Владислав Морозов - Война 2020. На западном направлении
К тому же сейчас крылатые ракеты стоили слишком дорого, и их постоянно расходуемый, в основном на Ближнем Востоке, запас пополнялся крайне медленно – мировой экономический кризис сказывался и на работе ВПК.
Ну а использование «палубников» ВМС и КМП США в данном конфликте тоже изначально было затруднено. Авианосцам пришлось бы держаться слишком далеко от побережья Западной Европы, вне радиуса действия новых российских крылатых ракет, а значит, летать бы пришлось с дозаправками в воздухе или посадками на «аэродромы подскока» «дружественных стран», которые, как оказалось, выступили резко против этого. Да еще и атаковать при этом не подавленную ПВО, где имелись модернизированные С-300 и еще бог знает что. К тому же авиация флота и КМП США уже который год находилась в глубоком кризисе. Крайне медленно поступавшие на вооружение «чудо-самолеты» «F-35» по-прежнему страдали от конструктивных недостатков, недоделок и прочих «детских болезней» и, не будучи ни хорошими ударными самолетами, ни истребителями для воздушного боя, пока могли действовать исключительно в «тепличных условиях». Вообще, единственными машинами флота США для решения любых задач (от перехвата воздушных целей до РЭБ) в последние полтора десятилетия оставались модификации «Хорнета» F/A-18 (кроме того, морпехи продолжали использовать еще и «нестареющие вертикалки» AV-8B). При этом старые F/A-18A постепенно списывались по мере выработки ресурса, новые «Супер-Хорнеты» F/A-18N им на замену практически не закупались (все бюджетные средства съедала длящаяся несколько десятилетий программа F-35, уже успевшая превратиться в кошмар для военных США и НАТО), и в этих условиях количество исправных и боеготовых самолетов на палубах американских авианосцев резко сократилось. В отдельные периоды группировка палубной авиации США оказывалась недостаточной даже для решения текущих задач в Ираке и Афганистане – реальных средств для поддержания имперских амбиций оставалось все меньше даже у американцев.
Тем не менее, в «Группе Стратегического Планирования НАТО» сочли, что авиаудары были вполне удачны, и «на первый раз» для «наказания агрессора» этого, видимо, оказалось достаточно.
Одновременно в районе Гродно происходили самые интересные события этого дня, от которых зависели все дальнейшие действия сил НАТО в регионе.
Между Гродно и пограничным переходом Привалка – Райгардас на белорусско-литовской границе. 4 июня. Вторая половина дня.
После того как рано утром над дорогой, где-то в стороне Гродно, раздались многократные тяжелые удары (видимо, от разрывов авиабомб), а над лесом в сторону границы, а потом обратно пролетело несколько «Су-25», дальнобойщик дядя Боря Сидоренко окончательно утвердился в понимании того, что вокруг происходит что-то действительно нехорошее. Ноги сами понесли его все дальше в лес, в восточном направлении. Он рассчитывал выйти к идущему на восток от Гродно шоссе и далее на Скидель, Острыну или Щучин, но, похоже, нервотрепка этого утра крайне отрицательно сказалась на умственных способностях Бориса Сидоренко. Сначала он, явно с испуга, залез чуть ли не по колено в какое-то болотце и, как и положено не знающему местности городскому жителю, потратил изрядное время на попытки его обойти. Обойти болотце (а точнее – приличных размеров болото) так и не удалось и пришлось возвращаться в «исходную точку». Затем, проплутав по лесу минимум несколько часов (мобильник при этом не подавал признаков жизни, поскольку разрядился, а наручные часы остановились, поскольку в этой суматохе дядя Боря забыл их завести, а исправив ошибку, понял, что они теперь врут на несколько часов, поскольку сверить время не было возможности), он понял, что, похоже, заразился болезнью Ивана Сусанина, именуемой «топографический кретинизм», поскольку, судя по всему, сбившийся «внутренний компас» вывел его обратно, на подступы к шоссе, от которого пришлось бежать утром.
На это указывали очень характерные признаки – где-то в вышине, явно очень далеко, летали самолеты, оставляя на голубом небе светлые инверсионные следы, слева у линии горизонта, над кронами деревьев, к небу поднимались многочисленные черные дымы, также на довольно большом расстоянии (возможно, что на том самом шоссе) гудели моторы. И, судя по звуку, это были не просто автомашины, а что-то помощнее.
А уставшие от долгой бесцельной ходьбы, гудящие ноги продолжали нести дядю Борю через кусты и заросли куда глаза глядят…
– Здорово! – неожиданно услышал он над самым ухом. От неожиданности погруженный в свои невеселые мысли Сидоренко аж дернулся и машинально обернулся на голос.
На небольшой полянке среди кустов слева от него сидели на пнях и поваленном стволе дерева или стояли штук пятнадцать кого-то смутно напоминающих личностей мужского пола с помятыми и небритыми физиономиями. Похоже, они все торчали здесь уже довольно долго, поскольку на поляне успели образоваться несколько свежих кучек мусора из пустых бутылок из-под пива и воды и опорожненных пакетов, еще недавно содержавших чипсы, сухарики и прочую сушеную эрзац-жратву, в обычное время годную только в качестве не особо вкусной закуски.
Сейчас собравшиеся на полянке личности в основном нервно курили и разговаривали между собой матом. Похоже, истратив весьма скудный, прихваченный с собой второпях запас жратвы и питья, все они начали чувствовать себя более чем неуютно в лесу, где не было шашлычной, супермаркета или ларька. И как можно было понять из их разговоров, курево у собравшихся тоже было на исходе.
Дядя Боря быстро понял, кто это такие и почему они показались ему знакомыми – на полянке собралась изрядная часть тех самых, таких же, как он сам, дальнобойщиков, куковавших накануне ночью в длинной очереди у треклятого погранперехода Привалка – Райгардас. Вещички водителей в беспорядке лежали на земле, а общее душевное состояние, судя по разговорам, было примерно таким же, как и у самого Сидоренко, – полная прострация и сильный мандраж в коленках.
Кое-кто постоянно пытался хоть что-нибудь набрать на своих мобилах и особенно витиевато ругался после провала очередной подобной попытки.
– А мы уж думали, ты того, – усмехнулся Борису шапочно знакомый бородатый водила Виктор Чернов (родом он был откуда-то из Могилевской области), застегивая штаны. Это именно он только что приветствовал появившегося из-за кустов Бориса – судя по всему, в этот момент Чернов отошел за дерево, чтобы отлить в природу немного теплой желтоватой воды из своего организма.
– Таки не дождетесь, – ответил Сидоренко мрачно и чисто машинально и сделал несколько шагов в сторону центра поляны. Некоторые знакомые шофера меланхолично приветствовали его, хотя никакого интереса к неожиданно появившейся из леса персоне в их глазах не было.
– Дядя Боря! – вдруг раздался громкий радостный вопль, и из-за одной группки курящих выскочил чертов племянник Веня, явно намеревавшийся обниматься. На него тут же зашикали, но он никого не слушал и рванул навстречу дяде.
Борис при этом испытал довольно сложные чувства. С одной стороны, он почувствовал сильное облегчение, прямо-таки камень снялся с души – все-таки непутевый родственничек наконец нашелся и был вполне себе жив и здоров, а с другой стороны, если вспомнить то, что было утром…
Положив на травку свои куртку и сумку, дядя Боря вместо приветствия от души обложил племянника несколькими очень простыми и доходчивыми, но унижающими человеческое достоинство русско-белорусскими словосочетаниями, по слухам, происходившими от татаро-монголов. Впрочем, от этих намеков на свое не вполне человеческое происхождение Веня не перестал улыбаться и действительно полез обнимать дядю.
– Какого ж это для ты меня не разбудил, утырок? – хмуро поинтересовался дядя Боря, деликатно освобождаясь от родственных объятий. – Я там в первый момент, после того как глаза разлепил, чуть в штаны не наделал!
– Так мы все чуть не обосрались. Когда на погранпункте вдруг шмалять начали, я давай тебя трясти, – начал смущенно оправдываться племянник. – Но ты никак не хотел просыпаться, только ругался сквозь сон и требовал, чтобы я отвалил от тебя. А потом впереди кто-то вдруг заорал, что они по машинам стреляют…
– Да кто это – «они»?!
– А я что – знаю? Сначала смотрю: на погранпункте свет погас и погранцы с таможней забегали как ужаленные. Потом там пошли какие-то хлопки. Никто не думал, что это выстрелы, это у них, по ходу, были волыны с глушаками или чего-то типа того. А потом у перехода как-то без паузы начали стрелять уже на полную громкость, сперва одиночными, а потом и очередями. А потом эти и появились. Еще темновато было – видел только, что они все в импортном камуфле и с оружием, а морды балаклавами прикрыты. Вот уже после того, как они начали очередями палить, все и побежали в разные стороны.
