Алексей Рудаков - Записки пилота. Тетралогия (СИ)

— Предлагаю отплыть в море, — поддержал её он. — Я там скалу присмотрел — согрешим в квадрате. И выпьем и блуду предадимся!

Они жили в одном номере с самого прибытия на эту планету и, судя по всему, грешили еженощно.

— Ты меня не слушаешь! — Ариша заметила отсутствие моего внимание к её речам. — Я для кого тут стараюсь?

Безразлично пожимаю плечами и поворачиваюсь к выходу, следуя за сладкой парочкой. Надоело.

— Нет, стой! — Она догоняет меня.

— Сегодня чей день? Кого поминаем? Не помнишь? Ну я же тебе говорила вчера вечером.

Конечно помню — замечательный был вечер, пока она молчала. Я даже набрался смелости и попытался её слегка приобнять…, но в ответ на мои робкие поползновения Ариша принялась рассказывать о каком-то очередном мученике и об очередном псалме. Вроде номером девятнадцать. Мне это надоело, и я ушёл дегустировать очередной сорт вина к себе в номер.

— Ты же Лорд! — Снова начала она и моё терпение лопнуло окончательно.

— Послушай! — Я резко развернулся и она, не ожидав такого, ойкнула, врезаясь в меня. Это было приятно, но сейчас мне было не до прикосновений её тела.

— Ты. Меня. Достала. Молчи! — Я не дал ей прервать себя. — Твои святоши. Псалмы. Вот они где у меня сидят. — Я провёл ладонью себе по горлу. — За-дол-ба-ла! Я улетаю! Наотдыхался! Спасибо тебе! — Развернулся и пошёл к себе в номер.

— П-подожди! — Раздалось мне в спину, но я не остановился.

— А как же святая Миринда и псалом девятнадцать? — Но я уже покинул террасу, направляясь к посадочной площадке.

Успокоился я только, когда вышел из сверхскорости около нашей Станции — штаб-квартиры Инквизиции. Что бы окончательно успокоиться, я некоторое время бродил по ангарной палубе, рассматривая различные припаркованные корабли через открытые ангарные ворота — там, где они открыты были. Как-то, независимо от меня, ноги привели к ангару номер сорок — куда неделю назад мы поставили угнанный Корвет. Оцепления уже не было, ворота были открыты и я зашёл внутрь. Корвет так и стоял на платформе. Рядом с ним лениво копалась в своих ящиках пара техников.

— Привет. — Поздоровался с ними.

— И тебе не хворать, — ответил один из них, а второй только промычал что-то невразумительное.

— И как Корвет? — Исключительно что бы не молчать спросил у них.

Тот техник, который ограничился мычанием, произнёс что-то невнятное, явно неодобрительной тональности.

— Да как тебе сказать, — первый выпрямился, протирая руки ветошью. — Вроде и ничего, а вроде и хлам.

— Даже так?

— Угу. Маневровые стоят отличные. А щит — отстой. Можно пару стволов с линкора поставить и распределитель энергии хорош, но скорость никакая. Недоделанный он. Сырой.

— Ну а если с Резаком сравнить?

Но он только покачал головой.

— Одной грядки огурцы. Вот если их скрестить…. А так — хрень. Наш быстрый, но не ворочается. Этот ворочается — но тормоз.

— И куда его? — Я провёл рукой по посадочной опоре.

— Как куда? — Техник удивился. — На иголки попилят. Кому он тут нужен. Я же говорю — хлам. — Он отвернулся от меня и снова принялся греметь какими-то железяками в своём ящичке.

На иголки? В переплавку? Я отошёл от корпуса Корвета. Новенький корабль — и в расход? Как-то это не правильно, не по хозяйски. Жаль. На иголки, а у меня как раз корабля нет, сюда и то, стыдно сказать — на Сайде добирался. Покидаю ангар и направляюсь к Тоду.

— Что? Ты? Уже отдохнул и горишь желанием поработать? — Брат Тод был крайне удивлён моему появлению. Киваю и усаживаюсь на привычное место, сопровождаемый его пристальным взглядом.

— Что случилось-то? Поругался с кем?

Киваю:

— Угу, с Аришей вашей.

— А что не так?

— Да ерунда, — я отмахиваюсь и, не желая развивать эту тему, пытаюсь перенаправить разговор в другое русло. — Я тут к Корвету заходил. Его что — правда на лом отправляют?

— Корвет? Да, он оказался малоценным. Для нас — малоценным. Так что у тебя с ней?

Меня прорывает.

— Да достала она! Выпить нельзя — плохой пример подаю. Житиями этих ваших святош достала. Псалмами этими чёртовыми!

— Эй-эй… ты по аккуратнее, да? Всё же помни, где говоришь и чего! — Он вздыхает. — Ты хоть понимаешь — чего ты наговорил мне сейчас?

Безразлично машу рукой:

— Да пофиг! Чё — сожжёте? Ну так жгите, достали уже.

Тод встаёт из за своего стола и переходит за мой — усаживаясь напротив.

— Она же заботится о тебе, о душе твоей грешной. А ты — так выражаешься. — Он печально и осуждающе кивает головой. — Каких святых и какие именно псалмы?

— Да не помню я, — отвечаю постепенно успокаиваясь. — Вроде про святую Фанту говорила и этот… ну, девятнадцатый стих, вроде. Да — точно номер девятнадцать.

— Святая Фанта? — он морщит лоб. — Не помню такой. Неужто память слаба стала? — Он встаёт и снимает с полки одной из этажерок книжку.

— Фанта… Фанта…. — Тод листаёт книжку, а потом со вздохом кладёт её на стол. «Жития Замечательных Святых» читаю я на обложке.

— Ой, извините, — я вспоминаю имя той тётки. — Меринда её звали.

— Меринда? — Он светлеет лицом. — Ну кто же не помнит святой страстотерпицы Меринды. Тут, кстати, — он пододвигает книжку мне, — и Псалмы есть. С десятого до двадцатого. Ознакомься на досуге.

Вздыхаю и беру её в руки.

— Экзаменовать будете?

— Не я, жизнь будет. Сам разберёшься — если мозгов хватит. Так что ты про Корвет говорил?

Я торопливо и путано излагаю свои мысли что вот нельзя так — новенький корабль на лом, что у него может быть хороший потенциал, что он недооценен и всё такое. Когда Тоду надоедает слушать о прерывает меня жестом:

— Я понял. Ты его хочешь себе. Вместо своей Анаконды. Так?

— Ну, — я колеблюсь с ответом. — Я ещё не решил. Не знаю. Просто жалко новенький корабль.

— Я тебе помогу, — он встаёт и начинает прохаживаться в своей излюбленной манере. — Итак. Он тебе нравится — да?

— Да.

— Хорошо. — Он развернулся у двери и пошёл назад. — Но ты не уверен в его боевой ценности?

— Да.

Тод показал мне свои руки со сжатыми кулаками и отогнул по одному пальцу на каждом.

— Он медленный и недалеко прыгает?

Киваю и он отгибает второй палец на левой руке.

— Но он самый новый на рынке и чисто боевой?

Киваю и счёт отогнутых пальцев сравнивается.

— Он у нас на Станции — бери и лети?

На правой руке отогнуты три пальца.

— Но его нужно переоборудовать, — я достаю из кармана сложенный вчетверо листок со списком модулей — его подготовил Александер перед отлётом на море. — И это дорого.