Максим Кораблев - Игра на выживание
«Звездные войны», прямо. Однако приходится признать, что спутник мне попался подходящий. Глядишь, и выберемся к морю».
Утро подарило им еще спутника, вернее – очаровательную рыжую спутницу. Ее тоже обнаружили по густой пальбе. На этот раз, правда, Володя видел, что за противник у невидимого за мангровой изгородью человека: над джунглями парили ослепительно белые птицы, в которых, казалось, не было ничего угрожающего, кроме размеров. То и дело твари ныряли вниз с резким клекотом навстречу автоматным очередям… Они подплыли ближе и поддержали огнем невидимого бойца-одиночку. Вскоре из лесу выбежала девушка – огненные волосы развеваются на бегу, спортивного покроя костюм весь изорван и кое-где заляпан кровью, в одной руке – рюкзачок, не очень большой, с оторванной лямкой, в другой – небольшой изящный автомат без приклада. Не раздумывая, она бухнулась в воду и побрела, с трудом ворочая ногами в тине, к плоту. Следом за ней устремилась по земле, неуклюже переваливаясь и неприятно крича, птица, запросто могущая потопить утлое суденышко одним взмахом крыла. В распахнутый клюв ударил тонкий, как игла, алый луч, и стрекотнула очередь. Птица подавилась и затрясла головой. Девушка, развернувшись, что-то отчаянно-весело заорала и принялась палить в свою преследовательницу, мстительно, прицельно, в крыло. Ворох белоснежных перьев усеял кусты, а Володя уже стоял по пояс в зеленой тухлой жиже и тянул девицу к плоту.
– Чем ты им не угодила, ласточка? – спокойно спросил Роберт, ведя стволом вслед вьющейся над плотом паре птиц. Остальные, не довольные ретирадой противника, опустились где-то за зеленой стеной.
– Да жрать захотелось, просто страсть. Набрела на гнездо. Только примерилась к яйцу – на тебе, вся стая. Уж не знаю, телепаты они, что ли.
Девушку трясло, она нелепо хихикала – видно было, недалеко до истерики. Володя не нашел ничего лучшего, как залепить ей хорошую пощечину. Девица сморгнула и с развороту заехала негоцианту в челюсть. Володины ноги оторвались от досок, и он пребольно жахнулся загривком о бревна. Девица словно и не заметила его полета – помотала головой и сказала лежащему и вращающему глазами Володе:
– Спасибо. Я уже в норме.
Роберт невозмутимо отвернулся от берега, куда все же убрались мстительные птахи, оглядел представшую картину и скупо улыбнулся:
– Знакомство состоялось? Есть у меня фляжка с чем надо. Я себе пообещал – на людей набреду, с ними и разопью. Вы как?
– Я не пью, но все равно «за». Надо же когда-то начинать. – Девица наконец поняла, что послала спасителя в нокдаун, и склонилась над ним, гладя по голове.
– За что? Впрочем, ладно, с перепугу и не такие феномены бывают.
Володя уже поднимался, осторожно щупая быстро вспухающую челюсть. Роберт откровенно улыбался, разглядывая маленькую бойкую рыжую девицу. Та заметила внимание и покраснела, хихикнула, но уже совсем не так, как похохатывала минуту назад. Повернувшись к Володе, бросила притворно-обиженно:
– Никаких феноменов. Могло и хуже быть, да у вас тут бревна неудобные, недолго и в воду полететь. У меня медаль по кикбоксингу. Чемпион, между прочим, Тюмени. В наилегчайшем.
– Пригодится, когда патроны кончатся, – проворчал Володя.
– А у меня уже кончились. Я этот вот вместе с мешком вчера в степи нашла. Там… от хозяина, в общем, мало что осталось.
– А свой мешок где? – спросил Володя, берясь за весло – впереди больным зубом торчал камень.
– Еду съела, а все остальное пришлось бросить. Там, на равнине, есть такие ящерки… Сами небольшие, с меня, только стайные. Огня, как я убедилась, совершенно не боятся. Пришлось ретироваться по какой-то трясине. Туда они не сунулись.
– Тогда ясно, а то я смотрю – не коллега ли, – пробормотал Роберт, укладывая маленькую машинку девушки на ее мешок. – Тогда ясно. Коллега, конечно, был, ну – может не коллега, а собрат по разуму. Автомат «Клин», прошу любить и жаловать. Недавняя разработка, в продажу и в войска еще не поступала, разве что на черный рынок. Родной брат моего «Кедра». Ну ладно, давайте из фляжки глотнем…
Фляжка оказалась что надо. Полуторалитровый сосуд из каких-то странных полимеров, пластичный, носимый на брюхе. Внутри, понятное дело, тоже что-то особенное.
– «Огненная вода». Пятидесятиградусная самогонная водка с перчиком и всякими травами, ядом горных пчел и еще с чем-то, уж не помню, – пояснил Роберт, разливая напиток в пластмассовые стаканчики. – Латиноамериканские товарищи приучили в походы брать.
Пьянка и впрямь получилась латиноамериканская, в духе Панчо Вилья. Время от времени закусывая консервами, они выпивали «огненную воду», сбивая очередями и одиночными выстрелами атакующих летунов. Каждое падение супостата в воду мгновенно захмелевшая валькирия сопровождала диким вагнеровским хохотом. Однако, дабы не жечь попусту боезапас, Роберт вскоре запретил Володе и девушке прикасаться к оружию, взяв функции охраны полностью на себя.
Ночью Володя мучительно думал, не полезет ли доморощенный Рэмбо к девице, и что ему, простому российскому «купи-продай», в таком случае делать. Латиноамериканские товарищи его ничему полезному не учили, кикбоксингом он тоже не занимался. Однако обошлось. Роберт оказался аскетом, что даже оскорбило рыжую. Она пыталась хихикать и подсаживаться к нему, но мрачный после выпитого боец невидимого фронта надел очки, каску и плащ-палатку, став недоступным, как космонавт Леонов, первым из людей вышедший в открытый космос. Повесив нос, девица ушла спать, шатаясь и поминутно рискуя свалиться за борт.
Ночь прошла спокойно. «Кедр» тарахтел всего-то пару раз да орала где-то в зарослях на берегу какая-то нечисть. На следующий день девушка давала торжественные пионерские клятвы никогда больше не пытаться научиться пить, кормила Ихтиандра, норовя выпасть за борт. Хмурый Роберт возился со сборкой арбалета из углепласта и умолял всех стрелять только при прямой угрозе для жизни, а Володя мечтал о том, как будет припеваючи жить в этом прекрасном диком мире лет через пяток. Один раз они слышали далекие глухие выстрелы, но на высоком берегу нагло спал, свесив когтистые лапы и тупую щучью морду, какой-то желтый, в дымчатых полосах «тигрокрыс», как окрестила его девица, размерами самую малость уступавший электровозу, так что они проплыли мимо. Под вечер разглядели впереди лодку. Шла она на пределе видимости бинокля, то и дело прячась за песчаными косами, островками и зарослями, потом пропала за поворотом реки.
– Уж будьте покойны, не одни мы такие умные. Только это совсем не лодка, а что-то навроде нашего плота, только половчее сколочено, – сказала рыжая. Володя за свое детище обиделся и молчал до самых сумерек.
Ночью Роберт лишился своей каски – психованный «летучий обезьян», игравший, наверное, в камикадзе, подлетел в стоявшем над рекой густомолочном тумане и ударил ножными когтями, сорвав шлем в воду. Роберт вскочил, ругаясь какими-то непонятными словами, наверное, как учили латиноамериканские товарищи, пробежал прямо по Володе до конца плота, но все же схватил «обезьяна» за хвост и размозжил его о плот. В остальном все было тихо, наверное, из-за тумана. Только девушка вздрагивала и охала, когда в воде начинало что-то пузыриться, плескаться и утробно вздыхать.
Наутро они опять мельком видели плывущих впереди. На этот раз удалось разглядеть, что в лодке двое. Их как раз атаковали какие-то неясные летучие твари, но те, отстреливаясь, пристали к берегу. Однако догнать их не удалось.
Днем умер раненый. Умер тихо, без единого слова, так и не придя в себя. После короткой и яростной дискуссии все же пристали к берегу и предали тело земле, завалив его камнями. Роберт подстрелил и сноровисто приготовил какую-то ящерицу. К удивлению Володи, девушка уписывала пресмыкающееся за обе щеки.
– Книжка у меня была. Про бразильских коммандос, которые в сельве воюют уж не помню с кем. Так там была выдержка из устава по выживанию. В вольном пересказе: если не знаешь, что есть в джунглях, смотри, что ест обезьяна: все то же самое может есть и человек. Но лучше – поймай и съешь обезьяну.
– Правильно, – одобрил Роберт, – только они не коммандос назывались. А вот у кубинцев, которые воевали в Анголе, к нашим штык-ножам от «калаша» были приделаны раскладные рогатки. Для кузнечиков. Кузнечик – чистый белок. Так вот, они считают, что есть можно вообще все. Только грамотно – у змей, скажем, головы отрезать.
Утром впереди они увидели густой столб дыма.
Рыжая, вмиг проснувшись, прыгала и визжала от восторга:
– Я же говорила! Говорила! Значит, река впадает в тот самый залив, а там – база, люди.
– Я бы не стал раньше времени радоваться, – проговорил угрюмо Роберт, вертя в руках собранный многозарядный арбалет из какой-то ультрасовременной пластмассы, снабженный разными приборчиками – не хватало только держателя для бутерброда, как выразился Володя.
