Андрей Завадский - День победы
- Шакалы, исподтишка напали, - прорычал Хусейн, словно и не помнивший, как сам в чеченских предгорьях не столь уж давно устраивал засады на русские армейские колонны. Он взглянул на стоявшего в стороне Исмаилова, спросив: - Это твои люди были? За этот район отвечаешь ты, как же допустил, чтоб русские подкараулили и убили твоих братьев, Турпал?!
- Раньше такого не было, - нахмурился чеченец, зло сверкая налившимися глазами из-под кустистых бровей. - Раньше русские наших нукеров стороной обходили! Боялись, как и впредь бояться будут!
Турпал был зол и растерян, узнав о гибели семи своих бойцов. Кое-кого из погибших он очень хорошо знал еще по тем временам, когда они сражались с федералами в Чечне, считал их своими братьями, и теперь чувство долга и заветы стариков требовали отмщения.
- Отправь туда кого-нибудь, надо осмотреться на месте, - предложил Шарипову Уоллес, не сомневаясь, что его слова будут истолкованы верно - как приказ, требующий беспрекословного исполнения. - Надо навести порядок!
- Турпал, отправишься туда лично, - решил Хусейн, взглянув на своего подчиненного. - Возьми бойцов, сколько надо, самых лучших. Твои люди там погибли, тебе и мстить за них. Найди этих русских, спусти с них шкуры, удави на их собственных кишках, чтоб никто впредь не смел убивать наших братьев!
- Я все сделаю, амир! - горячо воскликнул чеченец, вновь сверкая взглядом. - Я отомщу, клянусь Всевышним!
- Мне не клятвы нужны, а головы этих неверных собак! Ступай!
В направлении Кермлевки, деревеньки, возле которой бойцы Исмаилова и попали в засаду, выдвинулась целая колонна. Чеченский командир не мелочился, взяв с собой всю технику, какой располагал его отряд, и три десятка бойцов, самых лучших. Русские все же заставили относится к себе с уважением даже никого кроме себя не уважавших чеченцев. Заставили тем, что никогда не сдавались, тем, что принимали бой, зная даже, что противника в пять-шесть раз больше, и погибали в этом бою все до единого, но не отступали ни на шаг.
Спустя пару часов немногочисленные жители Кремлевки высыпали из домов, напуганные басовитым гулом моторов, приближавшимся к их деревне. По единственной улице, на которую, как бусины на нитку, были нанизаны дома, ползла бронемашина "Кобра", двухосная, на высоких колесах, с V-образным, точно у лодки, днищем, способным выдержать взрыв мощного фугаса без особого ущерба для тех, кто в этот момент находится внутри. Машина была создана по опыту войн в Ираке и Афганистане, где противник предпочитал не честный бой, а тактику засад, и для таких войн она подходила более всего. В свое бронированное чрево "Кобра" могла вместить десяток полностью вооруженных солдат.
Следом за "Коброй" катились три камуфлированных "Хаммера" с пулеметами на крышах, а за ними тяжело полз шестиколесный "Кугар-НЕ", тоже бронетранспортер нового поколения, с усиленной противоминной защитой, созданный для конфликтов "малой интенсивности", где оружием врага были не танки и штурмовая авиация, а снайперы и заложенные вдоль дорог самодельные мины. Он вдоволь успел поколесить по разбитым, пыльным дорогам Ирака прежде, чем его доставили на борту военно-транспортного "Глоубмастера" в Россию, подарив толпе полудиких чеченских горцев, теперь по странной прихоти судьбы защищавших здесь интересы американских вкладчиков "Юнайтед Петролеум".
Колонна проехала до середины деревни, сопровождаемая испуганными взглядами крестьян, и там остановилась, источая клубы едкого дыма из выхлопных труб. Распахнув тяжелую бронированную дверь "Кобры", Турпал Исмаилов легко спрыгнул на землю, держа за цевье потертый АКМ с подствольником ГП-25, оружие, с которым прошел сквозь огонь и воду, и которому не изменял никогда. Чеченец медленным взглядом скользнул по толпе, чувствуя сгустившийся над деревней страх. Кажется, собрались все жители, в основном, старики, хотя мелькали и дети, и несколько крепких мужиков средних лет. А еще были женщины, в основном, некрасивые, усталые, уже немолодые, изможденные тяжелым трудом, но несколько симпатичных лиц и аппетитных фигурок, которые невозможно было скрыть даже под ватниками и спортивными штанами, Исмаилов все же заметил, довольно оскалившись.
- Все с машин, - приказал Турпал, крикнув так, что его услышали даже за шумом работавших на холостых оборотах моторов. - Стройся!
С лязгом распахнулись дверцы машин, наружу посыпались вооруженные до зубов боевики, рассредоточившиеся вокруг колонны, ощетинившись во все стороны стволами автоматов. Собравшаяся вокруг толпа дрогнула, попятившись.
- Кто здесь главный? - спросил Исмаилов, обращаясь к жителям Кремлевской, при этом стараясь говорить с нарочито заметным акцентом. - Ты, иди сюда! Быстро!
Выбранный чеченцем из толпы мужик, немолодой, но крепкий, в телогрейке, из-под которой была видна застиранная тельняшка, и заштопанных на коленях джинсах, неуверенно двинулся вперед. Его тотчас окружили со всех сторон боевики, не забывавшие контролировать и собравшуюся вокруг толпу.
- Рядом с вашей деревней убили моих людей, - произнес Турпал. - Устроили на них засаду и расстреляли. Вы об этом знали, но молчали, пока мы сами их не обнаружили. Вы знаете, кто сделал это? Если выдадите нам убийц, мы уйдем и не тронем вас.
- Мы ничего не знаем, - чуть дрогнувшим голосом произнес русский. - Кто-то пришел, пострелял и ушел в лес. Мы ничего не знаем, - повторил он.
- Ты лжешь, - фыркнул Исмаилов, а затем, резким движением перехватив АКМ, нажал на спуск.
Короткая очередь смела с ног русского, бросив на землю грузное тело. Кто-то вскрикнул, толпа качнулась вперед-назад, словно готовясь живой волной захлестнуть взявших наизготовку оружие боевиков... и ничего не произошло.
- Обыскать все, каждый дом, каждый сарай, - приказал своим бойцам Исмаилов. - Всех разогнать! Иса, Ахмад, тащите девок в бронемашину! - Турпал указал на мелькнувших в толпе, за спинами то ли отцов, то ли мужей, двух девушек, наверняка сестер, одинаково златовласых, круглолицых, только у одной спускалась по плечам коса с руку толщиной, а вторая подстриглась коротко.
Чеченцы, словно спущенные с цепи псы, ринулись по селу, криками, пинками и ударами прикладов загоняя жителей в их дома и врываясь следом, переворачивая все внутри в поисках несуществующих партизан. Из двух домов жильцов просто выгнали, приготовив место для ночлега - спать в тесноте десантных отсеков бронетранспортеров никому не хотелось, а поиски русских обещали затянуться.
А двух девушек телохранители Исмаилова схватили, растолкав в стороны пытавшихся защитить их мужчин, и потащили к "Кугару", чтоб до поры сберечь от похотливых товарищей. Потом, когда амир натешится с ними вдоволь, что-то перепадет и его людям, а если и нет, то они сами разыщут себе добычу.
Почти никто не пытался остановить чеченцев. Лишь какой-то молодой парень, наверное, жених одной из девушек, бросился на боевиков, вооружившись ржавым ломом. Его застрелили на ходу, свалив короткой очередью из АКМС, и прошли мимо, даже не замечая трупа. Все шло своим привычным чередом.
Алексей Басов выругался себе под нос, увидев, как бандиты бросают плачущих, вырывающихся из последних сел девчонок в бронемашину. Дневной канал установленного на АК-74М комбинированного прицела ПОНД-4, недавнего подарка Бражникова, позволял при пятикратном увеличении рассмотреть все, происходившее ввиду хорошо замаскированного наблюдательного пункта, в достаточных подробностях, и от этого становилось только гаже на душе.
- Суки! - чуть не плача, выдохнул полковник. - Выродки!
Он мог бы сейчас перебить с полдюжины чеченцев, с четырех сотен метров, да с такой оптикой это было несложно сделать даже из "калаша", тем более, за месяцы пребывания в партизанах Басов достиг немалых успехов в стрельбе. Но тогда нечего и думать о том, чтоб выполнить главную задачу. Сейчас от партизан требовалось лишь одно - заставить врага поверить, что партизан здесь нет, заставить расслабиться, забыть хоть немного об осторожности. И потому лично возглавивший малочисленную разведгруппу Басов вынужден был, скрипя зубами, чувствуя, как обливается кровью сердце, наблюдать, как дикари расстреливают местных, насилуют женщин, тех женщин, которых собирался защищать полковник, когда-то давным-давно произнося слова воинской присяги.
Жанна Биноева, тоже наблюдавшая расправу над деревенскими в компактный, но мощный бинокль, ничего не сказала, вообще не произнесла ни звука, даже не отреагировав на брань полковника. Вместо этого она вглядывалась в лица бывших своих братьев по оружию, и, наконец, увидев того, кого искала, произнесла, сухо, ни к кому не обращаясь:
- У головной бронемашины, трое, тот, кто вам нужен - крайний справа для нас.
Басов взглянул в указанном направлении, а оптика, которой он завладел на правах командира, ну и еще потому, что на большинство автоматов она просто не могла быть установлена, передала необходимые детали. Действительно, возле угловатого, совершенно неуклюжего на вид МРАПа стояли, о чем-то болтая, трое бородачей, направив к земле стволы автоматов. Тот, на которого указала чеченка, был с непокрытой головой, а камуфлированную кепи держал в руке - второй рукой он придерживал висевший на плече АКМ. На вид молодой, лет тридцати, даже курчавая рыжеватая бородка не старила его слишком сильно, высокий и худой, вернее даже тощий. Запомнить такого было не трудно.
