Марго Генер - Ворг. Успеть до полуночи
В животе, словно в подтверждение мыслей, протяжно заурчало. Я посмотрел по сторонам в надежде хоть ящерицу какую‑нибудь найти – не мертвяцкие кости, конечно, но сейчас бы и паука съел.
Вокруг одни кувшинки и ряска с подгнившей травой. Я потер живот в надежде успокоить усиливающийся голод.
– Звери же здесь чем‑то питаются? – обратился я к себе. – Тут же есть звери?
В это же мгновение в тумане шевельнулась невысокая вертикальная палка, растопырила крылья и полетела над болотом. С опозданием сообразил: это не палка, а цапля. Вероятно, выслеживала лягушек, а звук моего голоса напугал.
Я махнул рукой. Как‑нибудь переживу. Голод – это неприятно и раздражает основательно, но как‑нибудь перетерплю. Бывали времена, когда приходилось не есть по нескольку дней, а когда еще и холодно – вообще мрак.
Главное, удержать сознание в человеческом русле и не съехать в зверя. Нет ничего хуже голодного ворга, который не может перекинуться и кидается на все подряд. Таких даже стаи побаиваются.
Прямо перед лицом неожиданно возник зеленоватый всполох. Я отшатнулся, боясь опалить лицо. Но через секунду понял: огонь не излучает тепла и больше похож на призрачное сияние, чем на пламя.
Вблизи он выглядит как небольшой костерок, который горит прямо в воздухе, без дров. В центре поблескивают синие нити, внутри шевелятся тонкие щупальца света.
Всполох завис перед самым носом, играет переливами зеленых и желтых оттенков. Я осторожно поднял руку и хотел ткнуть пальцем.
Он качнулся и отодвинулся назад. Видимо, не очень нравится, когда трогают. Мне бы тоже не понравилось, если бы какой‑то голый ворг пытался ткнуть меня в живот или глаз.
– Что ты такое? – спросил я глухо.
Сияние на секунду усилилось, пламя вытянулось столбом и тут же вернулось к прежнему состоянию. Может, эта штука и разговаривает, может даже, с помощью света, но мне все равно ничего не понятно.
– Обозналось? – предположил я и начал обходить всполох.
Огонек снова вспыхнул, превратившись на этот раз в шарик идеальной формы. Над водой по обеим сторонам тропы загорелись еще несколько шариков и неподвижно зависли. Туман сразу стал прозрачнее – то ли они дымку разгоняют, то ли свет так действует.
Не дожидаясь, пока уйду, всполох догнал и полетел передо мной на расстоянии пары шагов.
Не то чтобы я очень обрадовался – неизвестно, что это за явление или зверь, но ощущение компании в таком месте заметно прибавило настроения.
Под ногами мерное чавканье, от воды доносится плеск падающих капель и тихие звуки, похожие на вздохи. Почему‑то уверен, это не утопленницы. Они не последовали за мной на эту сторону. Да и та толстая морда в воде. Кикимора со своей свитой определенно ее боится. Почему помогла? Или, может, себе оставила, на закуску?
Через некоторое время появились кривые деревца, одиноко торчащие из воды. Значит, здесь топь не такая глубокая. Тропа стала чуть суше, если отсутствие воды между пальцами можно назвать сухостью.
Из тумана выплыла новая развилка. Дорожка разбежалась на одинаковые половинки, уменьшив ширину вдвое. Влево идет плотная на вид почва, кое‑где даже кустики клюквы есть. Направо – зыбкая дорожка, местами прерывающаяся лужами.
Недолго думая я свернул налево. Только ступил на тропу, огонек метнулся под ноги, быстро поднялся вверх и заплясал перед самым носом.
– Ты что творишь! – зарычал я и замахал руками на него.
Всполох не обратил внимания на мое недовольство, с еще большим рвением принялся маячить пред глазами. Я хотел откинуть в сторону, но ладонь прошла сквозь пламя, как через густую сметану. Огонек вспыхнул и расширился до размеров козы, полностью перекрывая дорогу.
– Что тебе надо? – не выдержал я.
Услышав мой вопрос, огонек вернулся к прежним размерам и перепорхнул к неприглядной тропе.
– И как это понимать? – спросил я, сложив руки на груди.
Видимо, огонек истосковался по живому общению, если так настырно лезет в приятели. Он опять вспыхнул, превращаясь в сияющего ежика, и завертелся на одном месте, тонкие лучи вытянулись в сторону тропы, которая, по моим представлениям, совсем не похожа на безопасную.
– Значит, хочешь, чтобы я шел туда? – наконец сообразил я.
Всполох расширился и закачался, имитируя кивание головой.
– Тебе не кажется, что этот путь как‑то веселее? – спросил я, кивая на сухую дорожку.
Зеленоватые лучи с еще большим остервенением потянулись к водянистой тропке, даже послышался жалобный писк. Пламя вряд ли способно издавать звуки, но в Абергудских трясинах и не такое может померещиться.
Я застыл в размышлениях. С одной стороны – привлекательная во всех смыслах дорожка с травой, кустами и плотной почвой, с другой – новая чавкающая тропка, покрытая лужами и ряской. Глаза говорят, выбор очевиден, только непонятный огонек взбаламутил всю воду. Из‑за голода соображаю плохо, чутье в смятении – вокруг наверняка магия. Настолько близко, что, возможно, я не вижу очевидного. Это как поднести предмет к самым глазам – картинка расплывается. Но стоит отодвинуть – становится понятно.
– Значит, – сказал я с сомнением, – хочешь, чтобы шел направо. Снова по трясине.
Огонек опять страстно закивал и взлетел на уровень лица.
Я тяжело вздохнул и повернул вправо, ноги ступили на водянистую почву. Сделал несколько шагов и поморщился – между пальцев проступила вода с черными маслянистыми полосами. Ощущение, что вступил в жидкое тесто.
В этот момент слева раздался хлопок, я резко обернулся и оскалился. Место, где только что находилась удобная тропа, вздулось и пошло мелкими трещинами, как если бы все было нарисованным. Через секунду картинка размылась, краски уныло сползли в трясину и растворились в воде. Передо мной пролегла непроглядная топь даже без ряски. Просто черная вода.
Я оторопело перевел взгляд на всполох.
– Морок… – выдохнул я. – Убедил.
Пришлось следовать за огоньком. Ловушка, от которой спас меня, рассчитана именно на таких олухов. Даже звериное чутье ничего не заподозрило. Точно, магия. Все из‑за нее, слишком много, наверное, вот и не могу распознать, где больше, где меньше.
Стало совсем неуютно, я дернул плечами и выпрямился – если кто‑то следит, пусть видит: я готов к атаке и жутко голоден.
Наверное, морок повесили специально для меня. Наверняка Жамчин. Хотя не похож он на мага. Владел бы колдовством – умыкнул бы принцессу с помощью портала. Маги должны уметь делать порталы. А может, я с кем‑то другим путаю.
Зыбкая тропка петляет между кривых деревьев. Стволы похожи на застывших в диком танце людей, таким бы перед костром выплясывать. Жалко, что это лишь деревья. Есть в них даже какая‑то красота, свирепая, враждебная, но притягательная. Голые ветки растопырены, как когтистые пальцы, так и норовят ухватить. Только у меня не за что – одежды нет, а волосы такие жесткие, что, если зацепятся, сами выдерут что угодно.
Ноги периодически тонут по самую щиколотку, осторожно вытаскиваю и ставлю на более‑менее твердый участок. Все время кажется: сейчас из воды вылезет синяя пятерня с кривыми когтями, вцепится и потянет на дно. А оно у этих болот очень глубокое.
– Куда хоть ведешь меня? – спросил я всполох, снова чувствуя неловкость. В последнее время завел странную привычку разговаривать с теми, кто ответить нормально не может.
Огонек на секунду остановился и начал прыгать на месте, посылая лучи все дальше в туман.
– Будем считать, что понял, – проговорил я устало.
Показалось, прошли полверсты, во всяком случае, усталость в теле вопит именно об этом. Всему причиной голод. Ворг почти неутомим на полный желудок. А вот на пустой… Водяные и воздушные обороты выматывают, сил нет. Вообще, желание скрутиться, укрыться хвостом, который в человеческом облике отсутствует, и впасть в спячку до лучших времен.
По‑хорошему, надо найти мертвяка, но не уверен, что на Абергудских просторах с ним легко столкнуться. Даже пришла мысль изловить утопленника. Они вроде тоже мертвяки.
Я покосился на темную воду, маслянистая поверхность неподвижна, из глубины поднимаются струйки крохотных пузырьков. Нет, наверное, не стоит, иначе все ворги были бы в курсе. Утопленники оживлены болотной магией, кто разберет, что в ней намешано. И на вкус наверняка отвратительны.
Всполох притормозил и завертелся на месте.
– Ты чего? – поинтересовался я. – Опять морок нашел или предлагаешь прямо в трясину прыгать?
Сияющий ежик сверкнул синими прожилками. Если бы у него были мозги, решил бы – размышляет. Он задумчиво шевельнулся в воздухе, в середине прокатились яркие всполохи, огонек качнулся и поплыл дальше, указывая лучами держаться высокой стороны тропы.
– А то сам бы не догадался, – буркнул я.
Всполох не среагировал на мою иронию, только сильнее сверкать стал.
