Магические ключи - Алекс Рудин
— Да, — решился я. — Моя матрица откликнулась на звон магической линии.
— Это как раз абсолютно нормально. Магические линии и матрицы имеют одну природу. Вполне естественно, что между ними существует связь.
Доктор задумчиво постучал кончиком карандаша по столу. Грифель сломался с сухим треском.
— Пока ничего не могу вам сказать, Константин. Ваш случай уникален. И чем дальше, тем любопытнее он становится. Думаю, вам надо попробовать разглядеть другие магические линии. Хотя… Скажите — вы ничего необычного не делали перед тем, как увидели магическую линию? Может быть почувствовали себя нехорошо? Или съели что-то необычное?
— Я пил коньяк, — вспомнил я. — Виночерпий сказал, что его выдерживали в бочке из магического дуба. И закусил его малосольным огурцом.
— Огурцом?
Александр Михайлович расхохотался от неожиданности.
— А что такого?
Я честно попытался нахмуриться, но не сумел. Доктор Лунин оценил мою попытку и уважительно кивнул.
— У всех свои причуды. Но где вы раздобыли такой напиток?
— В Императорском погребе, — ответил я. — Император решил порадовать моих будущих гостей. Так что у вас есть веская причина не опаздывать.
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Александр Михайлович. — Что касается ваших видений… Найдите карту магических линий и попробуйте снова их разглядеть. Это с вами впервые?
— Нет, — вспомнил я. — В Измайловском парке было то же самое. Но тогда случился прорыв.
— Пробуйте, Константин. Кто знает, может, у вас откроется новый талант. Но будьте осторожны.
— Спасибо, Александр Михайлович!
Я кивнул доктору и только собрался вернуться в палату, как в кармане у меня запиликал телефон.
Звонил Бердышев.
— Костя, ты ещё в госпитале?
— Да, — ответил я. — Но с минуты на минуту поедем на ферму. Ты помнишь, что сегодня у нас праздник?
— Не до праздника, — нетерпеливо фыркнул Бердышев. — Пусть Герман отвезёт твоих герцогинь. А ты бери доктора Лунина, и вместе приезжайте на Охту на санитарной машине.
— Зачем? — насторожился я.
— Увидишь на месте. Это в километре от вашей фермы, выше по течению. Здесь в Охту впадает река Утка, и есть подъезд к берегу. Водитель должен знать.
— Хорошо.
Я убрал телефон в карман и посмотрел на Александра Михайловича.
— Похоже, у Бердышева случилось что-то серьёзное. Он хочет, чтобы мы с вами приехали на берег Охты — там, где в неё впадает Утка.
— Я знаю это место, — кивнул Лунин. — Там небольшой дикий парк и пляж. Летом дачники иногда устраивают там пикники. А что именно случилось?
Я пожал плечами.
— Жан Гаврилович ничего не сказал. Но просил приехать, как можно быстрее.
— Мне нужно десять минут.
Александр Михайлович решительно поднялся из-за стола.
— Спускайтесь вниз и ждите возле приёмного покоя. Машина поедет оттуда.
Он запер кабинет и устремился куда-то по больничному коридору. А я вернулся в палату к друзьям.
— Мне надо срочно уехать, — огорчил я герцогинь. — Так что увидимся вечером. По крайней мере, я сильно на это надеюсь.
— Костя, ты куда? — спросила Полина.
— К сожалению, сам не знаю. Но доктора я тоже забираю с собой. Вас отвезёт Герман.
Я кивнул Грише и Стоцкому.
— А вам придётся добираться до фермы самостоятельно. Надеюсь, Александр Михайлович не забудет предупредить, что выписал вас.
— В крайнем случае, вылезем в окно, — оптимистично заявил Стоцкий. — Здесь невысоко.
— Только не забудьте переодеться. В больничных пижамах вас любой городовой остановит и отправит прямиком на Пряжку!
На набережной реки Пряжки, по моим воспоминаниям, находилась психиатрическая больница.
Я расцеловал герцогинь, наскоро попрощался с друзьями и бегом спустился в приёмный покой. Водитель меланхолично курил возле заведённой машины. Увидев меня, он открыл боковую дверь — как видно доктор Лунин успел его предупредить.
Я забрался в машину, кивнул санитару и устроился на носилках — другого места в машине не было.
Доктор появился через три минуты. Водитель выбросил окурок, хлопнул дверью и так рванул с места, что я чуть не скатился на пол. Едва выехав за ворота госпиталя, шофёр включил сирену и помчался, распугивая попутные автомобили.
Раньше я никогда не ездил с сиреной и мигалкой, и только теперь понял, почему многие водители так любят ими злоупотреблять.
До набережной мы добрались всего за десять минут, несмотря на плотное движение в центре Столицы. А по набережной полетели, не обращая внимания на светофоры.
Я, покачиваясь, держался за носилки и смотрел на проносящийся за боковым окном город. Не знаю, надоест ли мне когда-нибудь его облик!
Александр Михайлович сосредоточенно смотрел вперёд, изредка что-то подсказывая водителю. А санитар не обращал на нас никакого внимания. Он увлечённо смотрел видео в телефоне.
С набережной мы свернули на Заневский проспект. Промчались мимо кафе «Магия вкуса» и ателье, в котором работала Аня. Почти сразу начались дачи, и мы свернули налево, на ухабистую дорогу, которая петляла среди кустов и деревьев. Наконец, машина выехала на небольшую поляну и остановилась. Я увидел впереди внедорожник Жана Гавриловича.
— Приехали, — сказал водитель.
Заглушил мотор и сразу же потянул из пачки очередную сигарету.
Мы с доктором полезли наружу, а санитар остался сидеть в машине. Он даже не оторвал взгляд от телефона.
Местность, действительно, напоминала сильно заросший парк. Толстые липы и берёзы возвышались над зарослями черёмухи и шиповника. На рябине, которая росла на краю поляны, висели ярко-оранжевые гроздья спелых ягод.
Жан Гаврилович выглянул из-за травянистого откоса, которым заканчивалась поляна, и махнул нам рукой.
— Идите сюда?
Стараясь не поскользнуться на мокрой траве, мы спустились к реке, которая неторопливо текла между низких берегов.
На песчаном пятачке пляжа лежало человеческое тело. Возле него, заложив руки за спину, стоял полицейский пристав Никита Сергеевич Зотов. Эксперт, держа в руках фотоаппарат, делал снимки.
Увидев труп, доктор Лунин изменился в лице.
— Это ваш санитар? — спросил его Жан Гаврилович.
Тело лежало лицом вверх, и доктор без колебаний кивнул.
— Да, это он. Тот самый, который сбежал сегодня из госпиталя. Но что с ним сделали?
— Похоже, на нападение дикого зверя или магической твари, — сказал Никита Сергеевич. — Надеемся, что вы скажете нам точнее.
— Но сначала разберёмся с тобой, — неожиданно вмешался Бердышев, глядя на меня. Подойди-ка!
Я подошёл ближе и посмотрел на тело. Зрелище было не из приятных.
У человека были оторваны обе ноги выше колен. Траву залило кровью из ран, оборванные штанины висели неопрятными лохмотьями.
На лице покойника застыла страдальческая гримаса.
— Кто его так? — спросил я и обнаружил, что голос немного похрипывает.
— Пока не знаю, — ответил Жан Гаврилович. — Но очень надеюсь, что это сделал не ты.
На мгновение я решил, что он шутит, или рехнулся.
— С чего вдруг ты решил, что это сделал я?
— Ну, ты же грозился поймать его и оторвать ноги. А здесь — сам видишь!
Секунду Бердышев внимательно смотрел на
