Максим Кораблев - Игра на выживание
Снятие «кокона» ознаменовалось несколькими чудовищными смерчами, пришедшими с океана и разметавшими, словно кучу соломы, штабеля бревен, заготовленных неандерталами для починки крепостной стены в Трущобах. Однако там появился седой, ссохшийся Смотритель базы, который с помощью пресловутого Талисмана сумел рассеять смерчи где-то над торфяниками.
Зрелище, как говорят, было впечатляющее, но сам я ничего не видел, так что врать не буду…
Зато пару раз мне довелось наблюдать, как прямо серебристые лучи, идущие от Талисмана, бьют из окон Бордового Дворца – именно там располагались покои «повелителя стихий», который после генеральной битвы больше на людях не показывался. Эти лучи довольно успешно отгоняли разыгравшиеся шторма, что угрожали береговым постройкам Китайского Квартала и отстроенных Змеиных Языков. Таким образом, власть штаба в глазах обывателей еще более упрочилась, а для уфологов «десятка» стала предметом почти религиозного обожания.
Жизнь шла своим чередом.
Вскоре горести скоротечной войны отступили на второй план, сменившись повседневными заботами. Подлечившийся астроном с помощью «китайцев» изваял монумент в честь защитников колонии и водрузил его на самой высокой скале Золотого полуострова.
Под скалой находилась братская могила, куда в любое время по узкой тропе могли прийти все, кто желал поклониться праху павших.
Мы не забывали о прошлом.
И все же сейчас все наши мысли были о будущем…
Эпилог
Феодальная верхушка относилась к жителям Китайского Квартала с презрением. Отчасти это было понятно.
Но только отчасти.
Таинственные штабные, которые предпочитали откликаться не на имена, а на клички и звания, а равно и их друзья-приятели – кто уголовник, кто наемник из «горячей точки», а кто и вовсе бывший чекист, считали всех этих «сторонников демократии, разброда и шатания» чем-то несерьезным.
И от того повторили ошибку многих земных предшественников, забывших золотое правило, которое гласит: нельзя недооценивать противника, каким бы слабым он ни казался.
Естественно, больше всего внимание привлекали крикуны из Китайского Квартала. Да и любители НЛО – как правило, тихие и не от мира сего люди – также не вызывали симпатии. А все прочие выглядели сплошной серой массой.
Вот в этом-то и таилась ошибка.
Иногда господа из штаба проводили свои совещания, практически никого не стесняясь и особенно не таясь. Естественно, в них принимала участие не только «золотая десятка», но и несколько «своих».
И вот где конспирация не соблюдалась. Тем более что рабочим языком группы был немецкий – ну а кто ж его сейчас знает-то? Все давно на английский перешли.
Посему особых опасений насчет чужих ушей и не было. Ну а коли таковые обнаружились бы, дальнейшую судьбу их обладателя всегда можно списать на не пойманного до сих пор маньяка. Его наличие было весьма удобным для штабистов.
Колонисты расслабились не в меру.
Оттого и упустили лазутчика.
– Они – не люди. Точнее не совсем люди, – говорил шепотом Николай. Рядом стояли двое таких же, как он сам – правда, вся троица не очень-то стремилась демонстрировать, кто они такие. Ну мало ли тут парней околачивается лет восемнадцати в камуфляжных куртках?!
Разговор шел вдали от поселений Китайского Квартала.
Подслушивать было некому.
– Ник, ты хочешь сказать, что они – и есть Древние создатели планеты?
– Не совсем. Они – наемники. Хотя за целительницу я вообще не ручаюсь – непонятно, кто она такая. Кстати, знаешь, сколько лет Юргену?
– Ну, я бы сказал – за тридцатник. Не больше, – подумав, ответил Саша, из-за разреза глаз слегка смахивающий на корейца. Тут его в момент прозвали Цоем, поскольку он неплохо играл на гитаре.
– А за девяносто не хочешь?
– Ты гонишь! Он же молодой мужик совсем…
– Дело в том, что у них существует специальная технология омоложения.
– Ну, ты это нашим «тарелочникам» сообщи, – махнул рукой Сашка.
– Знаешь, – покачал головой Николай, – они там вспоминали кое-какие подробности. Юрген – бывший эсэсовец. Этот круглолицый Богдан служил в НКВД еще при Абакумове. Одна из штабных, целительница, которая… – он проглотил слова, глядя на Сашку и пытаясь найти какой-нибудь политкорректный термин.
– Которая, скажем так, раскосая вроде меня, – усмехнулся тот. – Ну, и что она? Мне она тоже кажется странной, непонятно, откуда. Казахстан, что ли?
– He-а. Камбоджа. Догадайся, чем она там когда-то занималась в концлагерях. Даже Юрген на нее искоса смотрит, заметь. Думаю, и совсем не из-за того, что она – не из «истинных арийцев». Им, похоже, вообще по хрен, кто там «ариец», а кто – нет. И главное – они готовятся к войне. К войне с нашими.
– Знаешь, ты реально рисковал, подслушивая. По-моему, нам пора всем отсюда выбираться, – неожиданно подала голос Женя, до тех пор не участвовавшая в обсуждении. – Нашего ухода они и не заметят. Выбираться и искать наших. Вполне возможно, кто-то еще уцелел. А насчет чудовищ… Знаешь, двуногие пострашнее будут.
– Все так. Но знаешь, лучше бы чуток погодить. Тут ведь есть и другие из наших. Просто при переходе что-то пошло не так. Мы знаем пятерых, наверняка еще кто-то прячется, как мы. И потом, расскажи, как ты собираешься наших искать? По принципу иголки в стоге сена?
– А хотя бы. Знаешь, как меня все это достало?! – протянула Женя, обернувшись в сторону лагеря.
– Да, знаю, – кивнул Николай. – Но их надо вычислить и вытащить, пока этот штаб не развязал войну. Именно это они и хотят сделать: укрепиться здесь, а потом устроить разведывательную экспедицию. И вот мне непременно нужно туда проникнуть. Они сами выведут нас на свое поселение, на то, которое создавал Георгий. А заодно мы будем в курсе всех планов противника.
– Согласен, – кивнул Сашка.
И только Женя с сомнением покачала головой. Видимо, вспомнила о друзьях, которые должны, просто обязаны были ждать ее на другом континенте этой неприятной планеты. Наверное, ее давным-давно считают погибшей, пропавшей без вести при переходе.
Теперь она уверилась в одном: если штабные говорят о войне с другим человеческим поселением, то это значит, что нанимавшие штабистов боги, духи, стихии (или как еще зовутся эти местные инопланетяне) наверняка в курсе, что такое поселение имеется.
Что ж, пацаны могут поступать как хотят, а она будет ждать первой же возможности пробиться к своим.
Глаза девушки блеснули в свете лучика заходящего солнца, пробившегося через густые кроны деревьев.
И в ее глазах вспыхнула надежда.
