Фельдшер скорой - Сергей Линник
Дальше я всю дорогу пытался отвечать на тысячу вопросов Шишкиной. Под конец уже даже хотел выпрыгнуть из машины – черт с ними, с лыжами. Хорошо, что сообразил переключить девушку на отца.
– Как там папа? Отписался по той операции?
Конец злоключений Шишкина-старшего я уже выслушивал в ГУМе. Мы встали в Ветошном переулке, завернули за угол ГУМа. Вход в 200-ю секцию находился прямо на Красной площади, напротив Мавзолея с мумией вождя. Было даже забавно, что каждый день Ильич взирал из своего саркофага на вопиющую дискриминацию рабочих и крестьян. Пролетарии и не подозревали, что в главном магазине страны есть тайная райская комната всеобщего изобилия, в которой уже построили коммунизм для избранных.
Специальный милиционер на входе проверил наши пропуска, сверился с паспортами. И мы вошли в Эльдорадо! Стеллажи с иностранными костюмами и платьями, витрины с зарубежной техникой, ювелирка… Чего тут только не было.
Все горнолыжное, разумеется, тоже присутствовало. Сначала примерили ботинки Alpina. Потом уже под них выбрали крепления и лыжи с палками. Немецкой фирмы K2. Минус четыреста рублей. Американских шлемов не было – были шведские. Взяли две штуки. А еще швейцарские горнолыжные брюки и куртки. Уже минус тысяча. Деньги Бэллы стремительно таяли, а глаза Шишкиной все больше и больше разгорались. Она была в 200-й секции первый раз, и ассортимент ее поразил.
– Горнолыжные маски нужны?
– Разумеется.
– А как насчет перчаток?
– И их возьмем.
Я вовремя успел притормозить Лизин шопоголизм:
– Душа моя, деньги кончаются!
– Но на шторы-то хватит?
Я прошелся по магазину, посмотрел цены. Да… Тут точно коммунизм для отдельно взятой страны. Джинсы «Левайс», которые у фарцы стоили 300 рублей, здесь продавались за 60! Ондатровые шапки – по 40 рублей, в то время как их цена на черном рынке была все 250. Чего уж удивляться, что никто, вот вообще никто не вышел в 91-м за ГКЧП.
Что мне нужно, так это телек. Я приценился к «Филипсам». Триста рублей. Видик – еще 400! Вытащив тайком изрядно похудевшую пачку, я пересчитал купюры. Оставалось восемьсот рублей. А мне еще хотелось приобрести себе костюм – в секции были и «Андерсоны», и «Бриони».
– А я вас знаю? Знакомое лицо! – раздался сзади хриплый женский голос.
Я обернулся и обомлел. Позади меня с блестящей крокодиловой сумкой в руках стояла… Брежнева! Перепутать невозможно: круглое отекшее лицо, густые отцовские брови. На голове – какая-то сложная высокая прическа.
– Ты же в Большом солист? Фадеечев? Имя забыла.
– Нет, я солист на седьмой подстанции скорой помощи. Арии инфарктникам, либретто для инсультников…
– Так ты врач?
– Фельдшер.
– И как простой фельдшер оказался в двухсотой секции?
– Сами должны понимать… – Я наклонился к Брежневой, ощутил запах ее парижских духов. – Спас жизнь члену Политбюро.
– Ты? Врешь поди. Но красиво. Да и сам красавчик.
Я оглянулся. Лиза бродила в секции текстиля, а к нам направлялась дородная женщина, вся увешанная бижутерией.
– Галина Леонидовна, что же не предупредили… Я бы велела привезти тот костюм от «Диора», что вам понравился прошлый раз.
– Подожди, Наташа, – отмахнулась Брежнева. – Как тебя зовут?
– Андрей Панов.
– Вот что, Панов… – Галина Леонидовна задумалась. – Если ты и правда работаешь на скорой, дай-ка мне свой телефон. Будет для тебя работка.
– А вы, простите, кто? – Я сделал наивные глаза.
– Ты что, не узнаешь Галину Леонидовну? – К моему уху склонилась продавщица.
– Наташа, иди погуляй пока! – Брежнева в приказном тоне отправила прочь женщину, взяла меня под руку. – Бывают… совсем не часто, но иногда… такие ситуации, когда нужно помочь человеку, а к официальным врачам обращаться нельзя. Улавливаешь?
– Я наркотики вытаскивать вам с подстанции не буду. За такое мигом срок дадут.
– Ни боже мой! – замахала сумочкой Галина Леонидовна. – Просто бывает, что моим друзьям или знакомым становится плохо.
– Пусть звонят «ноль три».
– Нельзя! В том-то и дело. Ну вот был у нас случай: один замминистра перебрал на вечеринке, уединился с дамой… ну, которая ему не жена. Улавливаешь?
– Допустим.
– Стало ему плохо, позвонили «ноль три». Приехали врачи из ЦКБ, а они, кстати, обязаны обо всем докладывать Чазову… Растрепали в итоге всем про любовницу. Даже до папы дошло. Скандал!
Это она не про братика своего часом? Кажется, Юра Брежнев как раз работает замом министра внешней торговли.
– А уж я для тебя, – Брежнева вытащила из сумки несколько сторублевок, не считая засунула мне в карман пиджака, – не поскуплюсь.
– Вы готовы вот так первому встречному… – Дальше я затруднился сформулировать. Ситуация была странная.
– Андрюша, в двухсотой секции случайных людей не бывает. – Галина Леонидовна выдала улыбку умудренной жизнью женщины. – Да и узнала я тебя. В газете фотографию видела. Это же ты спасал тех людей в Москва-реке?
Я кивнул.
– Диктуй номер.
– У меня дома телефон еще не поставили, – решился я. Иметь в друзьях Брежневу во время бойни между Андроповым и Щелоковым – это дорогого стоит. Авось пригодится. – Запишите номер друга. Его зовут Давид, он меня, если надо, разыщет.
Придется абхазскому князю поработать на меня диспетчером.
* * *
– А ты говорил, денег нет!
Шишкина ткнула в грудь ноготком, скинула горностаевую шубку мне на руки. Я положил одежду на коробки с телевизором и видеомагнитофоном, занес упаковки со шторами, сумки с одеждой и обувью. Все горнолыжное мы оставили в машине Лизы – в дом я перетаскал технику и шмотки. Кроме видеодвойки я купил на брежневские деньги новомодную микроволновку «Шарп», а также телефон с радиотрубкой и автоответчиком фирмы «Нокиа». Последний так и вовсе первый день как появился в 200-й секции, и никто не знал, как он работает.
– Андрюш, я у тебя останусь на ночь? – Шишкина уже успела схватить Кузю и мучила его ударной порцией поглаживаний.
– Не получится. У меня ночная смена сегодня.
В голове зазвучал тревожный колокол.
– Ты разве еще не в отпуске?
– Последняя смена.
– Давай я тебя дождусь!
Меня спас звонок в дверь. Я рывком ее распахнул, там стоял Давид. Парень держал в руке бутылку «Арарата».
– Дорогой! – Ашхацава полез обниматься. – Я твой должник!
– Сдал сессию?
– Да! Отстрелялся. Держи подарок!
Бутылка перекочевала мне в руку. Давид увидел Лизу. Смутился.
– Я помешал?
Ашхацава поздоровался с Шишкиной, наклонился над коробками с аппаратурой.
– Не помешал, заходи. Только приехали с шопинга…
– Откуда?
– С похода по магазину.
– И где же такой магазин, где можно купить видеодвойку «Филипс»? – Давид схватил коробку, начал вчитываться в надписи. – Пан, это же ядерный дефицит! Таких двоек – сто штук на всю Москву.
– Это ты еще радиотелефон не видел…
Все, пропал
