Покорители шторма. Бриз - Ирина Вадимовна Лазаренко
Аэртону удалось настоять на том, что он участвует в задержании Старого Пса. Грог дель Бриз брезгливо поморщился, но вынужден был согласиться. К порту они отправились в одном экипаже, где также нашлось место помощнику главного стражника, сухопарому нервному молодому человеку, которого дель Грог называл Хруст, Кортону и двум стражникам. Стражники от присутствия высокого начальства робели и старались дышать реже, отчего сидели с красными глупыми лицами.
Прибыв в порт, Грог дель Бриз возомнил себя полководцем, указывая серым шапкам, где кому стоять, куда целиться из ружья и как держать шпагу в присутствии старшего по званию. Аэртон решил, что с толстяком на острие операции много не навоюешь и решил оставить его за кулисами грядущего спектакля. Сделать это оказалось не так уж легко. Грог дель Бриз рвался в бой, грозился сгноить всех нерадивых вояк в каменных мешках, «запытать рукозадых уродов в пыточных Управы». Судя по хмурым взглядам стражников, он уже давно их допек, держались они из последних сил, и если взять его в передовой отряд, то дель Грог может схлопотать нож между лопаток, причем от своих же. Аэртон разливался придворным певчим, уговаривая главного стражника остаться в передвижном штабе, откуда он якобы сможет руководить всей операцией. Уломать этого дурака оказалось сложнее, чем выйти на след Старого Пса. В конце концов, Грог дель Бриз отступил, но настоял на том, чтобы его человек Хруст шел в передовом отряде. Он должен быть в курсе всего, что происходит. Хрусту это не понравилось, судя по изменившемуся лицу, но он не посмел возразить командиру.
Помимо Аэртона, Кортона и Хруста, в передовой отряд вошли двенадцать стражников из числа лучших и сержант Лотон дель Бриз, широкоплечий детина, который по виду подкову мог голыми руками разогнуть. Для их прикрытия были выделены три отряда стражников, которые двигались от них на большом удалении, но в случае вооруженного столкновения должны были оказать им поддержку.
***
«Ракуной» называлась старая небольшая шхуна, изрядно потрепанная годами и волнами. Рваные паруса, поросшие зеленью борта, сброшенный на причал грузовой трап, на котором два скучающих моряка пили пиво. Рядом стоял бочонок, из которого они разливали хмельной напиток по глиняным кружкам. Они наблюдали за разгрузкой соседнего судна и отпускали едкие и грязные замечания в адрес трудившихся там рабочих. Похоже, этих бродяг оставили следить за подступами к кораблю, и пройти мимо них незамеченными не выйдет. Незаметно же убрать их не получится: по палубе шхуны разгуливали матросы, которые обязательно заметят заварушку на причале.
Пока Аэртон размышлял над тем, как обойти неожиданное препятствие, он совершенно выпустил из виду навязанного ему Хруста, который то ли от страха, то ли от природного желания выслужиться перед начальством решил действовать самостоятельно. Хруст был настолько уверен в собственной важности, дескать, преступники при одном его виде должны падать в обморок, что подошел к скучающим за пивом морякам и объявил им, что они арестованы. В следующее мгновение его проткнутое кинжалом тело падало в воду, а моряки уже бежали по трапу на шхуну.
Промедление смерти подобно. Сейчас они поднимут паруса и отчалят. Конечно, в море им выйти не дадут, но и от корабля, продырявленного боевым флотом Бриза, толку мало. Стало быть, времени на раздумья нет.
Проклиная напыщенного индюка дель Грога с его слабоумным помощником Хрустом, Аэртон приказал штурмовать «Ракуну», и серые шапки пошли на приступ. Через несколько минут загрохотали выстрелы.
Даже если бы Натан де Циклон не был повинен в смерти профессора Мареля, ему было что скрывать. Профессиональный контрабандист и разбойник, команду себе он набрал из таких же отчаянных головорезов, для которых кровь не более чем освежающий сок, а человеческая жизнь — разменная монета.
Первые стражники упали на доски пирса, пораженные ружейными залпами. Моряки стреляли кучно, особо не целясь, но все же двух атакующих отправили на тот свет, а еще нескольких подранили. Серые шапки в долгу не остались. Отряды прикрытия открыли огонь. Затрещали ружья. Моряки вынуждены были попрятаться, как и грузчики, что трудились на соседнем корабле. Кое-кто даже попрыгал в воду, спасаясь от шальной пули. И тогда в дело вступили люди сержанта Лотона. Они побежали по трапу, за их спинами — и Аэртон с Кортоном.
Подняться на борт оказалось делом нетрудным, но, оказавшись на корабле, они столкнулись с разъяренными пиратами, которые мечтали пустить кровь нежеланным гостям. Тут же в нескольких местах завязалась отчаянная рубка. Серые шапки знали свое дело. Закаленные в уличных боях и схватках с отчаянными бузотерами столицы, они виртуозно орудовали шпагами, хотя с точки зрения Аэртона им и не хватало изящества. Они больше всего походили на мясника на театральных подмостках, который разделывал три коровьи туши одновременно.
Моряки долго не продержатся. К тому же со стороны причала к «Ракуне» уже бежало подкрепление. Скоро на борту от серых шапок будет не продохнуть. Они пусть сражаются, а его дело найти и арестовать преступника. Аэртон приказал сержанту Лотону следовать за ним. Надо найти капитанскую каюту и произвести арест.
Откуда-то на него выскочили и едва не сбили с ног двое парней в одежде акваморов, изрядно помятые и на ходу срывающие с запястий обрывки веревок — выскочили и бросились в гущу битвы. Аэртон, поглощенный мыслями о Старом Псе, даже не проводил их взглядом.
Лотон кликнул пару стражников, и вместе они шагнули в кормовую надстройку. Короткий тускло освещенный коридор. Впереди капитанская рубка. Стражники не успели до нее дойти, как грохнули выстрелы, и коридор заволокло густым зловонным дымом. Аэртон знал, что теперь здесь воняет порохом и свежей кровью. Наступление смешалось. Под ногами появились корчащиеся в судорогах умирающие люди. Об одного из них Аэртон споткнулся и упал. Руками уткнулся во что-то горячее и липкое.
— Помоги… помоги… — горячечное учащенное дыхание над ухом.
Хватаясь за стены, Аэртон поднялся. Кто-то схватил его за ногу и потянул назад, но Аэртон отпихнул его, высвобождаясь, и рванул вперед, к свету. Он влетел в капитанскую рубку, где уже шло сражение. Сержант Лотон фехтовал с коренастым, косматым мужиком, который и выглядел как Старый Пес. Клинки сверкали в тесном помещении рубки, сталкивались, высекая искры. Лицо Лотона уродовал свежий порез, из которого сочилась кровь, заливая глаза.
За спиной сражающихся виднелось раскрытое окно, откуда
