Олег Синицын - Запретная дверь
На ватных ногах он доплелся до прихожей. Пока искал блокнот в карманах пиджака, сон окончательно стерся из памяти, оставив легкую беспричинную тревогу, словно дымок от погасшего костра. Единственным сохранившимся воспоминанием было бегство от бури.
Застыв в одних трусах посреди прихожей, Андрей сосредоточенно вывел пером на чистом листе: «Я БЕЖАЛ ОТ БУРИ».
Внимательно перечитал шедевр словесности и скомкал листок.
За окном щебетали птицы, раздавался звон трамвая, шумел транспорт. Живой солнечный свет затопил комнаты. Сложив руки на затылке, он потянулся, хрустнув суставами, зевнул и поплелся в ванную.
Набивая рот зубной пастой, он разглядывал себя в зеркало. Из всего сновидения запомнилась только буря, но как раз ее объяснить несложно. В бурю трансформировался сквозняк из распахнутой форточки — следствие работы сторожевого механизма, доставшегося человеку от первобытных предков. При внешней опасности сон формирует угрожающие видения, заставляя собраться, встрепенуться, открыть глаза. Так хрустнувшая ветка оборачивается падающими деревьями, лай собаки превращается в громоподобный рык, а легкий ветерок — в страшную бурю. Чем ближе опасность, тем сильнее образ, подготавливающий к угрозе. Впрочем, современному человеку по ночам редко угрожают хищники и лесные пожары, максимум — потоп с верхнего этажа и пьяные выкрики за окном. Подобный механизм теперь без надобности… Нет, бурю объяснить проще всего. Гораздо труднее разобраться с остальными образами. Которые он забыл. А они могли означать проблемы.
Андрей поглядел на свое отражение.
— Что у тебя за проблемы? — спросил он.
Отражение не имело понятия.
Проблемы со здоровьем или психикой? Сомнительно. Он каждый день крутил педали велотренажера, дважды в неделю плавал в бассейне, а по воскресеньям играл в футбол за команду неврологов. Он занимался уникальными исследованиями, которые сулили в ближайшем будущем поездку в Париж. Его девушка с нетерпением ждала, когда они подадут заявление в ЗАГС. Он молод, здоров, счастлив, впереди его ждет большая, прекрасная жизнь. А необъяснимую тревогу спровоцировал элементарный сквозняк.
Андрей побрился, приготовил кофе с тостами и сел завтракать возле компьютера, заменявшего ему утреннюю газету. Пробежав глазами по заголовкам новостных агентств, он не стал читать про новый виток напряжения на Ближнем Востоке, пропустил сведения о колебаниях цен на нефть, но тщательно изучил статью о клонировании органов и заметку об открытии новой галактики в созвездии Гончих Псов.
Ровно в половине восьмого, облачившись в костюм и подхватив рыжий кожаный портфель, Андрей Ильин вышел из дома навстречу самому страшному дню своей жизни.
3В переходе метрополитена он наткнулся на хнычущего мальчика лет шести, заглядывающего в лица прохожим. Короткий допрос подтвердил догадку: в толчее он оторвался от маминой руки. Зажав портфель под мышкой, Андрей водрузил мальчонку на плечи и поднял над людским потоком. Не прошло десяти секунд, как от турникета к ним ринулась молодая женщина с побелевшим лицом. Подбежав к сыну, первым делом она отвесила ему звонкий шлепок пониже спины, после чего стала горячо благодарить Андрея. Не считая мелкого телесного ущерба, инцидент разрешился благополучно.
От станции метро «Озерки» до областной клинической больницы можно добраться тремя способами: на маршрутке, на трамвае и пешком. В зависимости от обстоятельств Андрей пользовался каждым. Когда спешил, то садился на маршрутку. Когда не очень — на трамвай. А когда вообще не торопился — шел пешком и быстрым шагом доходил за двадцать пять минут. Сегодня, взглянув на часы, он выбрал рельсы.
Трамвайная линия пролегала посередине проспекта Луначарского между встречными автомобильными потоками. Выйдя на своей остановке, он дождался зеленого и перешел дорогу, хотя некоторые торопливые пассажиры перебежали на красный. Довольно глупо с их стороны. В отделение неврологии, где работал Андрей (исследованием сновидений он занимался по совместительству), каждую неделю привозили таких бегунков. На вопрос «зачем?» второе место занимали ответы «спешил, опаздывал». На первом месте царствовало сакраментальное «долго ждать зеленого».
В холл областной больницы он вошел за двадцать минут до начала рабочего дня. В лифте две незнакомые медсестры обсуждали сон.
— И вдруг вижу, бежит на меня козел! — рассказывала одна. Ноздрю девушки украшала жемчужная застежка, приковавшая взгляд Андрея.
— Козел — это твой Сашка, — со знающим видом отозвалась медсестра-толстушка.
— Как ударит рогами меня в правый бок… — Рассказчица тронула халат, указывая место. — Потом водит ими и щекочет. Я проснулась — вроде смешно, а в то же время и гадко на душе.
Андрей насторожился.
— Это к воссоединению! — заверила толстушка. — Значит, скоро сойдетесь с ним. А рогами щекочет — в постели такое будет вытворять…
— Девушка, послушайте, — не выдержал Андрей, обращаясь к медсестре с пирсингом, — это очень несерьезное толкование сна.
Два удивленных лица повернулись к нему.
— А ты кто такой? — подозрительно поинтересовалась толстушка.
— Я изучаю сновидения и могу точно сказать, что…
— Вот что я могу точно сказать, — перебила его толстушка, положив ему на грудь пухлую ладонь. — Ты, рыбачок, закидывай удочку в другом месте. Здесь рыбки заняты.
Лифт остановился на пятом этаже. Медсестры вышли.
— Девушка, послушайте, — воскликнул Андрей, — сновидение очень нехорошее. У вас, возможно, заболевание печени. Проверьтесь у врача. Или зайдите ко мне на седьмой этаж в неврологию, спросите там Ильина. Подробнее расскажете…
Медсестра с пирсингом оглянулась, но толстушка решительно подтолкнула ее в спину. Двери лифта закрылись, отделив Андрея от медсестер.
В ординаторской оказался лишь Константин Тюрин, невролог по профессии и балагур по состоянию души. Андрей неоднократно слышал, как коллеги клялись купить ружье, чтобы раз и навсегда покончить с его шутками.
Костя застегивал халат.
— Чего-то ты поздно сегодня, Андрюха, — заметил он, отвечая на рукопожатие. — Это ж надо, в кои-то веки пришел раньше тебя! Ты не заболел?
Андрей изобразил улыбку:
— Нет.
Он открыл шкафчик, стянул с плечиков врачебный халат, повесил на них пиджак. Костя в это время перед зеркалом расправлял пятерней редкие волосы.
— Я слышал, у тебя конкуренты появились в науке.
— О чем ты?
— Что, не в курсе? — удивился Костя. Он был серьезен, кажется, не шутил. — Университет создает лабораторию сновидений. Я думал, ты в курсе, все-таки крутишься там.
Ноги не удержали Андрея, и он опустился на стул.
В медицинском университете имени Павлова доктор Ильин числился ассистентом на кафедре неврологии, где вел научные исследования сна и сновидений. Именно кафедра стала базой для его кандидатской. Странно, что Андрея даже не поставили в известность.
— Вот-вот, посиди и подумай, — промолвил Костя, налив в чашку вчерашнего чая.
Года три назад они скинулись и купили для ординаторской кофеварку и чайный набор. Чашки специально выбирали кремового цвета, чтобы не сливались с халатами.
Костя отхлебнул из кремовой чашки и поморщился:
— Ты Кофе не принес?
— Нет, — рассеянно ответил Андрей. — Это, наверное, слухи?
— Слухи есть ограниченная информация об истине. — Костя недовольно посмотрел на чашку.
— А какой штат в лаборатории? — спросил Андрей, думая, что мог бы попасть туда. Нужно поговорить с Кривокрасовым, может, посодействует. Пусть у них не совсем гладкие отношения, но у кого в этой галактике гладкие отношения с Кривокрасовым?
— Насчет штата не знаю. Но говорят, все должности уже распределили.
— Я ничего об этом не слышал! — взволнованно произнес Андрей.
— Ну, видимо, только свои туда попали. — Костя похлопал Андрея по плечу. — Ладно, Андрюх, не расстраивайся. Время придет, сам лабораторию откроешь.
Новость была словно обухом по голове.
— Ты расспроси там своих, может, не все так страшно, — сказал Костя, весело подмигнул напоследок и скрылся за дверью.
Это подмигивание окончательно сбило с толку. Андрей так и не понял, шутил Костя или нет.
О разговоре он не мог забыть ни когда читал журнал дежурной сестры, ни когда начал утренний обход по своим палатам. «Ограниченная информация об истине» сильно встревожила Андрея.
Около половины десятого утра произошла встреча, расстроившая его еще больше. В коридоре отделения он столкнулся с человеком, с которым одновременно хотел и не хотел видеться. Профессор Кривокрасов стал своеобразным толчком для научной карьеры Ильина, однажды поручив ему исследовать сновидения пациентов, принимающих снотворное. Однако общаться со своим благодетелем Андрей предпочитал как можно реже. Характер у Кривокрасова был невыносимым, а манера общения вызывала дрожь у воспитанных людей.
