Василий Сахаров - Дальний поход.
Крепыш помолчал, почесал мочку правого уха и произнес:
– Почему-то, никогда не думал над этими вопросами, хотя стоило бы.
– Ты человек действия, такой же, как и все мы.
– Но ты ведь над этим размышлял?
– Я книжек в детстве много прочел, и умных людей на своем жизненном пути встречал, вот и посещают меня, порой, думки на нелегкие темы, которые хлеба насущного никак не касаются.
В этот момент в бункер заглянул один из наших воинов:
– Товарищ капитан, егеря вернулись.
– Ну, вот и все, сомневайся или нет, а пора за дело браться.
Посмотрев на стоящий у выхода родной рюкзак с походной поклажей и боекомплектом, встал, снял с гвоздика на стене разгрузку, которую скинул по приходу и, на ходу одевая ее на себя, вышел наружу.
Смеркается, через полчаса ночь вступит в свои законные права, и мы покинем земли московского диктатора, но перед этим, надо узнать, что же нас впереди ожидает. Егеря, три рослых и поджарых парня в маскхалатах, потные и разгоряченные, видно, только что пришли в расположение и сразу же направились к штабу батальона, который напротив нашего бункера. Они стоят и ждут своих командиров. Спрашивать их сейчас, пока они не получили разрешения от непосредственного начальника, бесполезно, будут молчать, и мне приходится еще пять минут ждать местного комбата, которого поторапливает идущий за ним вслед майор Красин. Пока они идут, наш сопровождающий что-то говорит полковнику, а тот, отмахивается от него как от назойливой мухи, и с недовольным выражением лица, подходит к егерям.
– Ну, что там? – с покровительственными нотками в голосе, спрашивает полковник у разведчиков.
При этом двойной подбородок комбата забавно перекатывается. Он говорит так, как если бы перед ним были его личные холопы, а не прикомандированные из другого рода войск бойцы, которые должны быть его глазами и ушами на прикрываемом им направлении. Сейчас, этот полноватый человек, который еще днем, производил довольно неплохое впечатление, в своем желании показать Красину, что именно он на этом оборонительном участке царь и бог, кажется мне смешным.
Один из егерей, делает четкий шаг вперед, и докладывает:
– Товарищ полковник, орда поворачивает на Каширу. Мы перехватили вражеских шпионов, которые неподалеку крутились и расспросили их с пристрастием. По-русски они почти не говорили, все больше на своем тарабарском наречии изъяснялись, но кое-что мы поняли. Месяц назад в районе населенного пункта Спас-Клепики состоялся большой племенной съезд. На нем было решено нанести несколько одновременных ударов по нашим оборонительным участкам. Цель этой боевой орды, которую ведет некто вождь Намба, разрушить Каширскую ГРЭС и отвлечь на себя внимание наших подвижных резервов и авиации.
Полковник как-то сразу сник, барственность из его вида исчезла, и он задал следующий вопрос:
– Сколько дикарей против нас наступает?
– Мы видели только голову орды. В ней не менее двух тысяч бойцов и множество боевых собак. Пройти дальше не могли, это потеря времени, а на рации батареи сдохли. Пришлось возвращаться.
– А пленные дикари, что насчет числа вражеских воинов сказали?
– Они считать не умеют. Это привилегия вождей и обязанность колдунов. Все, что они знают, это то, что у Намбы воины из пяти обычных больших орд.
«Большая орда это в среднем десять тысяч человек, – быстро прикинул я. – В каждой орде не менее тысячи готовых к походу воинов, которые могут оставить свое племя на молодежь и стариков, плюс полтысячи собак. Итого, получается, пять тысяч бойцов и больше двух тысяч четвероногих. Против одного батальона КМО это очень много, и учитывая, что это отвлекающий удар, на который Москва вышлет подкрепления по остаточному принципу, комбату и его солдатам завтра предстоит трудный день».
Судя по лицам полковника и майора Красина, они тоже произвели нехитрые подсчеты, оба нахмурились, и посмотрели на меня. Чего бы хотел комбат, понятно. Мои девять десятков воинов могли бы усилить его оборонительные порядки. У Красина на лице другая мысль. Он недоволен тем, что я не принял его предложения относительно другого места для перехода через линию фронта. Оба московских офицера молчат, вопросов не задают, а я, избегая такой неловкой ситуации, поворачиваюсь к стоящему неподалеку Крепышу и командую:
– Строй людей! Проводи осмотр, и выступаем!
Полковник сразу же потерял ко мне всякий интерес и умчался по своим делам, а Красин только спросил:
– От меня какая-либо помощь требуется?
– Нет.
– Тогда, удачи. Коль она с тобой, то еще встретимся, а нет, значит, нет.
Майор коротко и резко кивнул и ушел вслед за комбатом, а я прошелся чуть дальше, туда, где построился мой отряд. Девяносто человек и четыре офицера. Две длинные шеренги. Рюкзаки стоят у ног, а оружие готово к бою. Прошелся вдоль одной шеренги, все воины спокойны, и только глаза выдают некоторый мандраж. Нормально. Очередь за второй шеренгой, то же самое спокойствие и готовность побегать по лесам. Все готово к выходу, и оттягивать его, смысла нет.
– Рюкзаки на плечи! Группа Серого идет головным дозором! Всем смотреть под ноги! Через минное поле нас проведут местные саперы! Они говорят, что проход широкий, но на бога надейся, а сам не плошай! Вперед!
Шуршание и сопение. Воины взваливают тяжелые рюкзаки на натруженные плечи. Ко мне подходит молодой сицилиец Лука Бастико, нештатный ординарец. Он принес мое заплечное богатство и «Абакан». Последовав примеру бойцов, я кидаю на себя рюкзак, а автомат вешаю на грудь.
Чуть попрыгал, ничего не тарахтит и не гремит, а все металлические части «Абакана», какие могут звякать при ударе об металл, обмотаны изолентой. Проходит головной дозор. За ним центр, радисты и Кум. Я пристраиваюсь рядом, приноравливаюсь к шагу впереди идущего бойца, кажется, это был Арсен, а рядом появляется Лихой, который как всегда, настороже.
Глава 9.
Тульская область. 15-17.05.2065.
Вышли хорошо. Двигались бодро, и даже не смотря на ночь, по тропам и проселочным дорогам, которые были подробно обозначены на картах москвичей, километра три с половиной в час, проходили. И так, без больших остановок и привалов, отряд топал до трех часов утра, пока Лихой не почуял двигающихся нам навстречу дикарей.
Воины быстро и четко заняли оборону, все честь по чести, схемы отработаны не раз и заминок нет. Отряд закрепился метрах в двухстах от бывшей автострады, которая сейчас была самой обычной широкой тропой из щебня и утрамбованной грязи.
Сидим. Ждем. Наблюдаем за дорогой, и вот, минут через десять появились первые дикарские дозоры, несколько десятков охламонов в звериных шкурах, в сопровождении собак. Мы шли не по основным путям перемещения дикарей, обходили их стороной, а потому, рассчитывали на то, что мимо нас проследует лишь какая-то часть боевой орды вождя Намбы, и после этого отряд продолжит свой путь. Расчет оказался верен, за разведкой пошли воины, по прикидкам, около полутора тысяч мужчин и около семи сотен собак, которые шныряли вокруг походных колонн, и вынюхивали опасность. Такой расклад был предусмотрен, наши следы заранее щедро засыпаны смесью перца, табака и химикатами, дорога от нас далече, лес густой, луна светит неярко, так что обнаружения мы не опасаемся, хотя возможные пути отхода на всякий случай прикидываем.
Боевая орда потоком движется на север, и я наблюдаю за «зверьками» в прибор ночного видения. Эти дикари похожи на тех, которых я видел во время боев за Батайск, или же во время рейда нашей гвардейской роты по бывшему Кагальницкому району Ростовской области. Те же самые, не отягощенные раздумьями, тупые бородатые морды. На голове свалявшиеся колтуны, стоящие торчком, а лица никогда не знали, не то что бритвы, но даже ножниц. Одежда незамысловатая: грубые кожаные и шерстяные штаны, на груди что-то вроде безрукавок из плохо выделанных шкур, на ногах хлипкие сапоги или лапти из липовой коры, и только некоторые одеты в трофейную одежонку, которая в любом случае, более удобная и лучшего качества, чем племенные поделки. Вооружение тоже незамысловатое и самое простейшее, тут тебе и самодельные копья, и выточенные из рессор ножи с мечами, и луки, и несколько огнестрельных стрелковых образцов, включая пару ручных пулеметов. В общем, полнейшая мешанина, и на первый взгляд, «зверьки» похожи на «беспределов» как родные братья.
Однако пока они идут, имеется возможность разглядеть их более подробно, и чем больше я за ними наблюдаю, тем больше замечаю различий. Пришедшие на Кубань и на Дон неоварвары были полнейшим сбродом и, не смотря на наличие вождей, на марше двигались неорганизованными толпами, с разведкой и дозорами, но все же без всякого плана и стройности в рядах. Эти же, были разбиты на отряды. Примерно по тридцать, пятьдесят и сто воинов, а собаки бегали не сами по себе, при своих хозяевах, которых знали с самого рождения, а под контролем специальных людей, у которых имелся некий отличительный от всех остальных знак, продолговатая меховая шапка на голове. Да и с оружием, тоже, не все так просто, как кажется на первый взгляд, некоторые формирования имеют явное разделение на стрелков и обычную пехоту. Видимо, я прав. Военное искусство дикарей эволюционирует и, учитывая скорость их наступления на цивилизованные анклавы и высокую рождаемость, в будущем они доставят нам немало хлопот. Есть над чем подумать самому, и чем высокое столичное начальство озаботить.
