40к способов подохнуть. Том 5 - Hydra Dominatus
— Думаю ты разберёшься и без меня.
Оставив Птичку я отправился было обратно к столу, но там уже вовсю начался ожесточённый срач касательно божественности Императора с переходом на личности. Поэтому я решил вообще покинуть особняк, выбравшись на поляну с деревом. По дороге встретил тень Лекса, который кажется окреп… правда более разговорчивым он из-за этого не стал.
Наёмник обычно ошивался вокруг Мордреда, но видимо усиление повлияло на него в неожиданную сторону. Вместо того чтобы вернуться к алкоголю и порокам, он взялся за инструменты и начал чинить крыльцо особняка. Без дела не сиделось никому и никогда, так что все старались себя чем-то занять. Даже Юртен словно дневальный стоял на посту на первом этаже и следил за всем происходящим, иногда делая обходы вокруг владений Лазури.
Исключением была разве что тень Безымянного Солдата, который всё также продолжал сидеть у дерева. Разве что странный золотистый шар размером со сверчка летал вокруг него. Всё же первая тень была самой маленькой и слабой, сама новым опытом она вообще не обрастала, как и не имела ни своего мнения, ни мировоззрения. Ну или по крайней мере так казалось со стороны.
В центр самой поляны я решил не садиться, просто плюхнулся в идеальной середине между особняком и деревом, да начал читать историю про эльдар. О них мне требовалось узнать как можно больше, ведь их главный враг Слаанеш. А с ней и следовательно с эльдарами мне придётся сталкиваться куда чаще, раз я собираюсь помешать возрождению демонического короля.
Правда сама книга оказалась не столь про историю эльдар, сколь именно про величие Слаанеш, а также про слабость её врагов. Да, значительная часть этой книги принадлежала именно эльдарам, которых автор ненавидел больше других. Но первые страницы были посвящены вовсе не им, а рыцарю, что посмел вторгнуться в обитель Тёмного Князя, дабы затем бросить вызов Богу.
* * *
Отрывок из книги «Величие Слаанеш»
— Автор неизвестен, предположительно один из слуг Маски, ныне мёртвый
О личности его до сих пор ходят тысячи легенд. Кто-то говорит, что это был один из Ангелов Императора, другие утверждают, что лично видели его ещё до рождения самой Слаанеш… но в целом всё сходится на том, что этот глупец человеком и рыцарем, который наивно полагал, что может бороться с Хаосом.
Сила его была воистину огромна, но в то же время он был трусом, трусом который испугался бросить вызов Кхорну, Нурглу или хотя бы Тзинчу, но зато сразу же прибежал в едва появившийся Дворец Наслаждений. С огнём в левой руке и мечом в правой он смело шёл вперёд и разрубал все ловушки. Пробившись без особого труда через ещё только рождающихся демонов, он оказался на первом круге.
И предстала перед ним звенящая золотом и бриллиантами роскошь. Горы сверкающих монет вздымались к потолку, что был умощён мозаикой из драгоценных камней, что были чище слёз невинных, мраморные колоны были украшены историями и слитки платины валялись кучами вокруг тронов тех, на чьём месте мечтали оказаться величайшие цари.
В радости они считали свои богатства, находясь на пике радости, но Рыцарь проходил мимо всех и высокомерно смирял взглядом тех, к кому он испытывал лишь отвращение. Они сами сделали свой выбор, отдав все иные чувства и позволив жадности взять верх. За что их можно осуждать? Но Рыцарь видимо считал себя выше всех, он не просто не смотрел на статуи золотых дев, что были посвящены красоте Слаанеш, он мечом отрубал головы обитателей первого круга и огнём превращал богатства роскошного искусства в расплавленные груды уродливого металла.
Его никто не звал, он пришёл сам, после чего прошёл через весь первый круг, не тронув ни единой монеты. И стоило лишь покинуть территорию золотых дворцов, как Рыцарь вышел к берегу огромного озера, где вместо воды плескалось тёмное и невероятно сладкое вино. Один этот запах вселял аппетит невероятной силы.
Озеро было полно великанов, чьи головы торчали словно острова, а руки держали мосты, что соединяли эти острова. На каждом острове без остановки гремели пиры, от обилия яств трещали столы и никто не был в силах перепробовать всех этих блюд, хотя все присутствующие пытались. Пытались и радовались, испытывая те чувства, которые не в силах познать ни один из смертных.
Но попробовал ли Рыцарь хоть что-то? Нет, он видел лишь заплывших жиром свиней, по грязным и многочисленным подбородкам которых текло вино. Прошёл ли он мимо? Нет, он же Рыцарь, святой и непогрешимый, любящий лезть туда, куда его не звали. Он вынес приговор сам, но из-за свой надменности решил не пачкать меча. Тем более жир и так отлично горел. Одним за другим лопались тела переевших гостей Дворца Наслаждений, а Рыцарь шёл дальше…
Он даже не заметил, как его чёрные латы коснулись нежной травы, он просто растоптал её. Грациозные девы и юноши, что предавались страстью и приглашали его порезвиться, вызвали у него лишь неудержимый гнев. Сердца каждого здесь были открыты, под телами зверей изгибались тела прекрасных нимф, от благоухания цветов любви сияли глаза всякого гостя, но что сделал Рыцарь? Он закрыл глаза, выдохнул с паром свой гнев и вновь пролил кровь.
Полностью покрытый трупами тех, кто вовсе не просил о спасении, Рыцарь проходил всё дальше и дальше. Он начал сомневаться в своих поступках. Совсем чуть-чуть, ведь был глупым и высокомерным. Он ничего не создавал, лишь разрушал и то же делал здесь, оправдывая себя какими-то священными писаниями, добродетелями и прочей ерундой. Он считал себя героем, но вдруг на следующем кругу пред ним престали его друзья.
Площадь, которая при его появлении взревела от радости. Здесь были короли, которым он служил, были другие рыцари, с которыми он сражался бок о бок, даже герои прошлых эпох, которыми Рыцарь восхищался были здесь… они все предлагали остаться здесь, предупреждая, что дальше никто не смеет идти. Но послушал ли их Рыцарь? Нет, он окрестил всех параноиками и трусами, после чего побежал дальше, вонзив свой проклятый меч в сердце брата, что остался лежать на площади, истекая кровью с одним застывшим вопросом на устах:
— За что?
Но Рыцарь не слышал его, он уже мчался через чарующий лесной рай. Этот лес мог наставить на истинный путь любого, но лишь о себе думал забредший столь далеко Рыцарь.
