Адмирал Империи 44 - Дмитрий Николаевич Коровников
— Безусловно, — я кивнул, вспоминая свои впечатления от общения с юным императором. — Этот ребенок поистине послан нам небесами. Его ум живой, а решения и мысли, как у умудренного годами старца. — Я помолчал, подбирая слова. — Как вы понимаете, я до этого момента вообще не был с ним знаком и поэтому очень удивился его способностям. Узнав его поближе, обрадовался, ибо увидел в этом мальчике нашего истинного будущего императора, способного объединить все звездные системы и принести в них долгожданный мир.
— Так вы представите меня? — Гинце настойчиво вернулся к интересующей его теме.
— Слушайте, лучше обратитесь с этим вопросом к вашей старой приятельнице — великой княжне, — я ловко увернулся от этой деликатной миссии. — Таисия Константиновна как никто другой поможет вам в этом деле.
— Хорошо, тогда предлагаю вернуться к теме финансов, — профессор моментально оживился, его глаза заблестели при мысли о недавно обнаруженном сокровище. — Этот миллион бриллиантовых империалов срочно нуждается в правильном распоряжении!
— Вы говорите о деньгах, как о скоропортящемся продукте, — я не удержался от смеха, глядя на его азартное лицо.
— Такая сумма без внимания долго оставаться не должна, — Гинце подхватил мою шутку, но в его голосе звучала серьезная деловая нотка. Похоже, он уже мысленно составлял план использования этих средств.
Глядя на воодушевление старика, я подумал, что, возможно, именно такой человек — сочетающий научный гений с практической хваткой и нужен сейчас в окружении юного императора, как никто другой…
Глава 9
Место действия: звездная система HD 60919, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Онега» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: 40 миллионов километров от межзвездного перехода «Онега-Ладога».
Борт тяжелого крейсера «Одинокий».
Дата: 23 июля 2215 года.
— Господин контр-адмирал, я бы хотел вам задать один вопрос, только не сочтите его невежливым, — Гинце осторожно взял меня под локоть, подводя к рабочему столу. Его глаза за стеклами очков выражали какую-то особую озабоченность.
— Слушаю вас… — я опустился в предложенное кресло, отметив необычную серьезность в голосе профессора.
— Этот вопрос касается вашего отношения к офицерам с фамилиями Наливайко и Белло, — Густав Адольфович произнес это почти шепотом, словно опасался, что стены могут услышать. — Кто они я знаю. Но доверяете ли вы этим людям?
— Вы сейчас про Наэму, с которой провели на одном корабле почти два года⁈ — я даже подался вперед от удивления. — Что касается Якима, то мы знаем друг друга очень давно, еще со времен крайней войны с османами. Более преданного товарища по оружию надо еще поискать!
Профессор задумчиво побарабанил пальцами по столу, его имплант за ухом мерцал в такт движениям: — Значит, вы им доверяете полностью?
— Как самому себе, — я ответил без колебаний. — Эти двое хоть и достают меня своими бесконечными разборками между собой, но в их верности и неспособности на какое-либо предательство или трусость я уверен на все сто процентов! — я внимательно посмотрел на старика. — К чему все эти вопросы, профессор?
— О, это редкость в сегодняшнем мире! — Гинце словно не заметил моего вопроса, его глаза загорелись исследовательским интересом. — Сейчас мы практически не видим ничего подобного…
— Не такая уж и редкость, — я пожал плечами, начиная терять терпение. — Так, зачем все же, черт возьми, вы задали мне подобный вопрос?
— Я рад был услышать то, что вы не сомневаетесь в своих боевых товарищах, — профессор наконец перешел к сути. — В верности и храбрости господина Наливайко и капитана Белло действительно не откажешь, а что вы можете сказать об их способностях управлять финансами?
— Боюсь, что данными умениями ни один, ни вторая не славятся, — я невольно улыбнулся, представив Якима за бухгалтерскими книгами. — Штурвал истребителя, а также сабля или штурмовая винтовка этим людям гораздо более по душе.
— Вот и я о том же подумал, — Гинце поправил очки с видом человека, подводящего к важному выводу. — И в связи с этим у меня возник к вам следующий вопрос, господин контр-адмирал. А именно — не является ли решение о передаче в руки ваших товарищей таких больших сумм денег в сто тысяч бриллиантовых империалов каждому таким уж правильным? Смогут ли Наэма Белло и Яким Наливайко распорядиться ими разумно и не растратить попусту?
— Ах, вот вы о чем⁈ — я расхохотался, наконец, поняв истинную причину его беспокойства. — Дорогой мой Густав Адольфович, вам не дает покоя тот факт, что у нас с вами на руках остается не миллион, а целых восемьсот тысяч?
— Уточню, не «целых», а «всего» восемьсот тысяч, — профессор назидательно поднял скрюченный указательный палец. В этот момент он как никогда походил на строгого учителя математики. — Во-первых, когда речь идет о бриллиантовых империалах, точность и сумма имеют весомое значение. Если на один такой империал можно обычному колонисту ни в чем себе не отказывать лет сто, то тогда для вас станет понятна моя обеспокоенность…
В его голосе звучала такая искренняя тревога за судьбу императорской казны, что я невольно почувствовал уважение к этой педантичности. Похоже, в лице Гинце мы действительно обрели не только ученого, но и умелого финансиста.
— У вас точно физико-математическое образование, а не бухгалтерское? — я продолжал смеяться, наблюдая за тем, как Густав Адольфович нервно поправляет очки, явно волнуясь за судьбу каждого империала.
— Жизнь научит деньги беречь, — отозвался он без тени обиды, скорее с какой-то профессорской назидательностью. — Так вот, даже один бриллиантовый империал имеет огромную материальную ценность, а что уж говорить о целом миллионе, вернее о восьмистах тысячах, которые у нас остались… — его голос при упоминании «утраченной» суммы приобрел почти трагическое звучание.
— Как я правильно понимаю, речь идет о деньгах, которые я передал в распоряжение Якиму Наливайко и Наэме Белло? — я внимательно посмотрел на своего собеседника. — Надеюсь, вы не станете обвинять меня в том, что я отдал им по сто штук лишь потому, что они мои близкие друзья?
— Что вы, господин контр-адмирал, у меня язык не повернется произнести подобные обвинения! — Гинце замахал руками с такой энергией, что чуть не сбил стопку бумаг со стола. — Зная вашу честность и принципиальность, я буду последним, кто усомнится в ваших добродетелях.
— Но, все-таки… — я намеренно сделал паузу, предоставляя ему возможность высказаться.
— Но, — профессор хитро улыбнулся, его глаза за стеклами очков блеснули, — так ли уж необходима передача столь весомых сумм в распоряжение вашим товарищам? Если речь идет о выделении средств на
