Телия - Алексей Анатольевич Киа
–Да..Я…,– робко ответила матушка.
–Разрешите войти?– спросил другой нацист.
–Проходите,– уступая проход, проговорила женщина. Мальчика поставили на пол и сказали ему ждать в коридоре. Немцы зашли на кухню. Мать- за ними. Костя не собирался просто сидеть в стороне и спрятался за угол, подслушивая разговор.
–Ващ син нарущил правила, установленные Великим Фюррером, и нам придется отправить ващего ребенка в ближайщий концлагерь,– продиктовал белобрысый немец.
–Как? Костеньку? Моего сыночка? Как так? Помилуйте,– мать упала на колени, сомкнув руки, со слезами на глазами.
–Ми люди не злие, но приказам подчиняться должни.
Костя задумался: «Что же делать? Может, отвлечь их внимание и сбежать вместе с матушкой? Или неожиданно напасть на них? Но они явно сильнее меня. Что же дела-а-а-ать?»
–Лучше отправьте меня! Он еще слишком юн, чтобы познать мучения! У него впереди вся жизнь!
–Ви же понимаете, что ващ син не раз нарушал порядки, и ми прощали его, но наще терпение не вечное,– и как же четко немец проговорил последние три слова. «Терпение не вечно»– это надолго засядет в памяти мальчика.
После долгих раздумий Костя незаметно выглянул на кухню. Мать отошла к столу, видимо, вытереть слезы. Фрицы молча наблюдали за женщиной и говорили на родном языке, посмеиваясь и как-то странно глядя на мать. Вдруг она повернулась, держа кружки чая в руках, и обошла немцев сзади, поставив на стол чай. Закрыла форточку. Сделав резкий разворот, вонзила нож прямо в горло сидевшему спиной к женщине немцу. Его товарищ растерялся, но уже автоматически взялся за кобуру, откуда достал пистолет и нацелился прямо на мать. Выстрела не последовало. Сзади последнего фрица стоял мужчина в обычной деревенской одежде и уже перерезал горло второму гаду.
«Кто он?»– пролетел вопрос в голове шокированного мальчика.
–Спасибо вам, Юрий Михайлович,– сказала мама.
–Не стоит, от них давно надо было избавиться. Да и ваш сын вызвал внимания этих поганок, так что рано или поздно дошли бы они до вашего порога. Костя, выходи!– неожиданно произнес мужчина, посмотрев прямо в глаза мальчика.
Юноша вышел из-за угла и увидел высокого, загорелого мужчину с серьезным лицом и задумчивыми глазами. Был он крепок и, несмотря на хмурые брови, весел и бодр. Черные, непричесанные волосы спадали на его лоб мелкими прядями. На нем была шерстяная фуфайка, брюки, сапоги до голени, меховая шапка лежала на печке.
–Ну…,-откашлялся мужчина- Здравствуй. Ты увидел не самую… приятную сцену. Мы видимся с тобой впервые, но это точно не последняя наша с тобой встреча,– мужчина крикнул в коридор,– Эй, хлопцы, уносите трупы!– тут же на кухню забежали четверо парней и утащили тела. Юрий Михайлович вновь обратился к матери,– Марья, увидимся завтра на совещании. А, ты, малец, почаще драконь этих гадов,– подмигнув, мужчина вышел из хаты.
Дверь закрылась. Тяжелая минута молчания, накалившая кухню до невероятных градусов.
–Кто… Что это было?– тихо спросил Костя
–Костенька, это…ну… партизаны. Ты же слышал о них? Вот это партизаны. Юрий Михайлович возглавляет отряд нашей деревни,– сказала мама.
–А откуда они знают тебя, меня, что немцы придут?
–Понимаешь, я тоже партизанка. На самом деле я иду работать не в поля, а ухожу в разведывательные операции в деревнях. Ну… пытаюсь помочь освободить нашу Родину.
–Так ты солдат, как и наш папа?– с гордостью спросил мальчик. Во время упоминания отца, женщина помрачнела.
–Да…Да. Солдат. А теперь выйди, пожалуйста, пока я убираюсь на кухне. Подыши воздухом.
Костя молча вышел из дома и ему все было понятно. Странно. Он все спокойно принял, будто бы знал, уже давно знал и лишь притворялся наивным мальчиком. Как минимум в глазах его не было столь сильного шока об открытии личности матери, словно давно догадывался о том, что она партизанка. Любой другой человек тем более в его возрасте давно бы пытался переварить информацию и долго переживал. Но точно ли он человек? Вдохнув свежий ночной воздух, полный прохлады, Костя захотел зайти в баню, чтобы попариться. Обойдя дом, мальчик взглянул на небо. Белые точки светились как-то глухо, невидимая дымка облаков скрывала полную луну. Вновь продолжив путь, юноша услышал крик:
–Das Feuer!
Взрыв. Костю отбросило взрывной волной в кусты. Высокий столб огня вспыхнул позади. Мальчик перевернулся на спину, царапаясь о ветки, и наблюдал за ярким и красивым пламенем, который сжигал его дом. Его маму… Костя не мог встать, не мог плакать, не мог ничего сделать. Он не слышал голосов немцев. Не видел, как партизаны стали обстреливать наглых нацистов. Он просто следил за пламенем и умирал…
Лиза всегда плакала над этой историей. Потому и уговаривала дедушку вновь рассказывать ее. Что было дальше уже не так интересно. Константина нашла местная бабка, вырастила, умерла. Затем ее дочка подобрала уже повзрослевшего парня и увезла с собой в Москву, где юноша получил образование и устроился на работу. Нашел ту, которую любил всю жизнь, продолжил потомство и…
Каково это, потерять мать? Того человека, который был с тобой во всех твоих начинаниях, который любил тебя особой любовью, который открыл ворота, величественные и огромные, в мир, где существует только то, что называется обыденность. Обыденность, в которой нет справедливости, ведь мир этот прогнил уже давно. Единственным утешением всегда была мама. Ее нежный голос. Теплое осознание того, что она жива… О, как же я сочувствую людям, которых покинула мама! Они потеряли веру в жизнь, и я восхищаюсь их сломанной стойкости. Никто, как сироты, не познал всю горечь и страдание этой ужасной, беспощадной, одинокой жизни. Будь проклята судьба!
Константин тоже плакал в конце этой истории, а Лиза сквозь слезы пыталась утешить старика. Как же она глупа! Девочка не сможет утешить того, кто умер душой. Черно-белое кино- приговор для старика. Нет красок, нет любви, нет жизни. Он доживал то, что хотел забыть. Нет, дед не отчаялся, он ожидал с хлебом в руках женщину с косой. «Ну, когда? Когда же я умру?»– думал нетерпеливый Константин, просыпаясь по утрам каждый день. Он сидел в кресле и пусто смотрел в окно, где горела та же луна, что и в тот день… Мысли запутаны. Рассказ запутан. Запись запутана, но я лишь передаю истинную хронологию, пытаясь совместить с чувствами героя. Да и распутывать не надо, ведь мы не поймем это существо, даже после смерти…
Зима, зима, зима. Снег, радость и снежинки. Ах, как красиво, когда хлопья холодных и острых, как иглы, снежинок падают с неба, начиная кружиться в вальсе
