Алексей Ефимов - Хрустальное яблоко

Игорь увидел, что за рулем сидит мальчишка лет максимум пятнадцати, одетый лишь в пестрое парео на бедрах – край этого, с позволения сказать, одеяния и длинные черные волосы трепал ветер. Мальчишка помахал рукой – улыбка у него была ну совершенно земная, искренняя, веселая, в тридцать два (у мьюри, правда, в двадцать восемь) зуба – а потом вновь заложил резкий вираж и исчез прежде, чем ошеломленные полицейские успели как-то среагировать.

– Ничего себе, – пробормотал сидевший впереди Андрей, провожая его взглядом. – Видел? Ловко он… Я себе куплю такую же штуку и буду на Земле кататься, вот!

– Она там работать не будет, – предположил Игорь. Хотя мысль о покупке подобного транспорта показалась и ему привлекательной. Жаль, что его не соберешь сам, как он собрал дельта-амфибию… Может, тут удастся на таком погонять? Не все же местным…

– Да будет работать, не волнуйся. Помнишь, что Андрей Данилович говорил? Антигравы только делать у нас нельзя… пока. А работать они аж до Медленной Зоны могут.

Игорь вздохнул. Нет, любой мальчишка ради такой штуки на уши встанет, тут и говорить нечего, но его больше поразил сам факт, что мальчишки есть и здесь. Умом он все это понимал – раз мьюри рождаются, то бывают и детьми, в конце концов дети в том или ином смысле есть у всех рас, сколько он их видел-то! – но вот так, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки, увидеть почти ровесника, да еще и ведущего себя ну совершенно по-земному… Это не то чтобы сняло камень с души, но определенно подняло ему настроение – он уже почти убедил себя, что все мьюри – алчные, бездушные торгаши, одержимые лишь мыслью урвать побольше, но нет. Оказалось, что люди здесь тоже есть – те самые люди, на которых в конечном счете все держится… Вряд ли этот парнишка по ночам, озираясь, считает золотые монеты в чулке при свете свечи (при слове «торгаш» Игорю упорно лезла в голову такая вот совершенно ненаучная ассоциация).

– Эй, о чем задумался? – толкнул его в спину сидевший сзади Яромир. – Как с ним познакомиться и подружиться?

– Ну, что-то вроде этого, – отмахнулся Игорь. Сама идея дружбы с потенциальным врагом казалась ему все же… несколько странной, но познакомиться определенно стоило, как же без этого? Он хорошо и давно понял, что личные отношения людей нужно отделять от интересов нации и государства. Ведь часто бывало так, что твои друзья в мирное время во время войны становились врагами твоей страны. В прошлом из-за этого было много человеческих трагедий. Сейчас – легче, люди не воюют с людьми, а главное – они поняли и усвоили твердо: вражда государств не обязательно должна становиться враждой людей, дружба людей вовсе не обязывает к измене своему государству. Принимай мир в этом отношении таким, какой он есть…

…А город внизу казался бесконечным, но на самом деле он вовсе не был таким – неожиданно быстро внизу потянулось сплошное море зданий и – наконец-то! – растений. Вот только все растения здесь были сужавшимися спиралями из колоссальных темно-зеленых листьев, а здания – металлическими, серебристо-серыми, огромными, и что-то в них – облицовка из броневых плит, сложные перистые антенны, широченные окна с толстыми стеклами – напомнило мальчишке боевые корабли. Здесь, на окраине, размещались резиденции богачей и роскошные гостиницы, одну из которых и арендовали земляне: левое крыло – англосаксы, правое – русские. Сопровождавшие и полицейский эскорт отстали – тут был район, закрытый для обычных полетов. Сиреневые и голубые полотнища силовых полей и недвусмысленно торчавшие кое-где зенитки вполне подтверждали это.

Игорь увидел ожидавшую их резиденцию – громадное, похожее на дворец здание, окруженное узким кольцевым садом и высокой металлической стеной с тонкими башенками. Оно здорово походило на крепость, но по-другому здесь было нельзя. Миссия Белозерского и англосаксы вообще-то купили его под будущее посольство, однако в сущности земляне только что прибыли, и работы предстоял непочатый край.

Челнок опустился прямо на крышу – она нарочно была оборудована как посадочная площадка, так частенько делали и на Земле – и мальчишки, потягиваясь, разминаясь и переговариваясь, выбрались наружу. Лифт, похожий на парящее блюдце, понес их вниз плавно, с мягким, приятным звуком, а вот первый же коридор, мягко говоря, оглушил. Гостиницы Земли могли выглядеть сколь угодно разнообразно, но все их объединял отпечаток временного жилища. А тут… тут все скорей напоминало дворец. По потолку волнами катился светящийся туман, отливавший расплавленной медью и золотом. Шершавый упругий пол покрывали подвижные живые узоры, они струились и переливались под ногами. Толстые стены оказались сплошными экранами – сейчас на них темнели джунгли, сумрачная глубина зелени с редкими пятнами ослепительно ярких цветов звала и манила внутрь себя. В том же, с позволения сказать, стиле оказались оформлены и отведенные мальчишкам комнаты, а точнее – комплексы комнат. Каждый из них включал в себя небольшой зал, вполне подходивший для приемов, ванную, похожую на рубку космического корабля, и спальню – очень уютное, хотя и напрочь непривычное помещение, с цветами, нарисованными на потолке, и похожим на тарелку бассейном, наполненным нежно-розовыми силовыми полями – в них мьюри, очевидно, и спали. Это до такой степени не походило не то что на стажерские каюты на линкоре, но и на комнаты в лицее и даже на комнаты дома, что вызывало удивленный и почти неприлично громкий смех мальчишек.

– У меня то же самое. Сдохнуть можно от этого, – заключил Яромир, который, обозрев свои новые владения, заглянул к соседу. Игорь был вполне с ним согласен – например, самым близким к нормальной постели тут был массивный блок из биопластика – его гладкая поверхность была прохладной, но не твердой. Подобные составы были и на Земле, но использовались они в основном в медицине, в коррекционной хирургии, например, или в военно-полевой… Биопластик мягко подавался под его весом, повторяя все изгибы его тела, и снова твердел. Здесь можно было уютно развалиться в любой мыслимой позе – биопластик тянулся за телом и тотчас мягко подхватывал его, едва оно расслаблялось. Впрочем, просто лежать тоже было очень удобно, но спать на этой почти живой дряни Игорь не стал бы.

– Еще удавит во сне на фиг, – озвучил он свои опасения.

– Или надругается в особо извращенной форме, кто ж его знает, на что оно запрограммировано, – предположил Яромир, после чего оба ржали примерно с минуту, пытаясь представить себе это.

– Вообще-то об этом и правда стоит подумать, – отсмеявшись, заметил Игорь. – Что и на что тут запрограммировано.

– Забудь, – покачал головой Яромир. – Служба безопасности миссии знаешь сколько отсюда выгребла разных подслушивающих-подглядывающих фигнюшек? Я слышал, офицеры говорили, один с нами прилетел, а второй тут уже давно… Контейнер целый набрался. Наши не удержались – торжественно передали его хозяевам: мол, ваши вот тут кое-какие вещи забыли… Мьюри эти мило извинились – сказали, что это у них обычная практика, просто хозяева гостиницы и правда забыли, что тут будут жить земляне. Свалили все, как всегда, на стрелочника.

Разговаривая, мальчишки продолжали осматриваться. Как оказалось, стены тут служили не только элементом интерьера, но и телеэкранами. Правда, выяснить, сколько тут каналов, земляне не смогли. Содержание передач при обилии самих каналов не отличалось особым разнообразием – какие-то совершенно дурацкие фильмы с бесконечной стрельбой и взрывами, похожие на них концерты – казалось, создатели всех этих зрелищ считали главным, чтобы с экрана беспрерывно палило, гремело и сверкало. Глаз отдыхал лишь на биржевых котировках и других похожих новостях, но они были совершенно непонятны мальчишкам, да и просто откровенно скучны – сама идея о том, что можно «торговать воздухом», какими-то акциями, облигациями, процентами, была для землян совершенно дикой. Ну и, конечно, бесконечная, агрессивная, бьющая по мозгам реклама вещей, которые были мальчишкам либо совершенно незнакомы, либо откровенно не нужны любому нормальному, по их мнению, человеку. На Земле уже давно не демонстрировали по общим видеоканалам ни художественных лент, ни тем более реклам – только новости, важные чем-то документальные ленты, редкие обращения властей, спортивные состязания и прочие конкурсы… Зачем навязывать людям что-то, если каждый может найти в информаториях художественные новинки, сведения о технике, посуде, мебели, одежде, обучающие лекции, песни, музыку? Себе по вкусу… Кроме того, мальчишки легко уловили глубоко запрятанные почти в каждом сюжете здешнего телевидения вставки нейропрограммирования. В основном, правда, относительно безобидные – «всего лишь» стимулировавшие опять-таки покупать, покупать и покупать все новые и новые вещи, отличавшиеся от старых лишь какими-то мелочами, но мелочами, поданными как эпохальные изменения.