На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Ненавижу! — взревел главарь. — Будьте вы прокляты!
— Сдавайся, — снова предложил Бельский.
Тот с ненавистью уставился Михаилу в глаза.
— Если не сейчас, то рано или поздно мы убьём вас.
В этот момент из укрепления дали новый залп, и два щитовика умерли. Медноволосый понял, что его песня спета, что-то выкрикнул, явно приказ, и «инженер» с последней «дыней» в два прыжка добрался до рунного круга. Артефакт в его руках начал светиться всё ярче. Но лишившись защиты, абориген стал отличной мишенью. Из бойницы вылетела золотая молния и, ударив его в живот, отшвырнув того обратно. Сияющая «дыня» отлетела назад вместе с ним и, заскакав по камням, прилетела прямо под ноги главаря. Тот хотел пнуть ее чтобы улетела обратно в сторону портальной площадки, но не успел. Яркая вспышка ослепила Михаила, после чего снесла, протащив по брусчатке чуть ли не до самых ворот. Броня выдержала, обошлось без последствий, если не считать, что ему второй раз за четыре дня по глазам прилетело. Проморгавшись, боярин сел, глядя на воронку, которая образовалась на месте, где ещё недавно стояли враги. Всё, что от них осталось, это обугленные ошмётки тел.
Рядом поднимались с брусчатки дьяки. Если Михаила спасла дымчатая броня, то тайников защитило что-то бывшее в их артефактных поясах.
Нифонтов сел, сцепил зубы и, стянув рубаху, начал перетягивать рваную рану на ноге, после чего вытащил из кармана на поясе какую-то коробочку, которая засветилась зеленью, и приложил её к ране.
— Живы, ваше сиятельство? — слегка дрогнувшим голосом, спросил он. — А я ведь говорил, вам у нас понравится, тут не скучно.
Михаил рассмеялся и поднялся на ноги. Что ж, Георгий Лександрович был прав, хлопотно, опасно и уж точно не скучно. Михаилу это очень нравилось.
Глава 6
Глава 6
— Кто это был? — поинтересовался у Нифонтова Михаил.
— Судя по татуировкам, непримиримые из вольных кланов, — отозвался дьяк, водя артефактом по ране, которая медленно затягивалась. — Вот только вольным мы ничего не предъявим, официально между нами нет войны. Скажут, что это худые изгои, действовавшие по собственной инициативе.
— И часто у вас тут такое? — поинтересовался Бельский, глядя, как внутренний двор кремля заполняется людьми, в основном солдатами гарнизона, но среди них были какие-то женщины в гражданских платьях, причём некоторые светлокожие, выделяющиеся на фоне коренных жителей империи, то есть местные.
Одна из них, молодая и очень красивая, упала на колени возле бездыханного тела, на котором был мундир, и, уткнувшись лицом в разорванную грудь, завыла. Бельский вздрогнул и отвернулся, чужое горе резануло его по сердцу, словно собственное.
— Твою мать, — выругался Георгий. — Пойдёмте, ваше сиятельство, от неё подальше, иначе сейчас тоже завоем. — Он ухватил боярина за руку и оттащил шагов на десять, и Михаила тут же отпустило, от горя не осталось и следа.
— Что это было? — обернувшись и глянув на воющую аборигенку, поинтересовался он у дьяка.
— Это плач, — пояснил дьяк. — Местная особенность. Ей обладает каждая женщина. Когда она теряет любимого, то транслирует своё горе на всех окружающих. Считается, что если она лишилась своего счастья, значит, и остальные не должны радоваться, и разделить с ней горе. С одной стороны — это правильно, с другой… Ну, вы сами ощутили её отчаяние.
— Да уж, неприятное ощущение, — согласился Михаил. — И долго это действует?
— К счастью, нет, — обрадовал его дьяк. — Пару минут, не больше. А если успеть выйти за пределы действия дара, как мы с вами, то отпускает. Но вот, если не успел, сейчас бы мы ревели в два ручья, вон, как тот солдатик.
Бельский посмотрел на то, куда указывает Георгий Лексанлдрович, и обнаружил паренька лет двадцати с самострелом в руках, тот стоял в трёх шагах от женщины и ревел в голос.
— Салага, только прибыл, видимо, — усмехнулся дьяк. — Остальные опытные, выскочили из-под плача. Ваше сиятельство, вы там спрашивали, часто ли такое?
Михаил кивнул.
— Чтобы вот так, нагло попытаться уничтожить портал, впервые, — немного подумав, ответил дьяк. Если бы не вы, всё бы могло кончиться плохо. Стычки случаются, набеги, но вот чтобы так, в центре второго по величине града… Нам предстоит много работы, это я про тайную канцелярию. Выяснить, откуда пришли, из каких родов, кто за ними стоит. Если только это действительно не изгои.
— А я ведь видел сегодня их главаря, они ели в трактире, что вы посоветовали. И произошло что-то странное. По бледной коже я понял, что они местные, и стал за ними наблюдать. Привлёк внимание главаря, того, с гривой. Он подошёл, нагло потребовал представиться, я поднялся и, глядя в глаза, произнёс, что я боярин Бельский. Он как-то странно протянул слово «благородный» и, молча развернувшись, ушёл, не назвавшись. Я так и не понял, что он этим сказать хотел.
— Подраться он хотел, — улыбнулся Нифонтов, — нет тут никакой загадки. Увидел, что чужак смотрит, пусть даже старается сделать это незаметно, и решил проучить, чтобы нос свой любопытный в их дела не совал. Но когда вы назвались, ваше сиятельство, отступил, знают, кто такие «благородные» империи, и что дело может кончиться дуэлью. Не нужна ему была дуэль накануне дела. Что-нибудь ещё запомнили?
— Ничего особенного, — пожал плечами боярин. — Кроме того, что у него волосы были распущены, а у его спутников забраны в косы с какими-то бусинами.
— Ну, тут всё понятно, он из вождей, только вожди-мужчины имеют право носить распущенные волосы. А коротко они не стригутся, волосы выше лопаток считаются позором. Женщин это, естественно, не касается. Больше ничего? Знаки на руках не
