Инквизитор - Вячеслав Ипатов
Неприятный факт и очень многообещающий. Однако в первую очередь мой мозг старался выловить из памяти информацию, о том, что же собой представляла «Гниль» и в конце концов это удалось. После чего я едва смог сдержать ругательства. Мерзость — это самое мягкое, что можно сказать о ее порождениях. Вообще, вся нежить делится на три типа, по питаемым энергиям — Смерть, Войп и Гниль. Первые два представлены обычными скелетами и духами, пусть и со своими особенности в плане численности и боевой мощи. А вот третьи, относящиеся к Гнили, крайне выделялись и не в лучшую сторону. Среднестатистическая особь этих существ была слабее двух других, но зато они всегда подавляли числом, а еще были склонны к безудержным мутациям. Гниль воплощала в себе настоящий хаос из плоти. Порождала невообразимо страшных мутантов. И пусть некоторые из изменений шли лишь во вред боевой мощи данных созданий, существовали и весьма удачные порождения, которые превращались в настоящие машины смерти. А уж если за направлением мутаций следили некроманты Гнили… Все становилось еще плачевнее. В связи с чем меня заранее начинали терзать самые плохие предчувствия. Тем более на это прямо намекало упоминание того, что прежний хозяин замка пал именно от рук данных тварей. Но не время сопли распускать, нужно действовать!
— Стефан, Грегор, Натал! — кликнул я выглядевших самыми свежими солдат.
— Да, сир!
— Пойдите в лес и принесите сухих веток. Мы должны сжечь эту дрянь! Только далеко не заходите, мало ли какие твари здесь бродят?
Солдаты откликнулись на задание даже с некоторой охотой. Может обрадовались приказу уйти из неприятного места, а может и сами испытывали желание спалить эту мерзость к чертям. По крайней мере я подобное хотел сильно.
— Правильно, сир, мы обязаны уничтожить эти порождения Смерти, иначе они осквернят землю! — поддержал мое решение Доминик.
Осквернят? В каком смысле? То есть станут распространять заразу? Или просто окажется неприятной для любого человека, чтущего Единого? И ведь не спросишь, я же инквизитор, а значит обязан разбираться в подобных вопросах лучше, чем кто-либо иной. Соответственно, если имеется возможность, стоит уничтожать трупы, тем более что и обычные покойники могут принести болезни, что уж говорить о подобных? Однако, необходимость возиться с истекающими слизью мертвецами еще более усилила злость. Я чувствовал, что уже начинал ненавидеть нежить. Впрочем, мысли делу не помогут, а дел имелось много. И если добыча веток была задачей простой, то вот от необходимости волочить трупы хотелось скрипеть зубами. Благо эту обязанность можно было разделить с подчиненными. Не прошло и часа, как мертвецы оказались стащены в кучу, сложенную поверх большой груды хвороста. А затем я поднес к сухому дереву факел, подбодрив пламя нужным умением.
Вы очистили души тридцати двух созданий. Награда: 640 очков опыта.
Ничего не скажешь, «очищение огнем» сработало даже лучше, чем я надеялся. Мало того, что благодаря ему гора из тел и веток сгорела начисто. Так еще и опыт мне дали. Правда, и так невеликое количество очков святости уменьшилась вдвое, и грозило сократиться еще больше, если нам попадутся другие такие противники. Но об этой проблеме я мог задуматься позже. Сейчас же можно было насладиться ощущением чистого лесного воздуха, прекрасной природы и успешно проведенного боя. Всего того, чего я и хотел, переселяясь в этот мир. Настроение постепенно улучшилось, причем не у меня одного. Солдаты расправили плечи, отец Доминик вовсе воссиял, довольно глядя на золу. В общем, боевой дух изрядно окреп и этим следовало пользоваться.
— Бран, исследуй окружающий лес. Только осторожно, — приказал я своему единственному егерю. — Остальные — за мной!
Лесопилка встретила нас тишиной и покоем. О пребывании здесь мертвецов свидетельствовала лишь вездесущая слизь и подгнившая местами трава. В остальном, место воспринималось вполне мирным. В связи с чем я приказал отряду становиться на отдых, а заодно выжечь места самой бросающейся в глаза заразы. Сам же направился в дом, надеясь найти в нем что-нибудь интересное.
Надежда была слабой, но на сей раз оправдалась в полной мере. Ибо, стоило открыть дверь в дом, как «интересное» тут же вонзило в мое брюхо острое железо.
— Твари… как же… вы… меня… все… уже… достали! — проорал я, сопровождая каждое слово ударом моргенштерна. Очередной зомби, встретивший меня на пороге, на это никак не отвечал. Он окончил свое существование еще после третьего удара, однако остановиться я смог далеко не сразу. В груди кипел страх пополам с адреналином. А еще злость, одновременно и на себя, и на окончательно сдохшего урода. Но все же на себя в большей степени. Ведь сам виноват — расслабился! Будто на прогулке, не думая ни о чем, вошел в незнакомое помещение, и вот результат — очередная рана, головокружение и слабость во всем теле. Опять! И это притом, что я не до конца оправился после предыдущей схватки. Хорошо еще, что зомби оказался один, иначе за свою глупость я бы получил билет на перерождение.
Тяжело опустившись на землю, я поманил к себе ближайшего из солдат, а затем указал на труп. Тот понял меня правильно и вскоре мертвец оказался сожжен на специально разожженном для него костре. Я же, немного переведя дух, все же направился осматривать дом, на сей раз действуя осторожнее. Впрочем, ни одной живой или мертвой души в здании не оказалось, как и особых ценностей. Дом предназначался для отдыха и защиты работников лесопилки. Здесь они могли поспать или укрыться от зверей. Отсюда и соответствующее убранство — простые деревянные кровати, грубый стол, сундуки.
Собственно, в последних и нашлось несколько ценных вещей — одежда, плотницкий инструмент и мешочек золота. Вместе с монетами, позже обнаруженными на месте сожженных мертвецов, это и составило все наши боевые трофеи. Не так уж и плохо на самом деле.
Закончив с осмотром здания, я присоединился к солдатам, которые к этому моменту успели подогреть обед, прихваченный с собой в поход. Еда оказалась простая — та же самая каша, что была приготовлена на завтрак. Однако свежий воздух и активные физические нагрузки сделали свое дело. Все приготовленное я съел с огромным удовольствием. Еще и добавки взял. В общем, обед прошел спокойно.
А затем на связь вышел Бран.
Егерь не подвел, сумев обнаружить для нас кое-что интересное. А если быть конкретным, то он набрел на банду гоблинов, расположившихся рядом. Вопрос «бить или не бить» в отношении них вообще не стоял. Уже скоро на Лесопилку должны были прийти работники из деревни, и такие соседи им были совершенно не нужны. Так что спустя несколько минут мы вновь отправились в путь на север, через дремучий лес.
Шли шумно, зато спокойно. Звери убирались с нашего пути заблаговременно, а кого-то достаточно опасного, чтобы угрожать десятку солдат, просто не попадалось. Так что не прошло и получаса, как мы добрались до цели, где и встретились с разведчиком.
— Докладывай! — приказал я.
— Гоблинов два десятка, сир. Ведут себя беспечно, дозоры не выставили, готовятся обедать. И, если хотите спасти главное блюдо, то нам следует поторопиться.
— Что за «блюдо»?
— Какая-то женщина, рассмотреть ее не удалось, — ответил Бран.
Внимание, вам доступно задание «Долг инквизитора». Спасите душу женщины, попавшую в плен к гоблинам.
Награда: неизвестно.
Наказание за отказ/провал: снижение репутации у Единого и ваших подданных.
Прочитав задание Системы, я недоуменно наморщил лоб. Вроде бы все в нем было стандартно, однако «награда» и «наказание» оставляли множество вопросов. Первое — полной неизвестностью, а второе слишком большими штрафами. Снижение репутации у Единого — это не просто плохо, это очень плохо. Подобного инквизитору допускать ни в коем случае нельзя, если только тот не желает лишиться всех подданных. Из-за чего вставал вопрос — что же за пленница там томится, если за провал в ее спасении применяется подобное наказание? Впрочем, требуемый ответ я мог уже скоро получить.
Повинуясь команде, воины обнажили оружие и насколько возможно тихо направились к лагерю противника. Гоблины расположились на небольшой лесной прогалине, что было очень любезно с их стороны. Ведь деревья могли служить отличным укрытием от взгляда противника. Оставался еще и слух, однако уродцы вели себя столь шумно, что издаваемые нами
