Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
– Сам ты «мир, дверь, мяч», – зло пробормотал я. – А я-то зачем нужен? Что мне делать?
– Как что? – хмыкнул мастер. – То, за что тебе на работе деньги платят. Лечить будешь.
– Арагорн, ты – идиот?
– Да, – кивнул старший мастер. – Но куда деваться? Ты – один из немногих, кто может справиться. Но на тебя зов почему-то не действует.
– Чего? – не понял я. – Какой, на фиг, зов? Ты вообще о чем?
– Больше я тебе ничего сказать не могу, – с пафосом произнес Арагорн. – А то не по правилам будет.
– Так это по игре! – обрадовался я. – Фу ты, кретина кусок, а ты меня перепугал…
– Не совсем по игре. В общем, иди вон туда, – мастер махнул рукой куда-то в сторону луны. – Там разберешься.
И растворился в тумане. Откуда-то раздался ехидный смешок, и меня окружила плотная, как туман, тишина.
Я смачно выругался. То, что на меня никакой зов не действовал, – это понятно. Если кто-то по игре приходил, то мог орать у палатки сколько угодно – я спал. Меня разбудить – это постараться надо. Вот и пришлось старшему мастеру корректировать реальность. Но какого хрена этот урод не довел меня туда, куда надо? Если за мной кто-то приходил, то этот кто-то должен был отвести меня туда, где я нужен. А теперь мне придется шарахаться по полузнакомому лесу, пытаясь понять, куда идти.
Впрочем, я немного соображал, где находятся основные локации. Луна была в той стороне, где ручей. От нашего лагеря до него – метров пятьсот. Протопали мы уже немало, так еще немного, и выйду к берегу. Потом нужно спуститься вниз по течению до переправы. Рядом с ней – человеческий город. Если кто-то что-то знает, то только там, мимо них все ходят.
Взглянув на небо, я определился с направлением и бодро потопал по тропинке. Кстати, тропинка тоже хоть куда-то, но должна привести. Тут их немного, местные не часто в эти края забираются. Около той дороги, где заезд на полигон, стоит мастерский лагерь. А эта должна вести к одной из переправ. Берега у ручья во многих местах или болотистые, или заросшие ивняком, так что не продраться. Мест с удобным выходом к воде немного.
Однако постепенно моя уверенность в том, что я иду туда, куда надо, улетучилась. По моим ощущениям, я протопал уже километра три, а вокруг меня был все тот же туман, ставший, казалось, еще плотнее. И – никакого намека на ручей. Потому что у воды должно пахнуть прелью и ивовыми листьями, а этот туман не пах ничем.
Тут я резко остановился, осознав, что же у меня вызывало тревогу.
Туман был неправильный. Какой-то не туманистый туман. В нормальном тумане у меня давно бы уже отсырел подкольчужник, а на лице ощущалась бы влага.
Чтобы убедиться еще раз, я тщательно провел ладонью по щеке, потом – по кожаным пластинкам на груди. Ни-че-го! В смысле, пот есть, ватный подкольчужник – штука теплая, щетина выросла что-то слишком быстро… а вот положенного в предутренние часы ощущения промозглой сырости нет. То есть вокруг меня – что угодно, только не водяная взвесь.
Честно говоря, я испугался.
Этот туман вообще был каким-то странным. Теперь он не висел слоями, а клубился, двигался, кружил, из его глубины раздавались какие-то шорохи и скрипы. Лесные звуки – они совершенно другие. Ну, птичка спросонья что-то просвистит, сломанная ветка хрустнет. Эти же напоминали скорее то, что можно услышать ночью в пустом цеху. Такие звуки издают металл и камень, а не деревья и живые существа.
Выругавшись, я снова побрел вперед, лихорадочно пытаясь сообразить, что же произошло. Вероятнее всего, ничего страшного. Просто с похмелья у меня пересохло во рту… и в мозгах. Так что два варианта: или я куда-нибудь приду, или, когда надоест бродить, усну под кустом. Правда, завтра народ будет ржать над тем, что я в трех соснах заблудился. Ну и фиг с ним, с народом, и с его приколами. Виноват во всем Арагорн.
Обдумывая планы мести старшему мастеру, я для поддержания бодрости духа затянул «орочью походную»:
Как однажды АрагорнПоложил яйцо на горн,Гномы угли разожгли,Маком яйца зацвели.Аш назг, аш назг, разлюли малина,Любит девочка моя Сару-властелина!
В песне было много куплетов, еще менее пристойных и гораздо более садистских, в духе «мальчик в подвале нашел пулемет», так что ее можно было орать до утра. Звук собственного голоса подбадривал меня. В принципе, где бы я ни находился, вряд ли кто-нибудь в здравом уме решится подойти к существу, горланящему такое. Правда, половина ирландских сказок начинается со слов «возвращался как-то Джонни из соседней деревни со свадьбы…». Но у нас все-таки не Ирландия, народец полых холмов в нашем климате вряд ли выживет…
В общем, чего не придет в такой ситуации в голову. Так что я даже не сильно удивился, когда впереди меня выросла темная фигура. Вот кто-то продумался по игровушке! Силуэт был намного выше меня. При этом таинственная фигура вся состояла из каких-то выростов и шипов, словно утрированный рыцарский доспех или какой-нибудь монстр, что рисуют на обложках фэнтези.
– Красиво поешь, смертный! – утробным басом возвестил силуэт. – Да и со знанием дела, как я посмотрю!
Первым моим желанием было броситься к этому монстру на шею. Вторым – послать его подальше вместе со всей мастерской командой, в которую он, несомненно, входил. Потому что кто, кроме мастерского персонажа, будет посреди ночи таскаться по туману в такой неудобной игровушке? Но я сдержался и ответил как положено:
– Кого вижу, путник? К добру или к злу наша встреча?
– Видишь ты того, кого ждал и кто поможет тебе совершить отмщение!
Голосочек у парня – что твоя труба! Или у него под маской мегафон?
– И что же я должен сделать, почтеннейший? – подыграл я, пытаясь хоть что-то вытянуть из приближенного к мастерам персонажа.
– Ты должен идти туда, куда ведут тебя твои помыслы, и взять то, что принадлежит тебе по праву!
– Во блин, – тихонько пробормотал я.
Но вслух возвестил не менее пафосно:
– Укажи же направление, о, владыка дорог и судеб!
Монстр икнул, как-то замялся, потом махнул рукой куда-то вбок:
– Иди, и пребудет с тобой Сила!
Если бы черная громадина после этого не захихикала мерзко, то я, наверное, послушался бы его приказания. Но этот смешок напомнил мне Арагорна. Поэтому я развернулся и пошел в направлении, прямо противоположном указанному.
Честно говоря, я уже засыпал на ходу, шел, спотыкаясь на каждом шагу. К счастью, это продолжалось недолго. Вскоре туман начал редеть, сменившись нормальной предутренней дымкой. Правда, нигде не было видно даже отблеска костра. Поэтому, решив, что утро вечера всяко мудренее, я выбрал куст посимпатичнее и забрался под него.
Глава 2
В хорошем подкольчужнике не замерзнуть даже на рассвете. Удобная вещь: длинный стеганый халат, между двумя слоями ткани проложена не вата, а льняная пакля, которая держит тепло гораздо лучше хлопка. Подкольчужник – идеальная замена спальнику. Где-то читал, что дружинники Святослава и одеяла в поход не брали. Согласен – незачем, чтобы переночевать под открытым небом, достаточно такой, как у меня, «шкуры». Поэтому я не удивился, что проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко.
И вот тут меня накрыло!
До этого я надеялся, что все ночные странности – это лишь шутки моего восприятия, измененного смесью пива с портвейном и самогоном, но реальность оказалась даже хуже, чем можно было предполагать.
Лес был не тот.
Точнее, леса вообще не наблюдалось. Так, полоса молодой поросли вдоль ручья. Того или не того, который я искал всю ночь, не знаю. Похоже, что не того – этот гораздо шире.
Остальное же пространство вокруг меня занимала степь. Не поле, не луг, а именно степь – древняя, ни разу не паханная, горбящаяся курганами. Кое-где отдельными пятнами темнели маленькие рощицы, вдалеке, за холмом, вроде курился дымок. Значит, там – какое-то жилье.
Но добили меня горы. Они занимали весь горизонт – сколько хватал глаз. Если кому-то взбредет в голову топать к ним, то нужно будет отмахать не один десяток километров – синие из-за расстояния, они искрились на фоне неба, как драгоценные камни.
Но откуда в Подмосковье горы? Да еще такие, как эти, блестящие ледниками?
Мне стало холодно. Потом – жарко.
Я выматерился, протер глаза и снова выматерился.
На галлюцинацию не похоже. В конце концов, я – врач-психиатр и знаю, что галлюцинации у больных касаются только каких-то отдельных объектов, которые вплетены в их бред. Но если любому шизофренику в любом состоянии показать на нейтральный в его восприятии предмет вроде стула или шариковой ручки и спросить: «Что это?», он не скажет, что это кровать или ложка.
Весь мир не может быть галлюцинацией. Тем более – такой детальной.
Я наклонился и посмотрел на траву. Конечно, я не ботаник, но немного в травах разбираюсь. Ковыль – а эти пучки белесых тонких нитей определенно являлись ковылем – в Подмосковье не растет. Нет там и шаров перекати-поля вроде того, что зацепился за соседний куст…
