Битва за надежду - Алекс Хай
— Кто передал?
Я скосил глаза в сторону.
— Университетские. Какие-то студенты-энтузиасты. Они там периодически пытаются что-то изобрести.
— И вы уехали на пустыри, чтобы тестировать прибор? — Черкасов медленно, почти лениво водил пальцем по столу, но я видел напряжение в его челюсти.
— Именно. Поскольку я адаптирован к работе с аномальной энергией, могу хранить и извлекать её в чистом виде, Толстой попросил меня помочь. Мы выбрали безлюдное место, я выпустил частицу аномальной энергии, а он пытался её обнаружить с помощью прибора.
Черкасов молчал. Я чувствовал, как его взгляд пронизывает меня насквозь, оценивая каждую паузу, каждую интонацию.
— Эксперимент опасный, — продолжил я. — Именно поэтому мы и сбросили хвост. Сами понимаете, кто угодно мог попасть под воздействие. Так что и пустырь выбрали специально.
— Что это за прибор и откуда он у Толстого? — спросил Черкасов.
Я пожал плечами.
— Точно не могу сказать. Знаю только, что это университетская разработка. И, судя по тестам, эта приблуда требует значительной доработки… Пока что работает криво.
Подполковник переглянулся с сотрудниками, которые стояли позади меня, словно невидимые тени. Затем снова повернулся ко мне.
— И когда ты собирался мне обо всём этом сообщить? — спросил он.
Я усмехнулся:
— Ваши сотрудники перехватили меня у дома Толстого. Я даже не успел позвонить домой и предупредить, когда вернусь. А вообще, собирался заехать завтра и доложить.
Я видел, как на мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на сомнение. Он знал, что не может к чему-то придраться напрямую. Но я чувствовал: что-то изменилось. Он мне не доверял.
Черкасов откинулся в кресле, глубоко вдохнул и махнул рукой одному из сотрудников.
— Подбросьте его светлость до дома.
Я поднялся, взглянул на него в последний раз.
— Доброй ночи, Евгений Александрович.
— Доброй ночи, Алексей Иоаннович.
И я вышел из кабинета. В голове крутилась одна мысль: судя по всему, следить теперь будут не только за Стагнисом.
* * *
Я вернулся домой уже поздно, когда в окнах особняка на Большой Дворянской горел тёплый свет. Было бы логично ожидать тишины и уюта, особенно перед вечерним чаем, но…
Едва переступив порог, я ощутил атмосферу суеты и возбуждения. В доме царило редкое оживление, больше похожее на переполох.
— Аграфена, что стряслось? — спросил я у проходившей мимо помощницы.
Феня лишь закатила глаза и тяжело вздохнула.
— Светские новости, ваша светлость. Много новостей. Все собрались в гостиной. Лучше вам пройти туда и узнать все от домочадцев.
Я кивнул и вошел в публичную часть дома. В «голубой» гостиной собралась вся семья — отец, матушка, Виктор и Татьяна. Матушка, размахивая какой-то бумагой, что-то возбуждённо говорила отцу, тот слушал её с прищуром, Виктор сидел в кресле, скрестив руки на груди, а Татьяна вся светилась любопытством.
— Добрый вечер, — произнёс я, входя. — Что за переполох?
Матушка остановилась на полуслове, повернулась ко мне и буквально потрясла бумагой перед моим лицом.
— Известия из Зимнего дворца! — с пафосом заявила она.
Отец, более спокойный, чем его супруга, уточнил:
— В Петербург приезжает шведская королевская семья. Кронпринц Карл Густав и его сестра, принцесса Астрид, будут во главе делегации.
Татьяна мечтательно вздохнула:
— Я видела его фотографии… он очень хорош собой. И, что самое интересное, всё ещё холост!
— И принцесса Астрид тоже весьма симпатичная, — добавил Виктор с усмешкой. — Но, дорогая моя сестрица, нам лучше закатать губу. Не нашего полета птички.
Таня потянулась в кресле и мечтательно подняла глаза к потолку:
— А жаль…
Я кивнул, пытаясь осмыслить эту информацию. Визит королевской семьи Швеции был событием незаурядным, и я сразу понял, что это не просто вежливая поездка.
— И какое отношение всё это имеет к нам? — спросил я.
Матушка с наигранной гордостью расправила плечи:
— Мне пришло официальное распоряжение: я вновь назначена статс-дамой в свите императрицы Надежды Фёдоровны.
Я приподнял бровь:
— Но это же чисто декоративная должность, и она не обязывает тебя присутствовать при дворе на постоянной основе.
— Теперь обязывает, — вставил Виктор. — По крайней мере, на всех официальных мероприятиях.
Я нахмурился. Назначать бывшую великую княжну статс-дамой было весьма иронично. Но я не видел в этом злого умысла: императрица только так могла отметить особое положение моей матери. Моя матушка больше не имела права держать собственный двор, но могла стать важной частью двора императорского.
Анна Николаевна продолжила:
— Кроме того, вас с Виктором включили в Почетную свиту Его императорского величества.
Я нахмурился:
— То есть, теперь мы тоже обязаны присутствовать на всех мероприятиях?
— Именно, — с удовлетворением подтвердила матушка. — Положение нашей семьи выросло, и императорская семья больше не игнорирует нас.
Я бросил взгляд на отца. Его имени в списке, очевидно, не было.
— Но отца не включили? — уточнил я.
Матушка пожала плечами:
— Не все во дворце готовы к его полной реабилитации. Но со временем это изменится. Мы и так проделали огромную работу за последние месяцы. Не без твоего участия, Алексей. Но не все сразу. Вскоре настанет день — и придворные станут снова раскланиваться перед твоим отцом.
Отец, похоже, не был разочарован отсутствием назначения. Он поставил чашку на блюдце и усмехнулся:
— Кто-то же должен управлять семейными делами, пока мои жена и дети торгуют лицом на балах и приёмах… Справедливости ради, я тоже не горю большим желанием расхаживать по залам Зимнего разодетым, как павлин.
Я вздохнул. Мне было не по душе, что теперь мне придётся регулярно посещать дворцовые мероприятия, но я понимал: без этого карьерного роста не будет. Некоторые вещи с годами не меняются — и придворная жизнь была как раз таким примером.
Однако меня волновало другое.
— А зачем шведы решили приехать? — спросил я. — Швеция укрывает у себя государственного преступника, светлейшего князя Юрьевского. Это должно было бы усложнить дипломатические отношения между нашими странами.
Виктор кивнул:
— Может, они хотят поторговаться? Обменять Юрьевского на какие-то привилегии или договорённости? С них бы сталось. Потому что Швеция мало что может предложить империи…
Матушка задумчиво добавила:
— А может, речь идёт о брачных союзах? София до сих пор не замужем, а кронпринц и принцесса тоже холосты. Возможно, король Швеции хочет обсудить такие вопросы.
Я покачал головой. Всё это было возможно, но слишком запутано. Пока нельзя было сказать наверняка, чего именно хотят
