Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
Сегодня страхи мертвого мира не тревожат когда-то юную богиню, но в ее душе гнездится мерзкая пустота, что сродни ощущению, возникающему, когда тебя кормят насильно, и не остается ничего другого, как глотать, давясь, то, что дают…
После той истории с Лофтом были века одиночества, потому что зеленоглазая, ничего не помня, все равно не захотела быть рядом с Игроком, лишившим ее куска жизни. И даже награда от Учителя, свой собственный, прекрасный и благоустроенный мир, была не в радость. Может быть, поэтому-то выбрал тогда Игрок бездомность? Зачем нужна целая вселенная, если там нет той, единственной?
– Мечтаешь?
Игрок оторвался от созерцания игры языков пламени и взглянул на того, кто посмел прервать его размышления.
На Земле таких мужичков можно встретить в российской глубинке возле винного магазина. Да и то, наверное, не в каждом поселке, а лишь в тех, по которым коммерциализации и конверсия прошлись особенно жестоко. От крепких когда-то предприятий остались только пустые до гулкости корпуса да заросшие сорняками дворы, от совхозных ферм – и того меньше. Кровельную жесть давно сдали в металлолом, доски растащили по дворам на растопку. Смотря в вечно серое небо, торчат бетонные стропила, похожие на ребра выброшенного на берег кита. А вокруг – мощные, выше головы, заросли всякой сорной травы. Здесь и репейник, и лебеда, и конопля, и чертополох… Но знающие люди найдут проход между колючих стеблей, выберутся на тропинку, и та выведет на кривоватую улочку, к единственному на ней кирпичному дому, украшенному вывеской «Магазин». Около крыльца – пара видавших виды «Уралов» с колясками, «Жигули» без одной фары и – пришельцем из иного мира – лаковая «Судзуки». А на ступеньках сидит такой вот дядечка без возраста – низкорослый, субтильный, одетый так, что спрашиваешь себя: «Есть ли на нем хоть одна вещь, произведенная после разгона ГКЧП?» Но вроде – и не законченный алкоголик, вроде даже трезв с утра. Мужичок этот с удовольствием поддержит разговор, аккуратно вытянет из пачки предложенную сигарету, стараясь не испачкать фильтры соседних черными от земли пальцами, и расскажет последние сплетни, с точностью профессионального пародиста повторяя интонации земляков.
И не пахнет от него, как от бомжа, пахнет печным дымом да свежей травой, смолой и грибами.
Вот и этот пришелец производил впечатление такого деревенского «гида». Одежда – ватник на голое тело, засаленный картуз да потерявшие всякий вид штаны, так что даже непонятно, чем они были изначально: джинсами или костюмными брюками. И физиономия у гостя соответствующая: недельная щетина, заплывшие глазки да нос картошкой, а в углу большегубого рта торчит погасшая папироска.
– Что, Наблюдатель, опять прикурить попросишь? – устало ухмыльнулся Игрок.
– И это – тоже, – ответил Наблюдатель.
Он чуть пошевелил пальцами – и один из языков Костра яркой бабочкой вспорхнул к его лицу. Папироска задымилась, добавив к трудноуловимым запахам тумана удушливую вонь плохого табака.
– Но я по другому вопросу.
Наблюдатель расположился на одном из валунов, окружавших костер, и тяжело посмотрел на Игрока:
– Ты очень вовремя стал вспоминать о Безумце.
Игрок кивнул:
– Да, это – один из моих талантов. Я часто думаю именно о том, что важно.
– Вот и хорошо. – Наблюдатель помолчал и продолжил: – Фрейя ненавидит тебя.
– Я это знаю.
– Я знаю, что ты знаешь. Вряд ли и то, что я тебе скажу, будет для тебя в новинку. Ты помнишь, почему Учитель захотел остановить Лофта?
– Потому что распространяемое им безумие, извращающее любые законы, испугало слишком многих. А мне было жаль – мы даже не успели с ним толком поговорить. Хотя и собеседник он не из лучших. Иногда мне казалось, что ему все равно: слушают его или нет. Он говорил, споря с самим собой.
– Теперь многое изменилось, – сказал Наблюдатель.
Игрок напрягся, поняв, что собеседник прав:
– Да, изменилось. И прежде всего я.
– И ты, и Фрейя. Кроме того, появились другие заинтересованные…
– Зачем ты напоминаешь о моей ошибке? – почти искренне обиделся Игрок. – Для того чтобы понять Хаос, нужно стать им… но я не смог.
– Зато смог другой, который был когда-то тобой, – садистски ухмыльнулся Наблюдатель.
– Этот недоделок не понимает, что он творит.
– Зато понимаешь ты. И отвечать тебе, – еще шире улыбнулся Наблюдатель. – Так что подумай, при чем здесь Лофт.
– Я знаю только одно: то, что я ничего не знаю о том, что с ним сейчас происходит. И происходит ли вообще что-то.
Игрок пожал плечами и даже отвернулся к огню, демонстрируя, что этот разговор ему совершенно не интересен.
– Зато Фрейя знает, – тихо процедил Наблюдатель.
– Я же не залезу к ней в мозги, – отмахнулся Игрок. – Она не позволит.
– Мне она противостоять не сможет.
Притворяющийся бомжем бог снова занялся папиросой. Табак догорел до бумажного патрона и осыпался искрами. Наблюдатель вынул окурок изо рта, вздохнул, глядя на него, но не выкинул, а щелкнул пальцами, превратив в целую «беломорину».
Игрок внимательно посмотрел на собеседника и поморщился. В мысли наблюдателя он тоже не мог проникнуть. Люди для богов – открытая книга. А другого бога возможно «прочитать», только если его уровень гораздо ниже твоего. Так что в разговоре с Наблюдателем Игроку приходилось довольствоваться одной логикой.
«Наблюдатель наверняка что-то узнал. Причем – от Фреи, – подумал Игрок. – Красавица явно не хотела делиться сведениями, но кто бы спрашивал о ее желаниях… Однако Наблюдатель не уверен в том, что узнал. И это возможно в одном случае…»
– Видения Фрейи – очень странная вещь, – сказал Игрок вслух. – Они, эти видения, никогда не лгут. Но далеко не всегда можно понять, что означает то, о чем она грезит. Ее видения – просто картинки, которые могут быть абсолютно бесполезны. Или вообще – обмануть, будучи правдой. Далеко не все является тем, чем выглядит.
Мужик в ватнике лукаво взглянул на Игрока. Наблюдатель хотел, чтобы Игрок сам пришел к нужным выводам. Однако одинокий бог вдруг заговорил о другом:
– Есть один закрытый мир. Называется Земля. Там практически нет магии. Очень странный мир победившего Хаоса, который тем не менее умудрился не сгореть напрочь, обуздать неопределенность, загнав ее в рамки законов. Так вот, если бы нас с тобой сейчас увидел какой-нибудь обитатель Земли, то решил бы, что мы – рыбаки, сидящие у костра на берегу реки.
Наблюдатель расхохотался:
– Слышал я про эту твою Землю… а ведь верно!
Если пришелец походил на деревенского мужичка, то Игрок был одет как стареющий «неформал» – потрепанные джинсы, высокие «берцы», кожаная «косуха». И прическа соответствующая – собранные в «хвост» волнистые волосы, еще темные, но уже с парой седеющих прядок на висках, как у какого-нибудь бывшего бас-гитариста давно распавшейся рок-группы, так и не сумевшей пробиться на вершину музыкального олимпа.
Но Игрок думал уже совершенно о другом. Поэтому он сказал:
– Больше всего мне сейчас хотелось бы еще раз поговорить с Лофтом. Но…
– Фрейя никогда не снимет ради тебя «Печать Вечности», – закончил за него Наблюдатель. – А вот ради кого-то еще…
– Да, я знаю, – снова кивнул Игрок. – Но, кроме Фрейи, есть существа, способные на это. Точнее, они могут ее обойти.
Наблюдатель в упор посмотрел на собеседника, словно увидел того впервые:
– Ты о смертных?
– Да, о тех, для кого не существует Вечности. Они слишком слабы, чтобы Великие учитывали их, когда составляли заклинания. Хотя… знаешь, Наблюдатель, я все чаще думаю о Земле. Так вот, там есть летающие машины. Их называют самолетами. Они огромны, они сделаны из металла и могут нести в своем чреве сотни людей. Мощь этих крылатых машин завораживает даже меня. Иногда просто не верится, что в них, как почти во всем, что существует на Земле, нет ни капли магии. Так вот, одной из опасностей, которая грозит самолетам, с давних пор считают… кого бы ты думал? Мелких птиц. Попавший в мотор воробей, конечно, гибнет, но и самолет страдает, и часто повреждения такие, что гибнут и те, кто летел на нем. Люди умеют хорошо запоминать такие уроки, поэтому на аэродромах – специальных площадках, куда садятся самолеты, – делается все, чтобы птицы не смели даже приближаться к ним…
Наблюдатель покачал головой и спросил:
– А птиц не жалко?
– Жалко, – грустно улыбнулся Игрок. – Но, думаю, это будут очень плохие птицы.
– Даже так?
Наблюдатель снова пошевелил пальцами, подманивая огненную бабочку, и его папироска выбросила клуб вонючего дыма:
– Ну, если ты уже решил, то действуй. Но не знаю, насколько это понравится Высшим. Впрочем, ты никогда не заботился о том, чтобы нравиться. Так что – прощай пока. Посмотрим.
