Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
– Вовремя мы оттуда смылись! – почесал в затылке Корнеев.
– Я отвлеку вертолет, – сказал Георгий. – Выводите детей.
Он бросился к автостоянке, завел «Газель», включил фары и выехал с площадки, направляясь по дороге в сторону озера.
КРУТОВ
Их встретили у выхода из тоннеля в ангар с упрятанной под землю резервной техникой, где стояли вертолеты, бронетранспортер и зенитная установка. Устье тоннеля преграждала металлическая решетка, а за ней располагалась цепь охранников с прозрачными бронещитами, сквозь специальные отверстия в которых можно было вести огонь из автоматов. Необычной формы шлемы и комбинезоны со множеством приспособлений делали их похожими на пришельцев или роботов. Когда-то в бытность свою полковником Крутову довелось носить такие спецкостюмы, называемые «киборгами».
Электрокары они благоразумно оставили в полусотне метров от выхода из тоннеля, за его изгибом. Тимергалин был без сознания, и Крутову пришлось нести его на плечах, тратя последние запасы сил. При этом он чувствовал чью-то поддержку, догадывался, что Елизавета, его берегиня, молится сейчас за него, и от этого становилось легче.
Мария тоже израсходовала море энергии при отступлении из бункера Директора и держалась теперь только на гордости и воле, а прикрывать ей надо было уже не одного человека, а двоих без всякой надежды на помощь Тимергалина.
– Там решетка, – беззвучно выдохнул ей на ухо Крутов. – Нужен гранатомет или пушка. Можно попробовать направить туда электрокар.
– Все равно нас не пропустят, – отозвалась так же беззвучно Мария. – Их там два десятка, и все вооружены. Пойдем «тенью», как и до этого, только не мешай. Сосредоточься на растворении. Тебя здесь нет, понимаешь?
Сил пошутить не оставалось, и Крутов лишь кивнул, мимолетно подумав, что они были бы отличной парой, встреться раньше на пару месяцев.
К решетке первой подошла Мария. Охранники ее не видели, как и Крутова с тяжелой ношей, хотя полсотни метров беглецам пришлось прошагать под их пристальными взглядами. Пятеро «киборгов» стерегли тоннель, держа его под дулами автоматов, высовывающимися сквозь бойницы-отверстия в бронещитах, остальные расхаживали по ангару, поглядывая вверх, на потолок ангара, сквозь который доносился приглушенный грохот боя.
Крутов увидел, как спина Марии напряглась: женщина с безумной щедростью расходовала свой последний психофизический резерв, что в скором времени могло привести ее к «красному коридору»; спортсменам известно это состояние, когда организм на пределе выбрасывает остаток сил в режиме извержения вулкана, за которым нередко следует остановка сердца и смерть.
В следующее мгновение один из охранников, слонявшихся по ангару, подошел к стене и включил механизм подъема решетки. Охранники, стоявшие лицом к тоннелю, начали переглядываться, зашевелились, оборачиваясь. Их замешательство длилось всего несколько секунд, но за это время решетка поднялась от пола на метр, и беглецам удалось войти в ангар, хотя Крутов сделал это с великим трудом. Причем он задел ногами Тимергалина крайнего охранника, но удержался от попытки оглушить его ударом пистолета.
Охранник с недоумением посмотрел в его сторону, все еще не видя перед собой противника, протянул вперед руку, словно собираясь прощупать воздух, и в эту секунду тот, кто включил подъем решетки, вдруг открыл по своим сослуживцам огонь из автомата.
Это была последняя пси-атака Марии. Ее силы кончились. Еще миг – и она бы упала, но Крутов поддержал ее под локоть и почти бегом поволок вперед себя к бронетранспортеру, не обращая внимания на суматоху и стрельбу, ощущая странный приток сил. Это сработал обережный «зонтик» Елизаветы, во второй раз спасающей мужа от гибели. Он отвел глаза охранников, и беглецы успели добраться до коробки БТР в тот момент, когда охранника, начавшего стрельбу, убили и в ангаре наступила тишина. Только теперь защитники базы обнаружили, что в ангаре находятся посторонние. И в этот момент очнулся Тимергалин.
«Силен!» – отметил про себя Крутов, потому что сам вряд ли среагировал бы быстрее. Умару Гасановичу потребовалось всего несколько сотых долей секунды, чтобы оценить ситуацию, а затем – Крутов не поверил глазам! – он «превратился» в Джехангира.
– Ливенцова ко мне! – властно приказал «командующий Легионом», глядя поверх голов подступивших ближе охранников.
Те переглянулись, не понимая, каким образом в ангаре оказался генерал, один из них сдвинул забрало шлема:
– Он наверху, товарищ генерал.
– Опустить подъемник!
– Но мы… там идет…
– Выполнять!
– Слушаюсь.
Охранник дал кому-то знак, и плита подъемника, служившая одновременно частью потолка ангара, пошла вниз на гидравлических штангах. Выстрелы и взрывы наверху стали слышнее.
– Залезайте, – сказал «Джехангир», не оборачиваясь на спутников.
Крутов молча открыл люк бронетранспортера, всей кожей чувствуя взгляды солдат, опустил в люк слабо простонавшую Марию, спрыгнул вниз сам. Разместил женщину в отсеке десанта, сел на место водителя и завел двигатель. Через минуту на броню влез Тимергалин-»Джехангир», державшийся из последних сил. Крутов тронул машину с места, въехал на опустившуюся платформу подъемника, и та пошла вверх.
Умар Гасанович потерял сознание, когда они были уже метрах в десяти от пола, что осталось не замеченным охранниками снизу, но за подъемником, очевидно, следили с помощью телекамеры, и оператор почувствовал неладное, хотя остановил подъем платформы с «бэтэшкой» не сразу, а когда до потолка оставалось всего полтора метра. Но и это расстояние было непреодолимым препятствием для железной коробки с пулеметом на башенке. Будь Крутов один, он, наверное, успел бы выбраться из бронетранспортера, уцепиться за край перекрытия и вылезти наверх, но с двумя свалившимися без памяти спутниками об этом не могло идти и речи, хотя взору уже открылось темное небо, высвеченная пожаром стена леса, идущие по кругу вертолеты.
– Ну, сволочи! – скрипнул зубами Егор. – Вы сами этого хотели!
Он вылез к пулемету, собираясь снять его и открыть огонь по охранникам в ангаре, но в этот момент что-то произошло. Прозрачная тень накрыла шахту подъемника, на секунду стрельба и взрывы смолкли, будто у Крутова заложило уши, затем звуки боя послышались снова, а плита подъемника дрогнула и пошла вверх.
Крутов ничего не понял, принимая неожиданный подарок судьбы, поблагодарил в душе того, кто снова включил механизм подъема, и принялся действовать, как всегда, в соответствии с изменившейся ситуацией.
Плита не дошла до края площадки несколько сантиметров, когда БТР прыгнул вперед и оказался на асфальтовом поле ВПП в окружении горящих вертолетов, автомашин, вышки командно-диспетчерского пункта. Егор остановил бронетранспортер, чтобы запихнуть внутрь Умара Гасановича, а когда вылез на броню, увидел согнувшегося над телом Тимергалина человека в черном плаще. Схватился за рукоять «глушака», торчавшего под ремнем джинсов, но вытащить не успел. Человек оглянулся, и руку Егора свело, как от удара током. На него смотрел невысокий худощавый человек с шапкой черных волос и прозрачно-серыми глазами. У него был орлиный нос, смуглое морщинистое лицо, ставшее в отсветах пожара красно-коричневым, тяжелый подбородок, а глаза притягивали, приказывали, прощупывали и предупреждали.
– Кто вы? – сглотнул горькую слюну Крутов.
– Я его учитель, – произнес незнакомец тихим, но отчетливо слышимым в трескотне и гуле голосом.
– Тигран…
Незнакомец сощурил яркие глаза.
– Кажется, я догадываюсь, с кем имею честь разговаривать. Вы Крутов? Один из Витязей Сопротивления?
– Надо убираться отсюда… Умар Гасанович ранен…
– Спасибо за помощь, Витязь. Может, еще доведется встретиться. – Учитель Тимергалина легко поднял тело ученика на руки, спрыгнул на асфальт. – Уходите к своим, они сейчас сгруппировались возле лаборатории Директора, замаскированной под колокольню. Найдете?
– Найду. А вы?
– Не волнуйтесь, мы выберемся.
Из-за горящей вышки КДП показалось несколько черных фигур, направляясь к бронетранспортеру.
– Охрана! – заторопился Крутов, берясь за рукояти пулемета.
– Не ввязывайтесь с ними в перестрелку, – посоветовал Тигран. – Они еще не знают, кто в машине, у вас есть хороший шанс прорваться.
– Но вы же…
– Нас они не заметят. – Учитель Тимергалина, академик, доктор энергоинформационных наук, доктор восточной медицины и он же – «серый» маг, маг «свободного выбора» Петр Афанасьевич Тигран улыбнулся. – Доброго пути, Витязь. Передавайте привет вашей берегине.
Учитель со своим учеником стали таять, испаряться, подернулись рябью, как изображение на экране телевизора, исчезли.
