"Та самая Аннушка", 3 том, часть 2: "Долгий привал" - Павел Сергеевич Иевлев
— Всё равно с какой целью? — уточнила Аннушка.
— Да, наверное. Я не уверена. Думаю, то, что в этом срезе аборигены нашли место крушения волантера, не было простой случайностью. Примерно так и работают маячки. Информация просачивается до тех пор, пока не достигнет того, кто её ищет. Раньше это были спасатели, разыскивающие пропавших в Мультиверсуме мелефитов, теперь… не знаю, пап. Например, мы.
— Или кто-то ещё, решивший, что вернуть их хорошая идея, — прокомментировала Аннушка. — Давайте опередим этих прекрасных людей, кем бы они ни были. Лично я не уверена, что они не вернутся с бомбой побольше и не подорвут всё к чертям вместе с нами.
* * *
Хранилище артефактов выглядит внушительно: коридоры суровые, двери стальные, интерьеры служебные. Алина ориентируется по каким-то меткам на стенах, на мой взгляд, совершенно неинформативным, но ей виднее.
— Неужели мы и тут не пошарим в закромах? — ноет Даша, оглядываясь на закрытые ячейки хранения. — А вдруг что полезное? Или прикольное?
— А вдруг там ещё какая-нибудь бактерия? — возражает Аннушка. — Которая жрёт, например, не пластик, а безалаберных лохматых девиц?
— Ой, да ладно. Не будьте занудами. Глянуть-то можно?
Головы… Нет, модули, которые в них когда-то находились, собраны в отдельном запертом помещении. Точнее, запертым оно было когда-то давно, теперь все электрические запоры отключились, и мы беспрепятственно вошли в большую комнату, где целую стену занимает нечто вроде вокзальной камеры хранения с закрытыми ячейками. Ну, или морг, если учитывать, что это в каком-то смысле мёртвые люди.
Алина решительно потянула на себя металлическую ручку, открывая одну из ячеек. Внутри круглый предмет, такой же, как тот, что Сашка выковыряла из останков мелефита в локали со сломанным мораториумом.
— Выглядит целым, — сказала Аннушка. — Но их, как я понимаю, вообще повредить сложно. А вот скажите мне одну вещь, дорогие мои. Каждая такая штука весит два кило примерно. Здесь их навскидку под две сотни. И как мы, блин, попрём два центнера железных мячиков? Об этом кто-нибудь подумал?
* * *
Несколько часов спустя мы сидим на песке и дышим, как загнанные ломовые лошади, а «Чёрт» стал похож на машину торговца арбузами. Только они не зелёные и полосатые, а металлические и серые. Полный кузов, с горкой, мелефитских мозгов. Хорошо, что Алина отыскала на складе что-то вроде электрической тачки. Плохо, что электричество в ней давно отключилось, и её пришлось толкать, как обычную. Ещё хуже, что вверх по лестнице она вообще никак не ехала, а лифты, разумеется, не работают. Я так набегался вверх-вниз с мешками электроголов, что у меня, кажется, даже протез сводит, не говоря уже о ноге. К счастью, Алина оказалась в этом теле весьма выносливой, да и Сашка сильна не по годам, а вот Аннушка всё прокляла ещё на половине груза. Сказала, что ходить пешком — дурацкая идея, и ноги у неё не для этого росли. Но всё-таки таскала, как все.
Сашка сидит на краю кузова и заворожённо трогает круглые модули, то один, то другой, зачем-то перекладывает их.
— Ищешь родителей? — спросил я.
— Я никак не могу их узнать в этом виде, — ответила девочка. — Боюсь, я вообще никак не смогу узнать. Я ведь видела их только во сне. Даже если мы сможем вырастить новые тела, выглядеть они будут иначе. И я выгляжу иначе. А моя мелефитская инфоматрица, по которой мы опознаем друг друга в любом теле, если и сохранилась, то в виде архива, и неактивна.
— Хочешь вернуть её себе? Стать юной мелефиткой?
— Не знаю, пап. Я не так давно живу, но мне уже жалко потерять эту себя. Жалко потерять тебя, маму Алину, маму Аннушку, Дашу, ребят из клана Костлявой, Криссу, Кардана… Всех. Я много узнала об этой жизни, мне хорошо тут, я полезна. А потом вдруг раз — никакой Сашки. Как и не было. Вместо неё какая-то незнакомая мелефитка третьего возраста, ничего не знающая и не понимающая, которая закрыла глаза в роскошной каюте на волантере, а открыла в пустыне перед кучей из голов соплеменников. То-то она удивилась бы! — захихикала девочка.
— Мы тебя не бросили бы всё равно, — заверил я.
— Я знаю, пап. Но пока не хочу. Может быть, если мы оживим родителей… — она рассеянно смахнула пыль с металлического мячика чьего-то мозга. — Тогда я подумаю об этом снова.
— Кстати, Саш, — спросила Аннушка, — а где Даша?
Мы огляделись. Девушки нет, и никто не может толком припомнить, когда её видел в последний раз. Она сначала таскала головы по лестнице, потом сказала, что ноги сейчас отвалятся, и осталась внизу на погрузке…
— Куда её унесло? Надо валить отсюда, пока волны информационного эфира, или как там это у мелефитов, не разнесли вести о том, что мы их спёрли.
— Нет, мам, не эфира, — поправила Аннушку Сашка, — нет никакого эфира. Это скорее нити, вплетённые в структуру Фрактала, они…
— Да поняла, поняла, — отмахнулась та. — Даша-то где? Идти её искать сил уже нет, ноги как желе после этой лестницы.
— Я тут! — девушка объявилась, как чёртик из табакерки. — Поехали быстрее!
— Где тебя носило? — спросил я.
— А? Что? Просто засмотрелась кое-на что! — отвела глаза Даша. — Поехали, чего сидим!
— И на что же ты засмотрелась? — мрачно уточнила Аннушка. — Не оно ли у тебя в рюкзаке?
— А хоть бы и так! Оно же ничьё!
— Пожалуй, Алину можно считать наследником здешней цивилизации, — возразил я.
— Алин, тебе что, жалко?
— Нет, — покачала головой негритянка. — Что бы ты ни взяла, можешь оставить себе.
— Только покажи сперва, — попросил я. — Хочу убедиться, что эта штука не уничтожит мир. Ещё раз.
— Вот вы душные! Ну вот, смотрите. Довольны?
Даша достала из рюкзака небольшой, с пару кулаков размером, резной шарик.
— Ты знаешь, что это? — спросила Аннушка.
— Конечно. Это мораториум. Мелкий, карманный, но, скорее всего, рабочий. Они, вроде,
