Верховный маг Ордена - Сергей Александрович Плотников
Вот тут Квашня впервые оживился! Аж глаза заблестели! Он расслабился, принялся расписывать достоинства некоего пса Ракеты, представителя сразу двух неизвестных мне орденских пород (ну, не собачник я, как и не кошатник, а для дела мне разбираться в собачьих статях здесь ни разу было не надо), и воздействие пошло гораздо бодрее.
Не сказать, что мы общались именно как дед и внук, но в конце сеанса лед, кажется, был сломан.
Однако, когда мы вышли из кабинета, дед как будто снова напрягся. Остановился на пороге, поглядел на меня исподлобья и вдруг сказал:
— Знаешь… Я ведь твоей матери ерунды всякой наговорил. Тогда еще, десять лет назад. Только что вспомнил. Хотел одно, а получилось… — он махнул рукой. — В общем, ты передай ей. При встрече. В следующий раз. Что я очень сожалею.
— Так сам передай, — покачал я головой. — Позвони и передай. Или письмо напиши, если боишься опять не то ляпнуть.
Дед хмыкнул.
— А что! Может, и напишу. Ну ладно, бывай, внук. До следующего раза.
Махнув рукой, он удалился прочь по коридору. Я увидел, как он остановился в фойе возле столика с шахматами, где Весёлов-старший все еще ждал его за доской, сказал «Сдаюсь!» — и пошел дальше.
М-да. Что ж он там вспомнил такое из их старой ссоры? Интересно, мне все-таки кто-нибудь расскажет?.. А впрочем, какая разница. На мою долю в прошлой жизни пришлось достаточно глупых семейных ссор, когда всякий стремится ранить побольнее, чтобы не сгорать от любопытства в попытках выяснить подоплеку еще одной!
* * *
Интерлюдия: А. Т. Квашня, Афина Ураганова и Кирилл Ураганов, 822 год (10,5 лет назад)
— … Рожей весь в папашу, небось, такой же малахольный! — рявкнул Аполлон Теософович, глядя на мелкого внука, который уже успел весь перемазаться в земле и еще чем-то красном. Малине, должно быть.
— Творец, ты что, в крови⁈ Кирочка! — дочка, эта дуреха, бросилась оттирать разводы, но тут же, разумеется, вздохнула с облегчением: — А, это ты просто ягодку раздавил… Ну не плачь, мой хороший, я сорву тебе другую ягодку! Давай вместе сорвем?
— Ну вот, опять телячьи нежности! Ревет, как девчонка, и ты его как девчонку ласкаешь! Что из него вырастет-то⁈ — раздраженно буркнул хозяин дома.
В саду было жарко, он хотел зайти уже на террасу, в тень, а лучше в гостиную, под кондиционер, но дочка почему-то потакала желанию сына побегать по саду в самую жару. Только что приехали ведь, надо же вещи разложить, ванну принять с дороги, с отцом поговорить, а не подстраиваться под всякую капризную мелюзгу!
Афина со злостью обернулась к отцу.
— Это и твой внук, между прочим!
— Чтобы он был моим внуком, ему нормальное мужское воспитание нужно! А не с этим твоим…
— А ты бы малыша в полтора года сразу в кадетский корпус запихал, да? — резко спросила дочь. — Или в казарму⁈
— О, узнаю бредни мамочки твоей! Тебя она испортила, и ты теперь пацана портить будешь, да⁈ — так же злобно ответил Аполлон Теософович.
И тут же понял, что ляпнул это зря. Понял по тому, как побелело лицо Афины.
Вообще-то, Аполлон Теософович очень любил покойную жену. И никогда не думал, что она воспитывает дочь как-то неправильно. Правда, было у них несколько ссор, когда Афина вошла в подростковый период, а супруга почти всегда вставала на сторону дочери… Ну и язык будто сам вывернул на привычную колею. Словно Квашня забыл на миг, что жена не может фыркнуть, махнуть рукой и авторитетным «учительским» тоном сказать: «Так, Поля, прекращай! Не тащи казарму в дом! Ты у нас главный авторитет по всем мужским делам, а в женских ничего не понимаешь!»
— Так, папа, — сказала Афина. — Мы сейчас же уезжаем. Пойдем, Кирочка! — она подхватила все еще ревущего сына на руки и заторопилась к террасе, где стояли, жарясь на солнце, их два чемодана на колесиках.
«Постой, Афиночка! Извини! Я совсем не то хотел сказать! Я имел в виду, привози Кирилла ко мне почаще, можно на все лето, да и осень, пока в школу не ходит…»
Но оправдываться перед дочерью, да еще и такой непочтительной, что отца родного не может выслушать⁈ Никогда Квашня ни перед кем так не унижался, еще с того времени, как кентархом стал!
— Ну и скатертью дорога! — повысив голос, буркнул он.
Такси вернулось, ворота лязгнули, в саду опять стало тихо — только жужжали и стрекотали насекомые.
И в этой тишине Квашня принялся убеждать себя, что был кругом и полностью прав. В конце концов убедил.
Странная штука — человеческая память. Тоже магия своего рода.
* * *
p.s. Вспомни о хорошем — поставь лайк!
Глава 6
С Весёловым-старшим оказалось куда проще, чем с Квашней. Как и следовало ожидать. Он мирно улыбался, умудрился отпустить какую-то невинную шуточку медсестре, которая записала показания Квашни, забрала его анкету и поменяла пеленку на кушетке — молчаливая серьезная девушка улыбнулась, и сразу стала даже симпатичной, я аж удивился. Со мной тоже взял спокойный и ровный тон, с «вы» на «ты» не сбивался. Я, кстати, тоже. Все-таки первый мой знакомец в этом мире, который календарно старше моих совокупных лет — девяносто четыре года, девяносто пятый вот-вот закончится! Мне-то «общими усилиями» то ли восемьдесят один, то ли восемьдесят два, слегка сбился со счета.
И, между прочим, вообще впервые встречаю человека, который настолько подходит под архетип «мудрый старик» — что в этом мире, что в том. Раньше я такой типаж разве что в кино видел. Прямо интересно, сколько тут наигрыша, сколько настоящего. Аркадий-то, такое ощущение, играет вообще чуть ли не постоянно. Иногда переигрывая.
Когда я начал воздействие на голову — такое же, как на Квашню — Весёлов-старший вдруг сказал.
— От сына я знаю, что существует так называемое магическое зрение, которое позволяет видеть магию, как свечение. У вас сейчас руки светятся?
— Ну да, — сказал я. — Руки у меня светятся постоянно, как и все тело, но сейчас я перенаправляю энергию в пальцы, и они начинают светиться немного ярче.
— Вот что называется «золотые руки»! — с улыбкой сказал он.
— Скорее, зелено-голубые, — поправил я. — По крайней мере,
