. Думаю, к полудню на них выйдем, а там по обстановке сориентируемся. У меня среди жильцов есть парочка знакомых, и если очень повезет, то, может, они и попадутся. А сейчас…

– Погоди, – махнул рукой Колода. – Присядем перед дорогой. Не для приметы, а по делу – я подымлю, а вы подышите. И шоколадину в рюкзаке на двоих поделите. Все ж не спали почти, а он, говорят, бодрит.

Он начал сворачивать традиционную «козью ногу», и только сейчас Питон обратил внимание на произошедшие в воре перемены.

– Колода, ты же полудохлый ночью валялся, – удивленно сказал он, развернув сладкую плитку и передав ее половину сталкеру. – Я тебя еще толкал, когда ты перхать начинал. Не заснуть было, епа.

– Валялся, перхал, – невозмутимо ответил Колода. – И даже втихаря пованивал. А сейчас вот поправился как-то. Игорь, что ты мне там за это говорил?

Сапсан понял, что старик не хочет врать самостоятельно, поэтому, вложив в голос всю таинственность, на которую был способен, важно сказал:

– Это Зона. Она капризна. Может здорового так скрутить, что небо с овчинку покажется, а может больного за ночь поднять и бегать заставить. Кто ее, чертяку, разберет.

Других вопросов Питон задавать не стал. Похоже, что он вполне удовлетворился таким расплывчатым объяснением. Давая понять, что пора отправляться, Сапсан затоптал в очаге остатки углей. Поудобнее перехватив обрез, накинул на плечи ранец и, не говоря ни слова, вышел на кухню, а оттуда в коридор и на улицу. Через минуту к нему, стоявшему возле крыльца, присоединился Питон с докуривающим «козочку» Колодой.

Две кучки песка на нижней ступеньке, под которыми скрывались небольшие кровавые пятна, напомнили вчерашнюю выходку спортсмена, отчего сталкером овладело садистское желание здесь же раздавить и его бритый череп. Глупость, конечно, бравада. Из-за каких-то щенков. Хотя нет. Не в щенках тут дело.

Колода выбросил окурок и, то ли вспомнив о ночном разговоре, то ли следуя собственной привычке, старательно втер его в землю, надвинув сверху еще и обломок доски. Перегибает старик с конспирацией, нервничает. Близко к сердцу слова о возможной погоне принял. Ничего, сегодняшнее солнышко быстро настроит его на более мажорный лад. Солнышко, оно, ух как настроение меняет.

– Ладно, – сказал сталкер, окидывая взглядом кирпичные стены, с достоинством исполнившие роль ночного пристанища. – Спасибо этому дому, пойдем к другому.

Настроение некоторых людей сильно зависит от погоды. Сапсан относил себя именно к таким. Например, еще вчера, бредя под нависшими тучами, он с проклятиями встречал каждое мокрое деревце, которое, как ему казалось, угрожающе растопыривало поперек тропы свои черные корявые палки. Сегодня же, подставляя лицо холодным, но ярким солнечным лучам, он видел в ветвях таких же деревьев не растопыривание, а дружелюбное простирание. Даже вчерашняя грязь не скользила раздражающе под ногами, а, уже подсохшая, придавала ощущение дополнительного сцепления подошв с твердой, не заболоченной землей. И повсюду, докуда хватало глаз, то тут, то там, лежали яркие зеленые пятна, пожалуй, самой живучей местной растительности – мха.

Обманчиво это все, конечно. Обманчиво, сталкер. Под стать самой Зоне, гораздой на любые подлянки. Будь готов – всегда готов. Пионерское правило в самом жестком исполнении.

Но сейчас действительно на редкость спокойно. Даже мутантов нет. Если, разумеется, этих не считать.

Проходя мимо зарослей орешника, Сапсан заметил два грязных коричневатых тюка – «плакуши» отдыхать изволят. Одна из них, беспокойно вращая огромными глазами, приподнялась, но, увидев, что люди проходят мимо, решила, видимо, не волноваться попусту, и вернулась к своему безмятежному времяпрепровождению.

Приличных размеров «верти-лети», расположившаяся в небольшой впадине, не таясь, демонстрировала свои способности, весело кружа в воздушном столбе оказавшийся поблизости мусор. Сапсан смерил аномалию уважительным взглядом. Может, разродилась чем-нибудь? Нет, пустая.