И-2 (СИ) - Михайлов Дем

Швырять голую бабу в вентиляционную шахту с ядовитыми пауками мы не стали. Прикрепили трос к люку, после чего Каппа за считанные секунды спустился вниз с грузом. Вернулся он через четырнадцать минут, успев за это время оттащить безымянную к Хорхе — я ни в коем случае не хотел, чтобы потенциально ценный боец оказался в ласково губительных руках огородников, способных своей миролюбивой пацифисткой херней за считанные секунды насквозь прошибить мозг любого ослабевшего боевого гоблина.

Гоблины…

Это мы гоблины. Злобные, сильные, тощие, кровожадные гоблины.

А они? Эти никуда не торопящиеся миролюбивые любители копаться на огородных грядках, наслаждаться спокойными сытными вечерами и не интересоваться происходящим за стенами… как их назвать? Не гоблинами точно.

Да и плевать.

Пока Каппы не было, я успеть выпить из внутреннего термоса немного бульона, осмотреть пару стен, очистив их от лишайника, найти и прочитать несколько надписей, снабженных цветными стрелками, наткнуться на большое пластиковое панно со списком ближайших помещений, а под ним обнаружить самое главное — действующие энерговоды. К ним я и подрубился, приткнувшись рядом с остовом массивного робота уборщика, навсегда замершего в своем доке. Получив приток энергии и шанс на безделье, расслабляться не стал — я же не кретин. Тело замерло, а мозг и глаза работали вовсю — взор уставлен в неполную цветную схему перед глазами, а разум вспоминает какие помещения и коридоры уцелели, а где обвалились, выстраивая маршрут.

Вернувшийся мечник приткнулся рядом, раздавив стальной задницей пару любопытных пауков. Подключившись, он не сдержал облегченного вздоха, и я беззвучно рассмеялся — вот и его поразила эта болезнь. Вечная боязнь остаться без запаса энергии в батареях боевого экза. Выслушав короткий доклад, я кивнул. Все выполнено в точности.

Очнувшаяся фурия доставлена к Хорхе. Он предупрежден, что эта девка не из тех, кто при пробуждении визжит и скромно пытается прикрыть рукой грудь. Эта скорее покажет сиськи во всей красе, а затем выдавит засмотревшемуся дебилу глаза, заберет его оружие и только затем начнет разбираться что тут вообще происходит и кто виноват. А такая как она виноватого обязательно найдет. Ее не устроит ответ вроде: «ну так уж сложилось».

Поэтому в первую очередь надо озаботиться тем, чтобы при ее пробуждении оказаться от нее подальше. Если она захочет уйти — пусть уходит. Не мешать. Но предложить пожрать и выпить.

Бывший советник вроде как понял. Заодно Каппа успел дать короткий доклад Управляющей, «обрадовав» ее информацией о происходящем у ней «за спиной». Мечник был немногословен и тороплив. Так что здешняя система знает лишь главное — тут монстры хавают и сношают подмороженных гоблинов. Качество информации дерьмовое, но есть повод задуматься. И, если нам чуток повезет, я получу еще одну бонусную единицу внутреннего статуса. А я уже просек, что с каждой новой единицей Управляющая чуть шире приоткрывает створки сейфа с древней и уже сука никому нахрен не нужной, по сути, информацией. Никому, кроме таких как я — желающих докопаться до сути того, что случилось столетия назад.

Привстав, я занялся очисткой подзаряжающегося экзоскелета от налипшего дерьма, особенное внимание уделяя всем сочленениям. Выполнив главную задачу и неплохо сориентировав меня в изуродованном взрывами здании, мозг опять забуксовал, завязнув в безнадежной попытке понять главное — какого же хрена все пошло не так?

Где сверкающий блаженный итог?

Планета исцелена. Насколько хватает моего взгляда и информации от местных жителей — джунгли распростерлись очень далеко. Джунгли бескрайни. А там, где они примыкают к океану — полным-полно чистейшей соленой воды, в которой буквально бурлит жизнь. Это же касается рек и озер. Да тут даже ручьи переполнены изнемогающей от собственного изобилия жизни.

Планета исцелена.

Или это я так решил, увидев лишь малую ее часть?

Ведь я пока пигмей, не имеющий крыльев.

Насколько велики шансы, что где-то там, за тысячи километров отсюда, дела на планете по-прежнему обстоят очень хреново.

Насколько велики шансы, что где-то за горами по-прежнему могут идти едкие дожди, а реки полны мертвой серой грязи?

Насколько велики шансы, что где-то в линии пенного ядовитого прибоя лежит вал мертвой отравленной рыбы и птиц, что были только рады сдохнуть — чтобы не мучиться больше.

— Райский сад в комке дерьма? — предположил я вслух.

— Лид?

— Почему планету не вернули гоблинам?

— Вернули. Гоблинов вокруг много и все они свободны. Могут идти куда хотят.

— Не — покачал я головой и поднялся, выдернул провода из энерготочки — Хрен там, Каппа. Тут полным-полно строительных бригад и бродячих племен. И все они живут по строгим правилам, не забывая о еще более строгих табу. Выплюнувший нас мир-опухоль переполнен. Самое время вскрыться и выпустить в джунгли миллионы оттаявших гоблинов. Но этого не происходит.

— Да. Возможно доверие к людям подорвано навсегда?

— Чье доверие? — буркнул я — Кто этот бог, чье доверие мы подорвали? Кто решил, что таким как мы больше нет веры и нам самое место в замкнутых опухолях, где мы и сгнием. Он?

— Первый Высший.

— Я пытаюсь отыскать разумную причину… Может опасность для мира еще не миновала? Может большая часть планеты по-прежнему мертва, и где-то там героические спасатели бьются экологичными сиськами и жопами о колкую стену смерти? М? Может на теле планеты еще остались язвы?

— Возможно. Это разумная причина для ограничения. И…

— И?

— Чем больше гоблинов умрет внутри миров-опухолей… тем меньше их вернется во внешний мир. Тем легче будет планете…

— Меньше говна, меньше срубленных деревьев и меньше закинутых в океаны жадных сетей?

— Да.

— Ну — качнул я головой — Может и так. Нам нужен доступ к спутникам, Каппа — я посмотрел на потрескавшийся потолок со свисающими проводами — Я хочу увидеть ее.

— Планету?

— Планету. В реальном времени. Со всех сторон.

— Такой доступ так просто нам не дадут.

— Не дадут — оскалился я — Да… не дадут. А мы сами возьмем. Двигаем дальше.

— Да, лид. Я пойду первым — мечник задумчиво оглядел два прихваченных с собой мачете и выбрал тот, что казался чуть прочнее — Я пойду первым… во мне бурлит странная злость… и я не могу ее унять медитацией…

— А ты не унимай. Вбей ее кому-нибудь в глотку.

— Да, лид.

Мы закончили через два часа.

Следом прозвучал несильный взрыв, и схлопнувшийся коридор перекрыл внутренней хрени выход наружу. Мы неплохо прошлись по уцелевшим помещениям огнем и мечом, но нет никакой гарантии, что чего-то не упустили. Так пусть внутренний мирок, эта крохотная опухоль, малый абсцесс посреди здоровой ткани, будет и дальше запечатан.

Спустив ко дну шахты всю добычу — а ее было немало, пришлось делать пять ходок и еще столько же придется сделать, чтобы все это утащить на базу — мы разделились. Каппа взялся за разведку, выискивая такой путь, чтобы прикрытые тряпками и спрятанные в ящики трофеи не попадались на глаза их потенциальной хозяйке Управляющей. А я вернулся в колодец и начал долгий обстоятельный доклад.

Мне было о чем рассказать.

Мы с сержантом отыскали и попытались запустить нужный терминал, но он оказался безнадежно мертв. Его вырванные останки мы вытащили и принесем сюда — возможно тайный рукастый гремлин Управляющий сможет его оживить.

Мы добрались до объекта № 4 и… снова охренели, причем на этот раз куда сильнее.

За дверями с цифрой четыре не было плуксов, лишайника или насекомых. Там вообще не было ничего. И, что самое пугающее — там царил настолько идеальный порядок, насколько это вообще возможно для однажды взорванного и почти целиком обрушившегося комплекса.

От четвертого объекта осталось одно большое и два малых помещения, плюс четыре никуда не ведущих коридора, оканчивающихся завалами. Первое малое помещение было чем-то вроде холла с металлическими креслами вдоль стен и висящими над ними сельскими пейзажами. Вторая малая комната представляла собой врачебный кабинет — кушетка за ширмой, металлический письменный стол, кресло, плакаты с изображением гоблинской анатомии, коричневые шторы прикрывающие фальш-окно с солнечной долиной «за стеклом». На столе аккуратно разложены ручки, папки, на краю лежит стопка потрепанных книг. Одинаковый во всех помещениях пол в желто-серую клетку идеально чист.