Адмирал Империи – 31 - Дмитрий Николаевич Коровников

А ведь противник, (то есть мы) тем временем, даром время не теряя, успел выстроиться в миниатюрное, но чертовски плотное оборонительное построение и теперь, настороженно ожидая своей незавидной участи, грозно ощетинился жерлами пушек в сторону стремительно приближающихся к нему вымпелов 4-го «вспомогательного» космофлота.

Но разве кто-то из американских офицеров сейчас думал об этом? Сгорая от нетерпения и желания немедленно добить поверженного русского медведя, лихие «янки» ринулись в бой, не дожидаясь друг друга и позабыв про всякую осторожность.

Казалось, безумная и всепоглощающая жажда скорейшего отмщения за столь наглое и дерзкое нападение имперцев на их флот несколькими часами ранее, за безвинную смерть многих боевых товарищей по оружию, за весь позор и унижение, причиненные 4-му «вспомогательному» этими варварами, напрочь лишила разума бравых американских коммандеров.

В полном ослеплении, не разбирая дороги, группы их боевых кораблей накатывались волнами, одна за другой, на компактное построение русских, пренебрегая мощным заградительным огнем противника, сметающим их ряды. При этом нападение разрозненных вымпелов «янки» происходило весьма хаотично, вразнобой, как кому вздумается и безо всякого видимого плана и порядка.

Увы, американцы, ведомые лишь яростным желанием как можно скорее сокрушить ненавистного врага, и в мыслях не держали элементарного согласования своих действий в бою. Никто из них даже не пытался рационально распределить силы и грамотно выстроить единую линию атаки, чтобы нанести одновременный общий сокрушительный удар. Какое там!

Вместо этого, их корабли «янки», словно обезумев, просто слепо пёрли вперед, как только подходили к сектору боя, один за другим немедленно ввязываясь в ожесточенную схватку с казалось обреченными на смерть, но продолжающими отчаянно отбиваться русскими.

Нетерпеливые коммандеры «вспомогательного» космофлота бросились в безумную гонку, словно соревнуясь между собой в лихости и бесстрашии, ведомые лишь одной заветной целью — кто из них первым ворвется на палубы вражеских рейдеров, дабы надеть себе на голову пышный венок победителя.

Все это творящееся вокруг безумие я наблюдал со смешанным чувством затаенного злорадства и неверия в реальность происходящего. Ну надо же, какая небывалая, сказочная удача привалила моим изрядно потрепанным в последних жестоких боях и обессиленным дальнейшим бегством «морякам» с этим умопомрачительным, непростительно наивным и самоуверенным поведением противника!

Ведь американцам сейчас достаточно было проявить хоть чуточку благоразумия, хладнокровия и элементарной выдержки, и мы были бы обречены. Всего-то навсего требовалось более тщательно подготовить и грамотно скоординировать общую атаку своих явно превосходящих сил. И тогда мы, увы, со своим жалким мизерным количеством боеспособных кораблей, конечно же, долго не смогли бы продержаться против обрушившегося на нас всесокрушающего цунами из пятидесяти отборных боевых вымпелов. Участь наша в этом случае была бы плачевна.

Но нет. Похоже, безграничная самоуверенность ослепленного ненавистью и жаждой мести врага, помноженная на его же собственную глупость и некомпетентность, неожиданно одержала фатальную и сокрушительную победу над сколь-нибудь здравым смыслом.

Внимательно наблюдая за беспорядочными и разрозненными действиями американцев, которые, как уже было сказано, атаковали нас хаотично, я довольно легко мог перебрасывать свой флагманский корабль «Одинокий» для усиления тех участков нашего оборонительного «каре», где возникала реальная опасность прорыва противника внутрь нашего построения. В результате такого маневрирования, отбивать волны безрассудных атак обнаглевших «янки» мы могли практически бесконечно долго.

Максимально плотные порядки моих крейсеров и эсминцев, а также захваченных ранее в качестве трофеев американских фрегатов, стоящих в центре нашего построения борт к борту, не позволяли канонирам противника сосредоточить прицельный огонь всех своих орудийных батарей по какому-нибудь отдельно взятому кораблю в случае, если бы этот корабль, к примеру, оказался несколько в стороне от остальных своих собратьев.

Помимо этого, от подобной тесноты прижавшихся вплотную друг к другу корпусов наших кораблей, окруженных единым силовым полем, довольно существенно возрастала общая боевая устойчивость и живучесть всего подразделения, стоящего в глухой обороне и окруженного гораздо более плотным и прочным коконом энергетического щита, нежели на каждом отдельном корабле.

Да, права была Уоррен в своих язвительных и самоуверенных умозаключениях насчет состояния наших оборонительных систем — проценты мощности общего силового поля, окружавшего замершую в ожидании своей участи 27-ю дивизию, действительно стремительно приближались к своим нулевым, критическим значениям.

Энергоресурс защитных установок был практически полностью исчерпан в предыдущих ожесточенных схватках. Но даже этих жалких крох, как я прикинул, при разумной экономии должно было хватить еще минут на тридцать относительно спокойного существования. Этого времени с лихвой хватит, чтобы довести задуманное мной до конца.

В первые минуты боя на нас, даже не удосужившись притормозить или как-то согласовать свои действия, без лишних раздумий налетел головной авангард 4-го «вспомогательного» космофлота, видимо, горя желанием первым добраться до добычи. Он состоял из шести скоростных и маневренных крейсеров и фрегатов, чьи офицеры, похоже, больше всего на свете опасались, что мы снова попытаемся улизнуть у них из-под носа и скрыться в безбрежных просторах космоса.

И оно, в общем-то, было понятно, чего они так переполошились — бравым командирам передового отряда «янки» уже порядком надоело так долго гоняться за нами по всему сектору Никополя-18. Им до смерти осточертело это бесконечное и утомительное преследование и теперь они рвались в бой, чтобы покончить с «раски» одним махом.

Но, ведомые лишь этим диким нетерпением вцепиться нам в глотку и слепой ненавистью, одуревшие от жажды крови «янки» даже не соизволили потратить несколько драгоценных секунд, чтобы хоть как-то выстроиться в некое подобие упорядоченных атакующих порядков.

Видимо, рассудили, что тратить бесценное время на такую мелочь — непозволительная роскошь. Еще, чего доброго, упустят верную, уже практически лежащую в кармане победу. Как же, станут они миндальничать с этой русской сволочью! Пленных не брать, рубить в капусту, и дело с концом. Нечего тут церемонии разводить.

Вот и набросились на наше «каре» разрозненным, ничем не управляемым «лихим» роем, толком не подготовившись. За что тут же и поплатились. Эта безмозглая свора угодила в мясорубку нашей обороны и мгновенно разбилась о несокрушимую мощь плотного построения моих кораблей, словно океанская волна о неприступную базальтовую скалу.

Орудийные батареи американских кораблей с ходу открыли бешеный огонь по неподвижному «каре» русских, вгрызаясь в переливающийся радужными сполохами энергощит. Казалось, все пространство превратилось в одно сплошное огненное месиво. Ослепительные разряды и вспышки озаряли мрак космоса. Пусть себе палят, сколько влезет, все равно поле им не пробить.

А вот когда первый запал атакующих слегка поугас, вот тут-то мы и нанесли ответный сокрушительный