Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
– Молчать! – прошипел король, и его лицо превратилось в костлявую маску ярости. – Любовь! Разве она остается после того, как черви прогрызли кости? Я не знаю такого слова.
Элиас медленно повернулся к Камарису. Старый рыцарь не двигался, продолжая оставаться на прежнем месте, но сейчас, словно на него повлияло внимание короля, подполз на несколько шагов ближе, Шип скрежетал по каменным плитам пола.
Голос короля стал на удивление мягким:
– Я не удивлен, что черный меч выбрал именно тебя, Камарис. Мне сказали, что ты вернулся в мир живых. И я знал, что, если легенды говорили правду, Шип тебя найдет. Теперь мы будем вместе защищать королевство столь любимого тобой Джона.
Глаза Мириамель широко раскрылись от ужаса – она увидела, кого закрывала фигура Камариса. Джошуа, раскинув руки и ноги, неподвижно лежал сбоку от ее отца. Лицо принца было отвернуто в сторону, но рубашка и плащ возле шеи пропитались алой кровью, которая собралась в лужу под головой. На глазах Мириамель появились слезы.
– Время пришло, ваше величество, – сказал Прайрат.
Король выставил перед собой Скорбь, точно серый язык, пока он почти не прикоснулся к старому рыцарю. Хотя Камарис явно боролся с собой, он начал поднимать Шип, чтобы его клинок встретился с окутанным тенями лезвием Скорби.
Он сражался с той же силой, что удерживала Мириамель, Бинабик издал сдавленный крик, пытаясь предотвратить неизбежное, но Шип продолжал подниматься в дрожавших руках старика.
– Да простит меня Господь, – отчаянно вскричал Камарис. – Это грешный мир… и я снова Тебя подвел.
Два меча встретились с тихим звоном, который наполнил все вокруг. Шум бури стал тише, и на мгновение Мириамель услышала горестный стон Камариса.
Там, где сошлись два клинка, появилась черная точка, которая начала пульсировать, словно мир был рассечен, и в него начала вливаться бесконечная пустота. Даже несмотря на узы заклинания алхимика, Мириамель почувствовала, что воздух в высокой башне внезапно становится твердым и одновременно хрупким. Похолодало. На арках окон и вдоль стен появились узоры льда, распространявшиеся, точно лесной пожар. Очень скоро почти все вокруг покрылось тонким покровом из кристаллов, мерцавших тысячами диковинных оттенков. На больших колоколах выросли сосульки, словно прозрачные клыки, сиявшие в свете красной звезды.
Прайрат победно вскинул руки вверх. Мириамель видела, что к его одеянию прилипли сверкающие блестки.
– Началось, – сказал он.
Темные гроздья колоколов на потолке не двигались, но большой колокол зазвонил снова – и у Мириамель заболели кости. Мелкая взвесь льда заполнила воздух, башня дрожала, словно стройное дерево под натиском штормового ветра.
* * *
Саймон дернул за ручку и тихо выругался. Нижнюю дверь заклинило – он не мог попасть в помещение, расположенное под исчезнувшим полом – и он снова услышал шум приближавшихся по лестнице шагов.
У Саймона все еще жутко болели все суставы, но он поднялся по ступеням вверх к следующей двери так быстро, как только мог, а потом вошел внутрь, стараясь остановиться сразу у порога, на кусочке пола, который раньше выдержал его вес. Ему пришлось отодвинуться подальше от двери после того, как она закрылась. Когда звук шагов стих, он осторожно вернулся к щели и выглянул наружу, но к тому моменту, когда там оказался, ему удалось увидеть лишь маленькую темную фигуру, исчезнувшую в лестничном колодце. Как ему показалось, она почему-то клонилась в сторону. Саймон подождал пару десятков ударов сердца, прислушиваясь, потом выбрался на лестницу и снял со стены один из зажженных факелов.
В его свете Саймон с огромным облегчением сумел разглядеть, что помещение внизу все же имеет пол, и, хотя часть его прогнила, в основном он не пострадал. Сияющий Коготь лежал на груде сломанной мебели, и Саймон ощутил острую боль, глядя на клинок, который походил на выброшенную в мусор драгоценность. Он знал, что должен вернуть Сияющий Коготь и подняться в башню. Даже с такого расстояния он чувствовал желание меча.
Слабая нить песни клинка вилась вокруг его мыслей, когда он, сжимая в зубах древко факела, искал самый надежный участок на полу внизу, потом спустил ноги, повис на руках и спрыгнул, чувствуя, как трепещет в груди сердце. Дерево громко затрещало и слегка прогнулось, но выдержало. Саймон сделал шаг к Сияющему Когтю, но у него тут же провалилась нога. Он поспешно убрал ее, а в следующее мгновение небольшой участок пола рухнул вниз.
Саймон опустился на четвереньки и принялся осторожно продвигаться вперед по предательской поверхности, посадив в ладони несколько заноз. Здесь вой ветра уже был не таким громким. Факел горячо пылал рядом с его щекой, и мерцавшее пламя отбрасывало похожую на зверя тень на ближайшую стену.
Саймон вытянул перед собой руку. Ближе… ближе… вот! Его пальцы сомкнулись на рукояти Сияющего Когтя, он почувствовал, как усилилась его песня и теперь вибрировала внутри его тела, приветствуя… и даже больше. Потребности меча стали потребностями Саймона.
Вверх, – внезапно подумал он. Слово предстало перед его мысленным взором, словно яркий огонь. – Пришло время подняться наверх.
Легче сказать, чем сделать. Саймон сел на пятки, поморщился, когда пол громко заскрипел, взял в руку факел, поднял его и огляделся по сторонам. Эта комната была шире той, что находилась выше. Половина потолка, которая не являлась деревянным полом верхнего помещения, состояла из куска бледного камня, висевшего в воздухе без видимой опоры. Резьба на стенах почти не сохранилась, и ее покрывали пыль и сажа. Саймон нигде не видел опор для подъема, и даже если бы он подпрыгнул, ему не удалось бы достать до пола верхнего помещения.
Саймон задумался. Зов меча оставался на заднем плане его мыслей, нечто вроде негромкого, но упрямого боя барабана. Он засунул Сияющий Коготь за пояс, неохотно выпустив его рукоять, и, снова взяв факел в зубы, пополз обратно в сторону двери, выходившей на лестницу, но ему не удалось ее открыть изнутри: либо заклинило из-за сырой погоды, либо кто-то запер, но она не поддавалась, как он ни старался. Саймон вздохнул и вернулся на середину комнаты.
Стараясь двигаться максимально осторожно, он собрал куски разбитой мебели и стал строить из нее пирамиду возле запертой двери, тщательно укладывая один обломок на другой, пока она не стала доходить до его плеча. Когда он пристраивал поверх шаткого сооружения сломанный стол, Саймон снова услышал шаги по лестнице.
Он не был уверен, но ему показалось, что на этот раз шел
