Олег Синицын - Запретная дверь

— …проведенных нашей кафедрой, — выдавил из себя Андрей под удовлетворенный кивок профессора. Неужели через шесть месяцев он отпочкуется от Аптекаря? Не верилось в это счастье. — Тема доклада: «Ранняя диагностика патологических заболеваний по сновидениям». Я начну с исследований профессора Касаткина, подробно объясню, как мы развили его исследования, приведу примеры сновидений, показывающих заболевания на ранней стадии…

— Ранняя диагностика — это на восемьдесят процентов вылеченная болезнь, — влез Кривокрасов. — Не забудь вставить в текст.

— Хорошо. После теоретической части перейду к примерам. По сновидениям мы выявили на ранней стадии ишемию, геморрагические инсульты, аневризмы, опухоли внутренних органов, спинного и головного мозга.

— Все это хорошо, но тему нужно поменять, — сказал Кривокрасов. — Она должна быть броской и запоминающейся.

— Как поменять? — удивился Ильин. — Название точное, это именно то, чем я занимаюсь.

— Но доклад буду читать я.

Оторопевший Андрей уставился на неандертальца за столом Перельмана. Он впервые об этом слышал. Что за новость? Кривокрасов не занимается сновидениями, хотя… На память пришли совместные статьи, имя профессора, стоящее перед его именем. После конференции авторство работ будут связывать с тем ученым, который выступит с докладом. Кривокрасов легко и небрежно водрузил волосатую лапу на исследования Андрея.

— Но мы договаривались, что доклад прочту я, — возразил он.

— Ты слишком молод. Это международная конференция, для выступления нужен представительный ученый.

— Но это мои исследования!

— Не хочешь лететь во Францию? — невинно поинтересовался профессор.

Андрей промолчал.

— Если не хочешь, тебя заменит Ковальчук. Он не упрямый, как осел, подготовит доклад по другой проблеме, которой занимается кафедра.

Андрей не знал, что делать. Аптекарь безжалостно загнал его в угол.

— Слушай, Ильин… — Кривокрасов решил сменить тактику и улыбнулся, изображая своего парня. У акулы было бы больше шансов. — Ну что ты упрямишься? Через шесть месяцев ты возглавишь лабораторию сновидений и вплотную займешься исследованиями. А пока нужно показать, что наша кафедра не стояла в стороне, а сыграла важную роль в становлении этой перспективной работы… Или боишься, что я не упомяну о тебе в докладе? Неужели ты думаешь, я могу так поступить?

Андрей не думал. Он был уверен, что Кривокрасов так и поступит.

— Я хочу выступить сам, — упрямо произнес Андрей.

Улыбка исчезла с лица профессора. Глаза превратились в щели.

— Ты едешь в Париж, — с расстановкой сказал он. — Будь благодарен.

— Это мои исследования. Я потратил на них девять лет. Вы не имеете права отбирать мои исследования!

Опираясь ладонями на столешницу, Кривокрасов поднялся из кресла.

— Начальником себя ощутил, да? Власть унюхал? Неблагодарный! Я ему карьеру устраиваю… — Он обвел диким взглядом стены кабинета. — За границу с собой беру, а он мне заявляет!

— Вы едете на конференцию только потому, что вовремя втиснули свое имя рядом…

Воздух вокруг Кривокрасова, казалось, задрожал от злости.

— Ты что себе позволяешь, щенок!

Андрей застыл.

Ему тоже захотелось выпустить гнев, откровенно выложить все, что думает о профессоре. К счастью, возобладал разум. Андрей не ввязался в ссору, только побелел лицом.

— Если это все, что вы хотели сказать, — холодно ответил он, — тогда до свидания. Меня ждут больные.

Андрей вышел из кабинета, звучно хлопнув дверью. Уже в коридоре прислонился к стене и провел дрожащей рукой по лбу.

— Потише с дверью, — раздался голос Перельмана. — Месяц, как ремонт закончили. Угробите кабинет.

Заведующий неврологией как раз выходил из процедурной. Под мышкой торчал журнал учета лекарств, весь в закладках.

— Что мне всегда нравилось в ваших отношениях с Кривокрасовым, — сказал он, — так это тонкий дух товарищества и взаимопонимания.

— Мне предложили возглавить научно-исследовательскую лабораторию в университете.

— Я слышал об этом. — Миша пожал ему руку. — Поздравляю. Ты этого заслуживаешь.

— Так неожиданно. Я думал, ее возглавит кто-то из университета.

Перельман не спеша, по-сталински достал из кармана трубку и сдавил зубами мундштук. Он не курил давно, но привычка возиться с трубкой осталась. Взяв Андрея под руку, Миша повел его по коридору прочь от своего кабинета.

— А кто? — спросил он. — Исследование совершенно новое. Нужен ученый, который разбирается в этой области и может набрать подходящую команду. Где взять такого? А вот… — Он указал трубкой в сторону. — На кафедре неврологии чего-то там копаются со сновидениями. Давайте посмотрим… Кривокрасов? Его, кроме испытаний лекарств, ничего не интересует. Да и характер у Аптекаря известен, скверный характер… Ковальчук? Исследование механизмов сна. Уже теплее, но все равно не то. К тому же Дениска теоретик до мозга костей, в книжках копаться ему нет равных, но в остальном… Остаешься ты. Ты занимаешься именно теми исследованиями, ради которых организуют лабораторию. У тебя огромный практический опыт. Ты кандидат медицинских наук и отличный диагност, пашешь двадцать четыре часа в сутки на протяжении девяти лет. Организаторские способности присутствуют. Чего еще надо?

— Я не уверен, что потяну должность.

— Это хорошо. Значит, будешь преодолевать себя, чтобы не пасть в грязь лицом.

Они дошли до палат. Андрею было нужно к своим пациентам, Перельману к своим.

— У тебя все получится, — произнес Миша. — Единственное, о чем хочу предупредить: остерегайся Кривокрасова. Мы вместе учились, я его прекрасно знаю. Ему по силам испортить тебе жизнь до того, как вы расстанетесь.

Экран монитора показывал комнату, погруженную в полумрак. Посреди комнаты стояла кровать, на которой, опутанный датчиками и электродами, спал худой мужчина. Рядом с изображением тянулись кривые физиологических параметров: кардиограмма, биотоки мозга, движение глазных яблок, кислород в крови, сокращение мышц.

— Побежал куда-то твой Константин Петрович, — сказала Ольга Савинская, медсестра при сомнологическом кабинете отделения функциональной диагностики.

— Побежал, — кивнул Андрей. — Это сновидение повторялось дважды. Он приводит внучку в террариум, расположенный в грязных подвалах. Аквариум питона разбит, а сам питон исчез. Константин Петрович ищет выход, но не может найти. Внучку удается высадить наружу через узкое окошко, но самому в него не пролезть. Он бежит по подвалам, задыхается, чувствует, что питон где-то рядом, ползет за ним в темноте и вот-вот набросится…

— Что тебя настораживает, Андрюша? — спросила Ольга.

— Сон повторяется. Питон все ближе. Не знаю, на что и думать. Болезнь развивается, но что это за болезнь? — Андрей задумчиво поглядел в монитор.

Сомнологический кабинет организовывали своими силами и при активном участии Ильина. Здесь обследовали тех, кто во время сна страдал нарушением дыхания и сердечной деятельности. Когда Андрею требовалось понаблюдать за сновидениями своих пациентов, он договаривался с завотделением, и ему выделяли окно в расписании. Как, например, сегодня.

— Говорят, идешь на повышение?

— И ты знаешь! — Он усмехнулся. — Похоже, меня последнего поставили в известность.

— Уволишься из областной?

Он пожал плечами:

— Пока не знаю.

— Жаль, если уволишься, — сказала Савинская, сложив губы в грустную улыбку. На щеках проступили соблазнительные ямочки. — Неизвестно, кто придет вместо тебя. Может, какой-нибудь павлин. Лет пять потребуется, чтобы он превратился в нормального врача.

— Я был напыщенным павлином.

— Ты всегда был добрым. Слишком добрым…

— Хорошо, что у меня есть Кривокрасов.

— Да, этот компенсирует твою доброту.

Прерывистое кваканье вернуло их к монитору.

— Пульс скакнул, — сказала Ольга.

Константин Петрович во сне охнул и дернулся.

— Что он делает руками? — спросила Ольга, глядя на графики. — Во как двуглавые мышцы напряглись.

— За что-то дергает, — предположил Андрей, а в следующую секунду компьютер издал сигнал тревоги более громкий, чем предыдущее кваканье.

— Кислород, — указала Ольга. — У него остановка дыхания!

Андрей бросился к двери, опрокинув стул на роликах. Устройство кабинета не предусматривало прямую дверь из технического помещения в комнату пациента. Андрей оказался в маленьком тамбуре.

Торопясь, он дернул за ручку. И покрылся холодным потом.

Дверь не открылась. Не отошла защелка.

Ни он, ни опытная Савинская не могли ее запереть. Комната пациента вообще никогда не запиралась, он даже не представлял, как выглядит от нее ключ. Для защиты от посторонних существует крепкая наружная дверь. Но внутренние комнаты…