Адмирал Империи – 51 - Дмитрий Николаевич Коровников
Котов активировал на голографическом столе подробную диаграмму текущего состава Северного флота. Трехмерная проекция напоминала сложную пространственную шахматную партию, где каждая фигура представляла собой боевую единицу с определенными характеристиками и возможностями.
— С учетом тринадцати кораблей, освобожденных из Кронштадта, предлагаю следующую реорганизацию, — Котов увеличил отдельные секторы проекции, наглядно демонстрируя свой план. — Объединить остатки 5-ой и 6-ой «линейных» дивизии в одну 5-ю «линейную» дивизию под временным командованием капитана первого ранга Саладзе. Оставшиеся корабли распределить между 3-й и 4-й дивизиями для восполнения понесенных в столичной системе потерь. Линкор «Звезда Эгера» после технического осмотра и необходимого ремонта включить в состав 2-й «ударной» дивизии.
— Возражения? — Дессе обратился к присутствующим, давая возможность высказаться всем командирам. В его стиле управления всегда был элемент коллегиальности, но последнее слово всегда оставалось за ним.
Возражений не было.
— Господин адмирал, позволю себе заметить, что две наши ударные дивизии количественно и качественно намного превосходят остальные подразделения, — продолжал контр-адмирал Котов. — В дальнейшем это может создать уязвимость в нашей оборонительной линии.
— Правильное замечание, — согласился Дессе, ценя аналитический подход своего помощника. — Пантелеймон Матвеевич, внесите коррективы в распределение. «Ударные» дивизии должны быть уменьшены на десять процентов каждая…
Котов сделал пометку в своем планшете, быстро корректируя первоначальный план:
— Понял, господин адмирал. Предлагаю выделить для «линейных» пять кораблей из 1-й «ударной» и четыре из 2-й дивизий для обеспечения стабильности состава флота.
— Утверждаю, — кивнул Дессе и повернулся к каперангу Саладзе, стоявшему со свойственной ему прямой осанкой. — Вахтанг Георгиевич, поздравляю с повышением. Теперь вы — бригадир и командующий дивизией. Пока это временное назначение, но с высокой вероятностью постоянного утверждения в должности после завершения кампании. Принимайте управление новым соединением и готовьте его к боевым действиям.
Саладзе выпрямился еще сильнее, его густые усы слегка дрогнули от сдерживаемой гордости. Для него это повышение было не только личным достижением, но и продолжением славных традиций его рода.
— Служу Северному флоту! — его голос, с характерным акцентом, звучал с искренней преданностью. — Благодарю за доверие и клянусь оправдать его в предстоящих сражениях, Павел Петрович.
— Переходим к обсуждению Кронштадта, — продолжил Дессе, возвращая совещание к практическим вопросам. — Имперская казна представляет собой стратегическую ценность первостепенной важности. Фактически, это материальная основа нашей стороны в гражданской войне. Контр-адмирал Белоусов, вам поручается создание эффективной системы обороны крепости, которая исключит любую возможность повторного захвата.
Белоусов кивнул с уверенностью человека, точно знающего, что нужно делать:
— Слушаюсь. Предлагаю активировать все стационарные орудийные платформы по периметру крепости и развернуть дальние минные поля с избирательной системой активации, настроенной на распознавание сигнатур кораблей противника. Дополнительно — организовать сменное патрулирование легкими крейсерами и эсминцами для раннего обнаружения и перехвата потенциальных угроз. Особое внимание уделим защите от скрытного проникновения малых групп.
— Утверждаю, — согласился Дессе, удовлетворенный комплексным подходом Белоусова. — Приступайте немедленно. Мы не можем исключать возможность повторной атаки со стороны Джонса или других сил, противостоящих Северному флоту. Особенно учитывая ценность казны для финансирования дальнейших военных действий.
Он повернулся к тактическому столу и жестом изменил масштаб карты, охватывая теперь несколько соседних секторов. Голографическое изображение плавно трансформировалось, демонстрируя более широкую стратегическую картину конфликта. Красные маркеры вражеских эскадр и базировались в нескольких ключевых точках по периметру территорий, контролируемых Северным флотом.
— Наше положение существенно улучшилось, но не стоит забывать о более широком контексте кампании, — сказал Дессе, указывая на ключевые стратегические зоны. — После поражения у Новой Москвы-3 мы потеряли стратегическую инициативу и теперь временно вынуждены перейти к оборонительным действиям. Сейчас, с освобождением Кронштадта и обеспечением сохранности имперской казны, мы вернули себе значительную часть утраченных позиций.
Его голос стал жестче при упоминании поражения у Новой Москвы-3 — раны, которая еще не затянулась в памяти всех присутствующих.
— Господин корабли, — обратился к Дессе адмирал Лисовский, — что насчет контр-адмирала Зубова? Есть ли информация о его местонахождении? Его действия могут повлиять на наши дальнейшие планы.
Имя предателя вызвало заметное напряжение в командном отсеке. Все присутствующие знали о том, какую роль сыграл Зубов в поражении Северного флота в битве за Новую Москву-3. Его предательство стало не просто военной катастрофой, но и личной трагедией для многих офицеров, потерявших товарищей в том сражении.
— Зубов объявлен мной в общеимперский розыск как военный преступник и изменник, — ответил Дессе, его голос стал заметно холоднее, а взгляд приобрел стальной оттенок. — Администрации подконтрольных нам звездных систем уже получили приказ о его задержании как задачу высшего приоритета. Любая информация о его местонахождении должна немедленно поступать ко мне. Лично мне.
Последние слова прозвучали с особым ударением, давая понять, что дело Зубова адмирал флота считает своей персональной ответственностью.
На несколько секунд в командном отсеке воцарилась тишина. Все понимали, насколько тяжелым ударом для «Северного Лиса» стало предательство его ставленника. Это не только привело к военному поражению, но и нанесло серьезный урон по репутации Дессе как флотоводца и стратега, а также удар по его личной гордости.
— А что с состоянием вице-адмирала Кантор? — задал вопрос каперанг Саладзе, выражая общее беспокойство присутствующих и понимая, что надо отвлечь командующего от тяжелых мыслей мести Зубову.
— Доктор Соломин докладывает, что ее состояние стабильное, — сдержанно ответил Дессе, не желая углубляться в подробности. — Вице-адмирал Кантор находится в регенерирующей капсуле. Прогнозируемое время полного физического восстановления — три дня. После этого она сможет вернуться к исполнению обязанностей.
Совещание продолжалось еще около часа. Обсуждались технические вопросы ремонта и перераспределения кораблей, организация охраны Кронштадта, установка дальних сканирующих систем для раннего обнаружения противника, протоколы коммуникации между дивизиями и множество других практических деталей, необходимых для функционирования флота. Наконец, Дессе подвел итог:
— Господа офицеры, у каждого из вас есть четкие задачи. Мы закрепляем достигнутый успех и готовимся к следующему этапу кампании. Северный космический флот доказал свою эффективность, но расслабляться рано. Джонс отступил, но не побежден окончательно. Однако, как вы понимаете, не он наш главный враг… И впереди нас ждут новые вызовы… Вы свободны.
Когда офицеры покинули командный отсек, Дессе остался у тактической карты, погруженный в свои мысли. Его взгляд задержался на маркере системы Новая Москва-3 — месте недавнего поражения. Воспоминания о той битве вызывали не просто неприятные чувства, а глухую, клокочущую ярость, которую «Северный Лис» обычно скрывал за маской профессионального спокойствия.
Потери северян были чудовищными — тысячи погибших, десятки уничтоженных кораблей, стратегические позиции потеряны. Предательство со стороны человека, которому Дессе доверился, стало тяжелейшим ударом по репутации «Северного Лиса» и его самолюбию как командующего. С того дня в глазах Павла Петровича появилась новая, незнакомая ранее
