Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга
Ланка осторожно тронула парня за плечо.
— Эй! Ты спишь? — дурацкий вопрос, но она почему-то растерялась в такой обычной, рядовой ситуации.
От толчка правая рука парня сползла с коленей и упала на скамейку. Ладонь раскрылась, и Ланка увидела маленький цифровой плеер девчачьего розового цвета.
Парень шевельнулся — Ланка взвизгнула и отскочила. Опасливо покосилась на спящего. Одинокая снежинка спланировала с дерева и аккуратно пристроилась на побелевшем от холода кончике носа. Веки дрогнули, ресницы затрепетали, но глаза остались закрытыми.
Ланке вдруг стало скучно и немного противно: всегда находится кто-то, рассчитывающий убежать от справедливого наказания. И всегда это заканчивается одинаково. Нельзя убежать от самого себя, от жизненно необходимой, естественной потребности спать. Она вытащила из кармана мобильник, набрала короткий номер: «Два ноля наберешь — чью-то жизнь спасешь!» — учат дети еще в младшей группе детского сада.
— Служба перевозки. Слушаю вас.
— Здесь человек заснул, — Ланка оглянулась на парня. Продиктовала адрес и добавила: — Только он в снегу уже. И вообще… холодно. Вы побыстрее, ладно?
— Конечно, — равнодушно-вежливо отозвалась невидимая собеседница. — Высылаю машину. Спасибо за сотрудничество.
Ланка зачем-то еще постояла возле спящего парня, прислушиваясь к комариному писку музыки. Потом вдалеке раздались переливы спецсигнала, и она, не оглядываясь, зашагала прочь. Настроение испортилось. Сначала дурацкий сон, потом — бедолага, уснувший в снегу. Не очень-то хорошие предзнаменования для Последнего Дня Детства. Конечно, Ланка не верила в приметы и пророчества, но… Но зачем-то прошептала вчера, уже уронив голову на подушку: «Пусть последний детский сон будет ветром унесен. Пусть расскажет ветер тот, что меня в грядущем ждет». Глупое суеверие!
Ей было неуютно и немножко страшно. При виде беспомощной фигуры пришло тоскливое понимание, что прежняя жизнь закончилась. Теперь надо контролировать себя ежедневно, ежечасно, ежеминутно. А иначе тоже заснешь где-нибудь на скамейке.
Ланка тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Ну уж нет! С ней такого не случится! Она — умная, веселая, компанейская. У нее нет врагов. А этот, с плеером… Наверняка сам виноват!
Жирная муха, похожая на обугленного шмеля, пьяными зигзагами ползала между оконными рамами. Иногда она топорщила полупрозрачные крылышки, издавая короткое басовитое гудение, но взлететь почему-то не могла.
Ланка перевела взгляд на школьный двор. Вчерашняя снежная сказка исчезла, стертая безжалостной оттепелью, — на истоптанном снегу чернели неопрятные проталины, деревья торчали облезлыми вениками, и бестолково суетились серые, помоечного вида голуби. Настроение у Ланки было под стать заоконному пейзажу.
Справа доносилось возмущенное сопение — лучшая подруга обижалась. Первые два урока она еще пыталась выведать, что же Ланка увидела в гадальном сне. После двадцатого «отстань» Таля надулась, как мышь на крупу, и теперь всячески демонстрировала свое возмущение. Пусть. Все равно они помирятся, завтра или через пару дней — такое бывало уже сотню раз. Сегодня Ланка просто не могла выяснять отношения и, тем более, что-то объяснять. Ну почему у нее все не как у людей?! Да еще это парень…
Ланка вспомнила белое лицо с темными полукружиями ресниц и невольно улыбнулась: интересно, что плохого мог натворить такой красавчик? Небось, чепуха какая-нибудь — толкнул кого-то случайно или на ногу наступил. Первый раз в жизни, конечно. Потом струсил и давай бегать. Вот глупость-то! Ясно же, за такое много не получишь, легче сразу отмучиться и жить дальше спокойно, чем так…
— Итак, что же хотел сказать нам своим произведением поэт Граниш? Ну… Кто готов поделиться с классом своими мыслями? Алана Грош? Алана!
Ланка очнулась и, растерянно моргая, уставилась на учительницу. Со всеми этими переживаниями времени на то, чтобы прочесть заданное вчера стихотворение «К Заступнику», как-то не нашлось. Она медленно поднялась из-за парты, лихорадочно соображая, чем отвлечь учительницу, — все знали, что госпожа Игги добра и легко дает увести себя в сторону посторонними разговорами.
— Госпожа Игги… — протянула Ланка.
— Что, Алана? Я надеюсь, ты готова отвечать?
— Да, но… Я хотела спросить…
— Да?
— А… — спасительная мысль наконец-то забрезжила в голове, и Ланка обрадованно зачастила: — Вот Заступник — он хороший или нет? Ведь он, вроде бы, помогает людям, а…
Она замялась, — дальше никак не придумывалось — но госпожа Игги пришла на помощь.
— Интересный вопрос, — учительница улыбнулась. — Может, спросим у ребят? Прежде чем я выскажу свое мнение, было бы интересно послушать, что думают по этому поводу твои одноклассники, правда?
Ланка с облегчением кивнула и упала на стул — пронесло! А госпожа Игги уже расхаживала перед зеленой доской, изящно жестикулируя и обращаясь сразу ко всем ученикам:
— Итак… Давайте попробуем разобраться, что же несет Заступник людям: добро или зло? Ну, кто хочет сказать? Да, Микаэль?..
Мик лениво поднялся, стрельнул глазами в сторону Ланки и заговорил:
— Так чего хорошего-то? Они же того, преступники… А он, значит, им помогает. Так неправильно.
— Угу, — госпожа Игги довольно покивала. — А что ты скажешь насчет стихотворения, которое мы сейчас проходим?
— А чего насчет стихотворения? — Мик явно растерялся — похоже, не одна Ланка забыла подготовиться к уроку.
— Ну как же — великий поэт Айм Граниш написал свое произведение «К Заступнику», так?
Микаэль неуверенно кивнул. Учительница чуть заметно нахмурилась, но продолжила:
— В этом произведении поэт обращается к мифическому персонажу — к Заступнику — со следующими словами: «Сон мой возьмешь в ладони/ Ночь станет добрым другом/ Вечно же будь свободен/ Вечно иди по кругу…»
Госпожа Игги замолчала и вопросительно приподняла бровь. Мик пожал плечами:
— Ну да… И что?
— Как что? — всплеснула руками учительница. — Ведь поэт обращается к Заступнику, как к другу. Благодарит его! То есть, тем самым говорит нам, что деяния этого человека несут благо! Ты согласен с этим, Микаэль?
— Не-а, — парень упрямо помотал головой. — Если чего натворил — пусть отвечает!
Ланка вдруг вспомнила смешной розовый плеер в белой от холода руке. И неожиданно для себя тихо сказала:
— А может, он не виноват?
Почему-то эти негромкие слова услышали все. Тридцать пар изумленных глаз уставились на Ланку, успевшую пожалеть о том, что вообще затеяла этот разговор. Пусть бы двойку поставили — велика беда!
— Алана… — госпожа Игги успела подойти и теперь пыталась заглянуть в Ланкино низко опущенное лицо. — Алана! А разве может сон прийти к тому, кто не виноват?
— Нет, — буркнула Ланка.
— Тогда что означают твои слова? Объясни нам, пожалуйста.
Ланка вздохнула. Как можно объяснить то, чего сама не понимаешь? Только мелькают иногда на самом краю сознания странные, пугающие мысли. Вот, как сейчас.
— Не знаю, — честно призналась она. — Мне… просто так подумалось. Простите, госпожа Игги.
— Ну что ты, девочка. Это замечательно, когда человек не просто слепо воспринимает то, что пытаются вложить в него учителя, родители или еще кто-то. Только думающий и может называть себя человеком. Взрослым человеком!
От этих слов в груди у Ланки похолодело. Взрослым. Самостоятельно отвечающим за свои поступки. Замерзающим на белой скамейке…
Ланка сердито выдохнула. Хватит! Она не собирается делать ничего, за что придется расплачиваться! А если подобное и случится — по нелепой случайности, не иначе, — она не будет бегать от заслуженного наказания, как трусливая крыса!
* * *Город пуст, но кажется, что жители исчезли только что, несколько мгновений назад. Дверные ручки хранят тепло ладоней, шипит газировка в стакане, забытом на столике уличного кафе, с тихим скрипом крутится карусель на детской площадке. Будто десятки, сотни теней — молчаливых, бесстрастных, равнодушных — следят за мечущейся в лабиринте улиц растерянной испуганной девочкой. Мертвыми, ничего не выражающими глазами…
Глава 2
Зима медленно спускалась на поселок с горных вершин. Каждое утро Никел наблюдал, как расширяется граница снежного царства. Сначала во власти зимы оказались горные луга, затем она выбелила могучие ели на склонах, а еще через неделю почувствовала себя полноправной хозяйкой. Прикрыла грязные дороги беленым полотном, расшила морозными узорами маленький поселок. И от этого у всех сразу появилось радостное праздничное настроение. У всех, кроме Фолка.
После дня рождения Фолк совсем забросил школу, стал пропадать целыми днями на другом конце поселка, за рекой, с друзьями и девчонками. Пытался найти то одну работу, то другую, и поздно возвращался домой, если вообще возвращался. Он все больше мрачнел. Ник рассказывал брату смешные истории, вычитанные в книжках, ластился, как щенок, но в глазах Фолка появился неяркий опасный огонек. Так что и подойти к нему лишний раз было страшно.
