Ведомости Бульквариуса – 3 - Руслан Алексеевич Михайлов
Хилам веры нет! Хилься сам! Зря ты полагаешься на нее — бафферам и хилам веры нет! Они хилят только волшебников, мужик, а ты на них не похож. У тебя скорее класс трудяги, подкласс садовник, подвид подкаблучник. Хотя это, наверное, я зря — тут же морально укорил себя за такие мысли. Пусть она более решительная, но, думаю, он и сам не прочь раздвинуть границы своего участка — сейчас это повальная мода. Так что и он себе на уме. Хотя нет. Мне себя винить не в чем — какого морского черта он выперся на улицу с пивом в руке? Ответ очевиден: они по-прежнему изо всех сил стараются влить в меня алкоголь, чтобы я опять превратился в… ничтожество.
Нет, ребятки, этот фокус у вас не пройдет.
С трудом скрыв брезгливость, я косо глянул на пиво, поднял взгляд выше и улыбнулся:
— Освежаешься, сосед?
— Хорошо пивко! — пожалуй, в его голосе даже была толика искренности.
— Ну да, — кивнул я, не делая попытки скрыться во дворе, но вернувшись к работе и продолжив собирать граблями остатки мусора. Прошла минута. Сделав перерыв, глянул вдоль заборов вдаль.
Полоса земли стала выглядеть совсем прилично. А если сравнить с парой участков дальше по улице, то у меня даже почище будет. Я так задумался, опираясь на черенок грабель, что забыл о соседе, но тот напомнил о себе сам:
— Может, и тебе кружечку нал…
— Не, — весело улыбнулся я.
— Да оно слабенькое…
— Тут вот какое дело, сосед, — моя улыбка стала чуть шире, оставаясь столь же веселой и искренней. Я сейчас вовсю использовал узнанное из ролика о торговле в Вальдире, впервые применяя на практике. — У меня к тебе интересное предложение.
— Да? — в глазах соседа зажглись огоньки надежды, он шагнул ближе, а из калитки качнулась темная тень, превратившись в его жену.
Ничего себе у нее уровень маскировки продвинут…
— Предложение? — скупо улыбнулась она подведенными губами, давая понять, что по всем делам обращаться лучше к ней.
— А продайте мне свой участок, а? — моя улыбка полыхала и искрила, как сварочный аппарат.
Не давая обомлевшим соседям опомниться, я продолжил наступление:
— О цене договоримся. Я узнаю по округе, кто и почем землю свою продает. Прикину их цены, затем сравним с вашей, чуток поторгуемся и договоримся. А?
— Эм… — кашлянул сосед и, булькая, приник к кружке с пивом.
— Не, — выдавила его супруга, медленно наливаясь краснотой. — Не…
— Не? — помог я ей.
— Не продается! — чуть ли не взвизгнула она, ухватившись за трубу, которая удерживала одну из воротин. — Мы душу в эту землю вложили!
— Души, — поправил я с улыбкой. — Вместе же с мужем вкладывали, да?
— Не продается!
Я аж опешил, глядя, как ее красное лицо начинает идти белыми крупными пятнами.
— Это наша земля! И она не продается!
— Да ладно вам интерес мой подогревать и цену набивать. И так вижу, что участок у вас… — сделав паузу, я выпятил нижнюю губу, заглянул во двор и продолжил: — Неплохой достаточно участок. В меру ухоженный.
— В меру?! — прошипела она змеей, и мне почудилось, что ее розовые неброские ногти скрежетнули по металлу трубы. — В меру ухоженный?!
Кажется, я выдернул чеку у нейро-психо-гранаты. Она и сама поняла, что ее реакция слишком уж… необычная и, сделав над собой явное усилие, шагнула обратно во двор и скрылась. Чуть подождав и поняв, что она не вернется, я сфокусировался на соседе и, коснувшись его предплечья, с легкой улыбкой кивнул, стараясь улыбаться даже глазами:
— Договоримся. Друг друга не обидим. Ты поговори с уважаемой супругой, сосед. Ты-то ведь за меня, да?
— А? — выпучился мужичок. — Чего? За тебя?
— Ну да, — кивнул я с полной серьезностью. — Ты ведь ко мне всей душой? Так ведь до этого говорил?
— Ну… как добрые соседи…
— Подумайте, в общем, — попросил я и, сделав еще пару движений граблями, сместился в сторону, давая ему продохнуть. — Обговорите все. А на днях вернемся к этой теме. Сразу говорю: я настроен серьезно. Ожидаю скоро большую выплату по работе — там пара зарплат плюс премиальные солидные. И решил все в землю вложить. Считай — инвестиция, да?
— Ты?
Это слово и этот тон говорили многое. Одно-единственное слово разом выразило в себе все то, что реально думали обо мне эти солидные, если не сказать респектабельные люди. Что ж… мне их винить не за что — еще недавно я на самом деле был тем, о ком без брезгливости не подумаешь.
— Я, — широко улыбнулся я, чувствуя, что щеки уже начинают болеть. Оказалось, что в этом реальном мире даже улыбаться труднее, чем там — в волшебной вселенной Вальдиры. — Вы подумайте. А потом поговорим.
— Поговорим, — машинально кивнул сосед, опуская к бедру опустевшую кружку.
Он и сам выглядел удивленно-опустошенным: я только что сломал их шаблон, сломал их заготовленные планы, сумел их поразить и заодно чуток оскорбить, назвав их участок всего лишь неплохим.
Не став продолжать беседу, весело и достаточно неумело насвистывая, я в быстром темпе закончил уборку и снова оперся на черенок грабель, пристально наблюдая за приближающимися прохожими. Женщина, рядом с ней нагруженный пакетами подросток лет шестнадцати и двое детишек помладше — погодки, выглядят лет на десять-одиннадцать. Ее я смутно знал — жила дальше по нашей улице, была чуть младше моей мамы. Вроде как они живут весело и шумно — что не удивительно, когда дома четыре ребенка, муж гоняет голубей с голубятни, а по двору носится собачья стая. Но и кошки у них вроде как были…
— Здравствуйте, — улыбнулся я.
— И вам не болеть, не зудеть и не хныкать, — ответила женщина, чье имя я, к своему позору, вспомнить не мог. — Как дела ваши, Богуслав?
Она не ко мне обращалась на «вы», а спрашивала обо всех сразу — обо мне и сеструхе.
— Живы и здоровы, —
