Проклятая Дорога (расширенная версия) - Роджер Желязны
Он не ошибся.
Тэннеру, чтобы обогнуть Индианаполис, пришлось сделать огромный крюк к югу, а потом ехать в обратную сторону до городка под названием Мартинсвилл и пересечь Уайт-Ривер. И когда Черт уже вновь повернул на восток, в приемнике внезапно затрещало и сквозь помехи послышался слабый голос, повторявший: «Неизвестное транспортное средство, остановитесь!» Тэннер вывел все сканеры в телескопический режим. Далеко впереди, на вершине холма, стоял человек с биноклем и походной рацией. Черт не подтвердил прием сообщения и не остановился.
Половину более-менее сохранившегося отрезка дороги Тэннер проехал со скоростью сорок миль в час и постепенно разогнался до пятидесяти пяти, хотя гневные вопли покрышек, терзаемых трещинами асфальта, разбудили Грега.
Тэннер напряженно вглядывался в экран, готовясь к нападению, а радио без конца повторяло приказ — сейчас ближе к холму, довольно громко — и требовало подтвердить, что сообщение принято.
Тэннер вписался в длинный поворот, затормозил, пропустив мимо ушей Грегово: «В чем дело?» — и, увидев, что именно преграждает им путь, грозя открыть огонь, отреагировал мгновенно.
Дорогу блокировал танк, и его огромное дуло нацелилось на вездеход.
Тэннер пошарил глазами и отыскал лазейку, одновременно шлепком правой ладони он запустил три бронебойные ракеты, с воем унесшиеся вперед, левая рука бешено завертела руль против часовой стрелки, а нога всей тяжестью вдавила акселератор.
Вездеход наполовину съехал с дороги и, подпрыгивая, вперевалку катил по кювету, когда танк плюнул огнем, не попал, а потом внезапно сплющился и вспыхнул.
Когда Тэннер снова выбрался на дорогу за горящим танком и рванул вперед, вездеход начали обстреливать из ружей. Грег дал залп из бортовых гранатометов и взялся за пулемет. Машина летела стрелой. Отъехав примерно на четверть мили, Тэннер взял микрофон, процедил: «Извиняйте. Тормоза попухли» — и повесил передатчик на место. Ответа не последовало.
Едва они выбрались на ровное место с хорошим обзором по всем направлениям, Тэннер остановил вездеход, и Грег перебрался на водительское сиденье.
— Как думаешь, откуда у них этот броневик?
— Почем я знаю?
— А нас зачем было останавливать?
— Не знали, что везем… а может, просто хотели отобрать машину.
— Ни хрена себе способ — долбить из танка!
— Если нельзя просто захапать тачку, то с какой стати оставлять ее нам?
— Ты точно знаешь, что у них на уме, да?
— Точно.
— Покурим?
Тэннер, кивнув, взял сигарету.
— Знаешь, чертовски скверный был момент.
— Кто бы спорил!
— А нам еще ехать и ехать.
— Угу, поэтому давай-ка трогай.
— Но раньше ты говорил, что, по-твоему, мы не доедем.
— Я изменил свое мнение и теперь считаю, что мы это сделаем.
— После всего, через что мы прошли?
— После всего, через что мы прошли.
— И каких еще гадостей ждать?
— Пока не знаю.
— Но в то же время мы набрались опыта и знаем, как уберечься от большинства напастей, что у нас за спиной.
Тэннер кивнул.
— Помнится, ты хотел сделать ноги. Теперь я тебя не виню.
— Поджилки затряслись, Грег?
— Моей семье от покойника мало проку.
— Зачем же ты согласился идти в рейс?
— Я не знал, что будет так скверно. Ты-то лучше соображал… хотя бы мог представить, на что мы нарвемся.
— Да, вполне.
— Никто нас не осудит, если мы не сдюжим. В конце концов, мы старались изо всех сил.
— А как насчет тех людей в Бостоне, про которых ты мне распинался?
— Да как пить дать все уже перемерли. Чуме, знаешь ли, много времени не надо.
— А как же тот парень, Брэйди? Он ведь на смерть пошел, чтобы нас известить.
— Риск — благородное дело, и, ей-богу, я парня уважаю. Но мы и так потеряли четверых. Так что, пусть будет шесть покойников, лишь бы показать, как все из кожи вон лезли?
— Грег, мы сейчас гораздо ближе к Бостону, чем к Лос-Анджелесу. Добраться до места горючки хватит, а на обратный путь — нет.
— Можно заправиться в Солт-Лейк.
— Не уверен, что мы до него дотянем.
— Посчитать недолго. Кстати, для последней сотни миль сгодятся и мотоциклы. Они жрут куда меньше бензина.
— И ты, чувак, крыл меня последними словами! Ты, фраер, диву давался, откуда берутся такие, как я! Ты спрашивал, что эти бостонские мне сделали. И я ответил: ничего. А теперь, может, я хочу что-то сделать для них. Вот просто захотелось. Я много думал.
— Тебе не надо содержать семью, Черт. А я обязан беспокоиться не только о себе.
— Складно ты запел, парень, как только потянуло отмазаться. Я, мол, ничуть не струсил, а приходится думать о матери, братьях и сеструхах, а еще я по уши врезался в одну пташку… Вот, мол, потому и даю задний ход. И никаких других причин.
— Да, именно! Не пойму я тебя, Черт! Совсем не пойму! Между прочим, идея была твоя!
— Ну так верни ее взад, и поехали.
Тэннер, заметив, что рука Грега тянется к карабину на двери, кинул окурок парню в лицо, а потом двинул в живот — кое-как, левой, но ничего лучшего, сидя за баранкой, он сделать не мог.
Грег тут же налетел на Тэннера, вдавив в кресло. Началась беспорядочная возня. Грег, царапая Черту щеки, подбирался к глазам.
Тэннер, высвободив руки до локтя, схватил Грега за голову, развернул и дернул что было сил.
Грег стукнулся о приборную доску, на миг замер — и обмяк.
Черт еще пару раз приложил парня головой о щиток, желая убедиться, что тот не блефует. Потом отпихнул Грега подальше и вернулся за руль. Переводя дух, проверил все экраны. Ничего угрожающего поблизости не наблюдалось.
Тэннер достал из хозяйственного отсека шнур, связал Грегу руки за спиной, стянул вместе лодыжки и оставшийся конец шнура пропустил через верхний узел, соединив руки и ноги. Затем он усадил парня на сиденье и, опустив спинку, на всякий случай привязал.
Наконец Черт мог сняться с места и взять курс на Огайо.
Два часа спустя Грег начал стонать, и, чтобы заглушить эти звуки, Тэннер врубил музыку. Вокруг вновь появились признаки жизни: трава и деревья, зеленые поля, яблоневые сады (яблоки были еще маленькими и незрелыми), белые сельские домики и коричневые или красные сараи и амбары довольно далеко от дороги, по которой мчался вездеход; ряды кукурузы — зеленой, но с уже заметными бурыми султанами, причем за полями явно кто-то ухаживал. Мелькали дощатые заборы; изумрудные живые изгороди; высокие
