Алексей Корепанов - Тайны Древнего Лика
Каталински стоял на коленях возле экскаватора и руками счищал грунт с золотого слоя. Открывшееся на дне котлована желтое окошко все увеличивалось и увеличивалось — и золото мягко сияло в лучах солнца, так похожего ликом своим на драгоценный металл, занимающий ничем непримечательную семьдесят девятую позицию в таблице Менделеева и несказанно более высокое место в системе ценностей человеческой цивилизации. Торнссон спустился по транспортеру на дно котлована и застыл рядом с инженером, очарованный представшим его глазам зрелищем. То, что они зачастую называли в разговорах между собой «золотым руном», не было единым золотым слоем: в отличие от шерсти волшебного овна из страны мифического царя Ээта, марсианское золотое руно состояло из множества плотно подогнанных друг к другу квадратных плиток.
Пилот присел на корточки, достал из кармана комбинезона складной нож и, вогнав лезвие между плиток, попытался подковырнуть одну из них. После некоторого усилия это ему удалось, и он поднялся, держа в руке небольшой — размером в пол-ладони и в два пальца толщиной — золотой квадратик. Каталински подцепил соседнюю плитку, и оба астронавта завороженно принялись разглядывать одинаковые бляшки, которыми был вымощен изрядный, судя по всему, участок Кидонии.
А разглядывать там было что: на каждой плитке тонкими черными линиями было нанесено одинаковое изображение, словно перенесенное сюда, на далекий Марс, из древних земных легенд. Изображение какого-то сказочного существа… Пилот и инженер всматривались в четкие контуры узкого туловища, покрытого чешуей. У существа имелся хвост — длинный, тонкий и тоже чешуйчатый. И шея была чешуйчатой и тоже длинной и тонкой, и венчала ее узкая змеиная голова. Из закрытой пасти высовывался длинный раздвоенный язык, а над покатым лбом возвышался прямой рог… Возможно, у существа было два рога, но второго на рисунке не было — его как бы полностью закрывал первый. Несмотря на чешую, диковинное животное имело и шерсть: возле ушей с головы ниспадали три пряди, закрученные спиралью, а вдоль шеи тянулся ряд локонов. Две передние лапы диковинного существа были похожи на лапы пантеры или тигра, а вот задние напоминали птичьи — большие, четырехпалые, покрытые чешуей. Возможно, именно такие звери и водились на Марсе тысячи лет назад, до планетарной катастрофы. Или это персонаж древних марсианских — а не земных — сказок?…
Но кем бы ни был этот неземной зверь, запечатленный на золоте, чем бы он ни являлся для марсианской расы — символом достатка и процветания, объектом религиозного поклонения, ангелом-хранителем или, напротив, вестником несчастий, а может быть, эталоном могущества и неуязвимости, — главное, ради чего «Арго» пустился в путь к Марсу, из разряда возможного перешло в разряд действительного: они докопались до золота! И теперь оставалось забрать это золото на Землю.
— Виват, Золотая планета! — крикнула сверху подоспевшая Флоренс и начала спускаться к ним.
Они смотрели на золото, их восторженно блестящие глаза были желтого цвета, и настроение у них было превосходное. На него не могла повлиять перспектива предстоящих долгих погрузок.
— А где же Алекс? — вдоволь налюбовавшись на свою плитку, спросил Каталински.
— Он в «банке» парится, — ответил Свен. — Связи добивается.
— Так пойдем, порадуем его, покажем, — предложил инженер. — Заодно и перекусим, я второй день без обеда не выдержу. Думаю, никто нас не осудит, если мы положим в собственные карманы пару-тройку таких безделушек? В качестве сувениров, на память о нашем пребывании под этими восхитительными небесами. А, Столб? Не обеднеют же от этого наши заказчики!
— Сувениры — дело хорошее, — согласился Торнссон, вновь рассматривая искусную драгоценную поделку древней марсианской цивилизации. — Тут главное — соблюсти меру. И не забыть предъявить на таможне, когда будем возвращаться.
— Прихватим и для командира, — сказал Каталински. — Такую штуку вполне уместно носить на цепочке на шее. В любом баре сразу поймут, что ты не собираешься удрать, не заплатив за выпивку.
— А может, не надо? — подала голос Флоренс.
Инженер окинул ее изумленным взглядом:
— Да здесь же их миллионы, понимаешь? Мил-ли-оны! Мы же не для личного обогащения, а на память — улавливаешь разницу?
— Ладно, — сдалась Флоренс. — Но если вдруг потребуют, я свой сувенир отдам.
— Это твое личное дело. — Каталински расстегнул нагрудный карман комбинезона и бережно опустил туда золотую плитку с марсианским зверем. — Выбираемся наверх!
Когда трое астронавтов во главе с инженером (он и не подумал пропустить вперед Флоренс) вошли в кабину модуля, Батлер работал на компьютере. Ареолог обновлял и классифицировал новые данные о природных условиях Берега Красного Гора. Эта информация вместе с другими сведениями должна была уйти с борта «Арго» в ЦУП. На сердце у Батлера было спокойно — радиоволны донесли до модуля сообщения командира Маклайна. И пусть даже эти сообщения представляли собой всего лишь обрывки фраз — из этих обрывков было ясно, что с командиром все в порядке и что он принял передачу с «консервной банки». Да, перебои с радиообменом нельзя было назвать приятным сюрпризом, но они, по крайней мере, на данный момент, ничуть не мешали выполнению программы.
— Золотая лихорадка! — с порога громыхнул Каталински. — Спешите застолбить участки! Золотые марсианские россыпи позволят вам умереть богатыми и счастливыми!
Батлер вместе с креслом крутнулся от монитора и впился взглядом в инженера, похлопывающего себя по карману.
— Да здравствует землеройка Лео! — с улыбкой провозгласил он и, вскочив с кресла, буквально перелетел к сияющему инженеру, за спиной которого почетным эскортом стояли Флоренс и Свен.
— Что со связью? — тут же с легкой тревогой спросила нанотехнолог.
Батлер непонимающе посмотрел на нее, но потом все-таки сообразил.
— А! Все в порядке со связью… То есть связи практически нет, но кое-что просочилось. Командир жив-здоров и любуется нами с орбиты. Все в порядке, Фло! — Он вновь перевел взгляд на инженера, который уже держал в руке золотой брусок. — Ну-ка, ну-ка, каков же он здесь, этот губительный металл?
Ареолог взял протянутую ему плитку. Увидел начертанное на ней изображение марсианского зверя — и почти мгновенно превратился в статую, которую можно было бы назвать аллегорической фигурой Величайшего Изумления. Он стоял посреди кабины, держа в руке брусок неземного золота, и не сводил глаз с черного контура. Словно распознал в нем дьявола или вестника скорого и неминуемого конца света.
— Что такое, Алекс? — недоуменно спросил Торнссон.
Вместо ответа ареолог развернулся и, по-прежнему не отрывая взгляда от плитки, направился обратно к компьютеру. Наткнулся на кресло, сел, положил плитку на панель сбоку от себя и быстро зашевелил пальцами над проекцией клавиатуры.
Тройка астронавтов пересекла кабину и полукольцом расположилась возле кресла Батлера, глядя на монитор. Всем им было ясно, что странная реакция ареолога вызвана не просто видом золота, а именно тем, что на этом золоте изображено.
Надписи на мониторе сменяли одна другую:
«Справочники, энциклопедии»… «Археология»… «Азия»…
Надписи, надписи… Фотографии, целые ряды цветных фотографий…
Содержимое бортовых компьютеров Первой марсианской, пожалуй, не уступало по объему всем книгам библиотеки Конгресса США.
— Ух ты… — сдавленно произнес Свен Торнссон.
— О!.. — одновременно вырвалось у Леопольда Каталински.
А Флоренс просто изумленно приоткрыла рот.
Причиной такой реакции была появившаяся на экране цветная картинка.
На картинке красовался тот самый зверь с марсианских золотых плиток.
Картинка сопровождалась лаконичным пояснением:
«Многоцветные изразцы с изображением вавилонского дракона. Врата Иштар».
Батлер молча шевельнул пальцем — и картинка, уменьшившись, переместилась в правый верхний угол экрана, а ее место занял текст.
В полной тишине, затаив дыхание, новые аргонавты скользили взглядом по строчкам…
В начале XX века немецкий ученый Роберт Колдевей обнаружил на месте раскопок древнего Вавилона врата богини Иштар — главного женского божества вавилонского пантеона. Через эти врата проходила торжественная процессия во время праздника Загмук — встречи Нового года. Это был праздник в честь победы мудрого Мардука, бога света, над ужасной богиней Тиамат, воплощением хаоса. Мардук рассек ее тело пополам и создал небо, землю и людей и воцарился над богами.
Представшие перед археологами врата, даже частично разрушенные, выглядели очень внушительно. Огромная полукруглая арка, ограниченная с обоих боков гигантскими стенами, выходила на длинную дорожку для шествий, вдоль которой справа и слева также тянулись стены. Все это величественное сооружение, даже в полуразрушенном виде достигавшее двенадцатиметровой высоты, было построено из кирпича, покрытого ярко-голубой, желтой, белой и черной глазурью. Для пущего великолепия стены ворот и дорожки украсили барельефами, изображающими животных. По стенам дорожки тянулись ряды степенно шествующих львов. Стены же самих врат Иштар сверху донизу были покрыты перемежающимися рядами изображений двух других животных. Одно из них — мощный бык свирепого вида. В клинописной надписи царя Навуходоносора, высеченной в основании врат, этот бык именовался «рими». Впоследствии было установлено, что это тур. Второе изображение — невиданный зверь, названный в надписи «сиррушем». Его стали величать «вавилонским драконом».
