"Та самая Аннушка", 3 том, часть 2: "Долгий привал" - Павел Сергеевич Иевлев
— А что с тобой сделать? Съесть?
— Отравитесь, — заржала Даша. — Я дико токсичная. Просто выкиньте в канаву, или что там будет поблизости. Утилизуйте и забудьте. Вот! Это главное! Забудьте немедленно!
— Почему?
— Боюсь, что пока меня помнят, я каким-то образом всё равно буду тут, но от меня уже вообще ничего зависеть не будет. Меня дико достало, что от меня ничего не зависит!
— А с чего ты взяла, что это так?
— Ну, Лёха, ты даёшь! Это ты живёшь ни для чего и как хочешь. А меня мамка родила для конкретной цели, растила для неё, дрючила и мучила, и вот, сделала. Я стрела для одной мишени, ключ для одного замка…
— Слишком много болтаешь, — оборвала её Аннушка. — Причём всякую чушь. Поехали уже, сколько можно тут торчать?
— Ну, и пожалуйста! — надулась Даша. — Я с вами… А вы… Эх…
Полезла обратно в машину.
— Да пойми ты, — сказала Аннушка примирительно, — нет у тебя никаких целей, мишеней и обязательств. Вали куда хочешь, занимайся чем угодно. Или ничем не занимайся, найди пустой мир по вкусу и валяйся там на травке под солнышком, пока корни из жопы не пустишь. Нет никакой предопределённости.
— Ага, — буркнула девушка, устраиваясь на сиденье, — тебе хорошо говорить. Ты просто курьер, сама себе хозяйка.
— А ты, значит, нет?
— А я — Разрушитель! Тот самый!
— Э… — озадачился я, — а можно пояснительную бригаду сюда? Что ещё за «разрушитель» такой?
— Ну, блин, Лёха, ты как вчера родился! Ты чо, реально не в курсе? Ну, Искупитель, Разрушитель, спасти Мультиверсум, уничтожить Мультиверсум, вот это всё? Блин, да не мог ты не слышать, это каждый знает!
— Как-то прошло мимо, прости, — я сел на пассажирское место спереди, закрыл дверь, Аннушка завела мотор. — И что ты как Разрушитель должна сделать?
— Убить Искупителя, конечно.
* * *
Едем молча. Я осмысляю услышанное, Даша задремала, Аннушка сосредоточенно рулит. Так вышло, что я не религиозен, и концепция «Спасителя» (вариант — «Искупителя») кажется мне абсурдной. Если для спасения кто-то непременно должен сдохнуть, причём от рук спасаемых, то ну его в жопу такое спасение. То, что это может быть моя женщина, не нравится мне ещё больше. Поэтому все её загоны на эту тему я записал в категорию «мистика — три листика», числю внутри себя по линии суеверий и не принимаю во внимание. Если кто-то решит что-то ей «искупить», то я ему башку прострелю, и всё. История про то, как Аннушка отчекрыжила какому-то парню голову, пусть и по его настоятельной просьбе, вызывает много вопросов, а уж то, что она потом с этой головой сделала… Но я не осуждаю. В том месте у кого хочешь крыша протечёт. Может быть, ей это вообще всё померещилось. Тем не менее, Дашино заявление про Разрушителя меня нервирует. Если та жуткая баба, Грета, её настраивала в этом духе, то за этой мистикой стоит какая-то физика? Или это просто входило в программу промывки мозгов для дочери, из которой она тщательно растила отменную психопатку? Странно это всё.
На следующем привале, когда Даша ушла купаться (встали, как Аннушка любит, у моря), а мы расположились со стаканами в раскладных креслах на пляже, я спросил свою спутницу:
— Может, мы зря откачали девчонку?
— Почему?
— Если она Разрушитель, а ты Искупитель, то она однажды может попытаться тебя убить. В голове у неё тот ещё компот, судя по всему.
— Ты же не веришь в это, солдат?
— Я-то нет, но она-то да. Триггерит её с полтычка, заклинит башню — и вперёд. Придётся её тогда заново убивать, возиться. А так надо было всего-то рядышком постоять, подождать.
— И чего ж ты не постоял?
— Рефлексы.
— Ну, вон пистолет у тебя под рукой. Вон девчонка плещется. Пристрели, и дело с концом. Она, как мы недавно убедились, не бессмертная. Сможешь?
Я смотрю, как Даша в трусах и мокром топике идёт к нам от полосы прибоя. Выглядит как обычная девушка, ничего «разрушительного», но я помню, что за ней числится минимум парочка глобальных геноцидов.
— Нет, не смогу. Не так.
— То-то и оно. Забей, солдат, будет как будет. Может, ты прав, и всё это фигня. И я не Искупитель, и она просто дура, тогда ничего делать не надо. А если это всё же правда, то ничего с этим поделать просто невозможно, потому что мы часть процессов метафизического характера, происходящих на уровне Мультиверсума в целом, и, что бы мы ни делали, предназначение приведёт нас в точку бифуркации.
— Слушай, но если всё так, и ты убила Искупителя, то, получается, ты Разрушитель?
— Да хрен его знает. Может, была. А может, это не так работает.
— Эй, народ! — добрела до нас по песку Даша. — Посмотрите кто-нибудь на спину, там, кажись, пластырь отклеился.
— А тебе вообще можно купаться? — спросил я, взяв её за плечи и поворачивая спиной к себе.
— Не знаю, забыла спросить. Но очень уж хотелось.
Спина мокрая, холодная, кожа покрыта мурашками, между лопаток круглый свежий шрам. Пластырь действительно остался где-то в море, но он, похоже, не нужен.
— Всё зажило, купайся на здоровье, — сказал я. — Но знаешь, что…
— Что?
— У тебя теперь один шрам. А было дофига, — я покрутил её перед собой, разглядывая. — Да, и на ногах пропали.
— А на жопе? — она, не смущаясь, оттянула резинку трусов.
— Да, гладко, как у младенца.
— Офигеть! Значит, не соврала та девчонка!
— Какая?
— Нагма. Докторская дочь. Мол, картинки её не просто так, а постепенно приведут меня в порядок. Сначала шрамы на коже, а потом и рубцы на душе. Не знаю, что она имела в виду насчёт души, у меня её, может, и вовсе нет, но со шкурой сработало. Класс! Надо ей подарить что-нибудь, если ещё увидимся. Интересно, у неё враги есть? Я бы их убила, говно вопрос!
— Спроси сначала. Может быть, девочка предпочтёт в подарок мягкую игрушку.
* * *
Сашка сидит в библиотеке на диване
