Фред Саберхаген - Берсеркер
— Вечная проблема.
Имея перед глазами вечный пример в виде берсеркеров, люди на всех планетах боялись наделить свои собственные машины, как бы тщательно те ни были запрограммированы, уровнем интеллекта и самостоятельности, допускаемым научными достижениями.
— А во время Игры мы пользуемся системой чести относительно помощи компьютера?
— Конечно, — Гиз был слегка огорчен, чуть ли не оскорблен этим вопросом. — Если ты относишься к Игре достаточно серьезно, чтобы играть в нее хорошо, ты ни за что не будешь жульничать, во всяком случае, столь варварски. Будет ли гордиться тяжелоатлет победой в соревнованиях, пристегнув к запястьям сервоподъемники?
— С моей стороны было глупо спрашивать...
— Ничего страшного. Послушай, Эд, мне надо вернуться в свою башню. Босс с минуты на минуту может позвонить и проверить; он относится к исполнению обязанностей контролеров довольно серьезно.
— Значит, он не одобрит Игру во время часов вахты.
— То, о чем он не знает, никак его не уязвит.
— А если он настроит радио на твою волну попозже и услышит, что мы играем?
— Мы воспользуемся прямой оптической связью от башни к башне. Я займусь подготовкой Игры. Хочешь со мной? Это тоже против правил, но...
— Я бы с радостью, но мне надо еще сделать кое-что самой, пока мы не ушли с головой в Игру. Где я должна находиться, когда мы будем играть?
— Лучше всего будет поместить тебя в башню, простаивающую вхолостую... Это мы можем устроить. Я скоро с тобой свяжусь.
На разных человеческих языках Игра называлась по-разному. Но Гиз в глубине души вообще не находил для нее никакого названия. Разве рыба как-нибудь называет воду? Тем более что очень немногие люди на его родной планете были поклонниками Игры, и там она имела название, переводимое на стандартный английский просто-напросто как Война-Без-Крови. С тех пор, как Гиз узнал Игру, он отдавал ей неизменное предпочтение перед «реальным» миром, в котором старшие члены его семейства (такие уж царили в его обществе обычаи) диктовали младшим, чем те должны заниматься, в том числе и ему самому.
— О, я не боюсь работы, дядя. И понимаю, что мой долг гражданина и все такое прочее заключается в помощи обществу. Но я в самом деле не хочу, чтобы десять миллионов человек ежедневно смотрели мне в рот, дожидаясь откровений.
— На тебя могло бы смотреть снизу вверх даже больше людей. — (Вероятно, Гиз уже добился подобного, если пересчитать всех поклонников Игры в освоенном выходцами с Земли уголке Галактики. Но к его родной планете это не относилось.) — У тебя блестящий интеллект, мой мальчик, я никак не возьму в толк, как ты можешь быть доволен, применяя его всего лишь навсего ради...
— Что ж, сэр, как вы можете быть удовлетворены применением своего собственного разума всего лишь навсего на перемещение материи туда-сюда? Какая разница, сможет ли в следующем году население Токкса строить свои дома на пятнадцать метров в высоту или только на десять?
Этой репликой Гиз заслужил укоризненный взгляд.
— Что ж, для населения Токкса это как раз большая разница! Практически так оно и есть. Строительство жилых зданий — это нечто... нечто весьма стоящее. Ценное.
— Для вас. Не для меня. Мне нет до этого дела. Я не могу.
И это после того, как его послали в отличный строительный колледж. Старик одарил его еще одним суровым взглядом. Затем отыскал более сильный ход.
— Может быть, ты решишь, есть ли тебе дело до того, насколько глубокие убежища смогут вырыть люди в преддверии дня, когда вернутся берсеркеры? Вот это настоящая проблема для тебя? А?
— Другие люди способны к решению подобных проблем ничуть не хуже меня, а еще больше людей в доску расшибаются, чтобы разрешить их. Ставить во главе любых военных предприятий кого-то вроде меня было бы неумно.
— Если бы это было элементом какой-нибудь игры, Гиз, ты бы великолепно разрешил эту проблему. — Дядюшка мрачно кашлянул. Дескать, до тех пор, пока дело не касается жизни реальных людей.
— Значит, вы утверждаете, что всякий умный человек должен быть специалистом в возведении фортификационных сооружений? А почему не стратегом?
— Ну, имеются иные...
— А почему не врачом? Тогда мы всегда были бы наготове излечить чужие раны в случае внезапной атаки или несчастного случая.
А почему не адвокатом? Гиз определенно умел играть в игру аргументов, меняя тактику, подлаживаясь под оппонентов, заставляя большинство из них в замешательстве отступать. Оппонент волей-неволей должен попятиться на две клетки назад, согласно Калькулятору Результатов Дискуссий. Даже если оппонент начнет, имея настоящую фору в своей логике. Логика — лишь часть большинства даже самых логических человеческих игр.
Но мало-помалу споры утомили Гиза, равно как и его родственников. Был достигнут компромисс; и вот теперь он находится здесь, делает реальную работу и даже такую, которая несет ему довольно высокий статус в обществе. Семейные политики уж позаботились об этом.
Лифт беззвучно распахнулся. Дверь комнаты контролеров на вершине собственной шахматной ладьи Гиза, как всегда, стояла нараспашку, и он вошел. Из огромных герметичных окон открывался вид на лоскутное одеяло ландшафта двумястами метрами ниже, на лиловые небеса разреженной атмосферы, на пять других башен, удаленных всего на километр-другой; главы их виднелись вровень с туманной плоскостью горизонта.
— Как дела, Кара?
— Снова мина. — Его сменщица подняла голову от пульта, мимолетно улыбнувшись. — На сей раз с подвохом. — В каком-то смысле планета Максимус еще не полностью отвоевана у берсеркеров. — Вторая мина сработала и нанесла кое-какой ущерб строительным роботам, пока они обезвреживали первую.
Остановившись у нее за спиной, Гиз принялся изучать распечатки и показания приборов.
— Давненько мы не натыкались на мины. Впрочем, ущерб не так уж велик, а? Что-нибудь еще?
— Нет.
Как и всем членам стационарной команды, Каре не терпелось воспользоваться случаем пообщаться с гостями во время их краткого пребывания на планете.
— Что ж, с этим не так уж сложно управиться. Так что ступай.
Кара едва успела выйти за порог, когда прозвенел коммуникатор. А радиоволны донесли голос робота-прораба, руководившего работами в далеком передовом секторе Гиза. Очевидно, робот говорил с места недавнего инцидента.
— Контролер, я прошу, чтобы сюда немедленно был прислан флаер из Центрального. — Басовитый механический голос звучал приятно; конструкторы постарались, чтобы он как можно сильнее отличался от голосов берсеркеров, взявших за обычай говорить по-человечески.
— Флаер? Зачем?
— Сломана деталь JS-828 передней конечности рабочего робота типа шесть. В остальном рабочий робот практически не поврежден и может быть быстро восстановлен, если будет выслана запасная часть.
Гиз уже настучал запрос на клавиатуре пульта, чтобы взглянуть на список имеющихся запчастей, заранее догадываясь, что увидит, и оказался прав. Аналогичная запчасть была сломана во время инцидента десять дней назад, окончательно исчерпав запас имевшихся на складе. О чем и известил своего прораба:
— Раз так, мы заберем поврежденную деталь, и мастерская решит, стоит ли пытаться ее починить, изготовить новую или ждать и надеяться, что в следующей партии грузов будет доставлена такая же.
— Когда будет послан флаер?
Гиз, уже собиравшийся переключиться на другие проблемы, помедлил. Видеоэкран не показывал ничего, поскольку босс считал, что экраны только отвлекают от работы в тех случаях, когда без них можно обойтись, но Гиз все-таки посмотрел на экран,
— Нет, прибудет наземный экипаж, как обычно при ремонтных работах. Быть может, мобильная ремонтная машина сможет починить робота на месте.
— По моей оценке, она не сможет этого сделать. — Благодаря обычным жизнерадостным интонациям прораба дурные вести казались несущественными.
«Может, так оно и есть, — подумал Гиз, — но чертово создание сегодня ведет себя как-то странно».
— Ты не уполномочен судить, — отрезал он. — Прибудет наземный экипаж.
Хорошие дороги проложены как раз до этой рабочей зоны. Разница во времени между прибытием наземного и воздушного транспорта минимальна.
— А тем временем продолжай выполнять запрограммированные работы, как сумеешь.
— Приказ ясен. Выполняю.
Выключив этот коммуникатор, Гиз повернулся к другому — остронаправленному оптическому устройству связи, используемому для частных переговоров между башнями.
«Наконец-то, — подумал он. — Игра».
Игра решительно не похожа на шахматы, хотя ее изобретатель был одним из величайших шахматистов конца двадцатого столетия. Но в нее, как в любую другую позиционную игру, может играть компьютер. И более того, изобретатель при создании Игры пользовался услугами наиболее совершенных компьютерных систем того времени. Он стремился создать Игру, в которую компьютер играть сможет, но не сумеет ее проанализировать; и вовсе не потому, что Игра представляет собой безграничные лабиринты теории игр, ныне сделавшей учебу игры в шахматы скорее унылой обязанностью, чем источником удовольствия.
