Алексей Трефилов - Шустрый. Рождение воина

Все покорно ему отвечали, трудно противится со сваренными вкрутую мозгами. Я сам пребывал в каком-то тумане. Стирание, было гениальным изобретением человечества, по крайней мере меня так учили в интернате. Избавило человечество от тюрем и неблагонадежных элементов. Как сделать из преступника достойного члена общества, вдобавок и полезного? Такого, который больше никогда не оступится? Конечно же уничтожить ему личность, но не всю — профессиональные навыки и положительные стороны характера следовало оставить. Добавляем небольшое психокодирование и получаем добродушнейшее существо, которое всегда ставило общественные интересы выше своих. Они просто не способны были навредить другим и трудились как пчелки.

К тому же они пользовались популярностью среди женского населения, таких подкаблучников было еще поискать, а дети у них были абсолютно нормальные. Многие бизнес-леди, мужчин что помоложе и покрасивее себе сразу после процедуры покупали, причем на абсолютно законных основаниях. Государство возмещало себе таким образом затраты. Все были счастливы, включая самих новоявленных верных семьянинов. Остальных сортировали по профессиям и отправляли работать на любое предприятие или фирму приславшее заявку и гарантировавшее работникам прожиточный минимум. С женщинами было намного строже, захотел такую, будь любезен доказать свою благонадежность. Вдовцы и холостяки с неприятными чертами характера за ними в очередь стояли, кто другой их причуды терпеть будет? Детей стиранию не подвергали вообще.

Ну да ладно. Медик не просто так вдоль строя прогуливался, тем кто что-то помнил о своей прошлой жизни, он лепил наклейку на грудь. После того, как набралось несколько человек их увели охранники, понятно куда и зачем. Когда он дошел до меня, я сумел собраться и соврать ему, правда не очень-то сильно отклонился от правды. У меня в голове была сплошная мешанина: какие-то отдельные клочки воспоминаний и событий, свое имя я действительно не помнил, как и имена и лица других людей. За то немногое что осталось, я цеплялся с отчаяньем утопающего. Пусть мне казалось что это все происходило давно и не со мной, я-то знал что это последние частички прежнего меня. Я не хотел умирать! Какая мне разница, что произойдет в дальнейшем с моим телом, если меня больше не будет? Поэтому я притворялся абсолютно послушной куклой и врал, врал неумело и отчаянно.

Медицинская скотина мне не поверила. Сверилась с показаниями прибора и подозвала к себе начальника охраны.

— Этот помнит. — сказал медик. — Похоже у нас появится еще один подметальщик улиц низшей категории.

— Зачем меня звать? — хмуро спросил начальник. — Делай что нужно.

— Ты премию получить хочешь? Ты его профессию посмотри. — он протянул планшет.

— Дурь какая-то. Агент-пограничник. Что это за специальность такая? И причем здесь премия. Мы ее так и так получим.

— Обычную — да. А вот та, что исследовательский отдел предлагает, мимо нас пролетит. У нас одного пилота в запрошенной группе не хватает. У него дополнительные специальности: пилот и техник, пусть и невысокого ранга. Согласно данным в сети, его к разведке на диких планетах готовили: внедрение, ассимиляция и прочий маразм. Наши шефы очередной фокус выкинули — зачем им пограничники, когда любой эскадре такая планета на один зубок?

— Предлагаешь отдать его в нынешнем состоянии? Сам знаешь, если он память хотя бы частично сохранил, это опасно. И нарушение нехилое. За такие шуточки нас самих в строй поставят.

— Не бойся, я справки навел. Набирают отряд пилотов-смертников, из пяти сотен только один вернулся. Помнишь как яйцеголовые треть нашей галактики отхватили, да и в остальных частях, куда не ткни везде дикие человеческие планеты?

— Смутно, кто же эту древность изучать и помнить будет? Черные дыры, прокол пространства-времени. Клонирование. Корабли поколений.

— Именно! Но один факт мало известен — они и в галактику Андромеды корабли-сеятели посылали. Немного — пару сотен, но все же. Такого натворили, что мы до сегодняшнего дня объединение завершить не можем и со всеми ксеносами на ножах. Когда технологии Древних нашли, тогдашние бонзы, чуть ли не богами себя вообразили. Как же — Великое Бремя Человечества! Только вот других забыть спросили, вот потому-то на границах до сих пор не спокойно, что не год, то война. Диким все равно кого грабить, ксеносов или нас, вот обе стороны их и вооружают.

— Нам-то что с этого? Над нами не каплет.

— Это пока. Ходят смутные слухи о диких человеческих королевствах, в рукаве Персея. Они там всех геноцидят и в жертву своим богам приносят. Хорошо хоть что особо мощное оружие им не дали, мать их за ногу! Дикари захватывают ученых, те им корабли сотнями штампуют. Прикинь, что будет когда орда до наших границ доберется?

— Отобьемся, не в первый раз. Ты лучше про премию расскажи.

— Решили проверить, как дела в Андромеде обстоят. Закрепились там наши или нет? Это ж, какую поддержку на халяву получить можно! Но технологию прыжка, потеряли во время Великой войны. Восстанавливают понемногу. Пуляют смертничками почем зря. Предполагают, что искины во время прокола из строя выходят, без пилота никак не обойтись. Один же сумел вернуться.

— Почему нормальных военных не пошлют?

— Да кто ж им даст? Ладно бы военная операция, без которой все пойдет насмарку, тут уж хочешь — не хочешь солдатиков на смерть посылать нужно. А тут люди погибнут, и положительный результат возможно никто не увидит. За такое с мнемокодером на раз-два познакомится можно. Если добровольцы и были, то ни один назад не прилетел, как и корабли-автоматы.

— Чего ты при нем разболтался?

— Он ведь тоже молчать будет и на все согласится. Правда? — медик поглядел на меня.

— Да. — прошептал я. — Буду молчать.

— Вот видишь? Мы с премией, а парень надежду получит. Мы же с тобой гуманисты! — медик довольно мерзко хихикнул. — Иди-ка ты милок, вон к той группе, через два часа отправка.

Вот так, я и стал расходным материалом, стоял и ждал своей очереди. Торчал на этой станции уже месяц, обращались с нами неплохо — да и чего нас пустоголовых бояться? Кроме меня конечно, была бы возможность я зубами бы себе свободу выгрыз, но удачного случая как-то все не подворачивалось. Воспоминания в голове частично восстановились и пришли в относительный порядок. Странно было припоминать например: какой-нибудь разговор в подробностях, но вместо лиц собеседников видеть только смутные пятна и напрасно терзать память в безуспешной попытке отыскать их имена. Вот такие пироги с котятами. Пробелы буквально поселились в моей голове. Но и тому что было, я радовался как ребенок. С каждым прошедшим днем чувствовал себя все лучше и лучше, надеялся на скорую отправку хоть к черту на кулички, боялся себя выдать.