Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев
Тихо, – голос лейтенанта был настолько приторным, что Семен посочувствовал пленному. С таким голосом только смертные приговоры зачитывать. – Я задаю вопросы – ты шепотом отвечаешь. Или красиво запоешь, – нож лейтенанта чуть сместился и чувствительно, даже сквозь одеяло, ткнул гетмана пониже пояса. – Не разочаруй меня, дружок.
Причиндалы гетману были дороги. Не иначе как память… Во всяком случае, запираться он не пытался. Увы, знал этот певчий птах совсем немного, куда меньше, чем положено бы командиру, что наводило на определенные мысли в отношении его реальных возможностей и полномочий. Тем не менее кое-что он все-таки рассказал, пищу для размышления подкинул.
Итак, главным действующим лицом в тандеме, допрашивавшем недавно Семена, был вовсе не он. Гетман играл роль силового обеспечения, но не более того. А вот монах (все-таки монах!), посланец ордена иезуитов, несмотря на мирный и затрапезный вид, как раз и являлся мозгом их предприятия. Гетман имел власть над своими людьми, а монах – над гетманом.
Нельзя сказать, что последнему такое очень уж нравилось – скорее, наоборот. Еще недавно он был де-факто никому не подчиняющимся командиром большого наемного отряда, усиленного небольшой группой регулярной кавалерии, тех самых ангеловидных крыльеносцев. Регуляры, впрочем, были малочисленны, прекрасно это осознавали и в вопросы командования не лезли, что было весьма умно с их стороны. Так вот, гетман был фактически сам по себе и, хотя формально подчинялся польскому командованию, реально относился к его распоряжениям со стойким пофигизмом. Захочу – выполню приказ, не захочу – не выполню, и ничего вы мне за это не сделаете. Учитывая, что при этом он каждый раз ухитрялся сберечь людей и заполучить какую-никакую, а добычу, такой подход к делу себя оправдывал. И, кстати, гетманом он, мелкий шляхтич, провозгласил сам себя, подчиненные его поддержали. А что? В ситуации, когда огромная страна находится в состоянии безвластия, а ее армия превратилась непонятно во что, любой командир пары сотен копий может провозгласить себя хоть императором. Если же у тебя под началом вдесятеро больше народу, то это и вовсе можно считать заявкой на основание собственной династии. Так что таких вот гетманов по территории Руси мотался сейчас не один десяток, и это считалось нормальным. Данный конкретный индивидуум, кстати, смотрел на расклады со здоровым житейским цинизмом и намерен был грабить до упора, а затем или присоединиться к победителям, или драпать куда подальше, как уж карта ляжет. В общем, вполне разумные в его положении стратегия с тактикой.
Все изменилось, когда появился иезуит, посланник Святого Престола. Вообще, может статься, лучшим выходом было бы удавить его втихую, пока никто не видит, да и делу конец. Поляки конечно же ревностные католики, и слово папы для них важно и значимо, но уже не настолько, чтобы разрешить собой помыкать. Однако иезуит знал, как можно наступить на горло любому наемнику, и сделал это, не колеблясь. Так что гетману оставалось лишь скрипеть зубами да выполнять его распоряжения, еще и делая вид при этом, что подчиняется с радостью. А сапог, которым давил его проклятый монах, назывался просто – деньги.
Да-да, именно деньги – они, как известно, правят миром, и наемники тут не исключение. Это у рядового солдата невеликие сбережения помещаются в кошеле или, если повезло хорошенько пограбить, в мешке. А вот у командира все куда сложнее. Ему ведь не только «Вперед!» проорать надо и атаку возглавить. Хочешь не хочешь, а должен ты и о жалованье своим людям думать, и о пропитании, и еще о миллионе незаметных глазу мелочей. Ну и о том, конечно, чтобы, случись нужда, сваливать не с пустыми руками. Да и доходы у него совсем другого уровня. И та наличность, что возится с собой – это так, мелочь на текущие расходы, основное же лежит в банках, на счетах, благо пройдохи-финансисты уже успели развернуть свою сеть на всю Европу.
Банковские сейфы – штука надежная. Вот только есть один нюанс. Тот, кто их контролирует, имеет над своими вкладчиками власть, которая не снилась даже королям. И для гетмана было шоком, когда выяснилось, что именно тот банк, в котором он держал свои деньги, контролировал Ватикан. И теперь ему надо было с иезуита пылинки сдувать и слушаться, как мать родную. Правда, и платили неплохо – святоши умели считать деньги, но, когда надо, не скупились в тратах.
Нельзя сказать, что задачи, которые они давали, были очень уж обременительными. Можно сказать, наоборот – расположиться в этом районе, по возможности исключить контакты с местными и ждать. Чего ждать, правда, не совсем понятно. На вопросы иезуит не отвечал, когда отшучивался, когда отмалчивался, а когда и жестко рубил в стиле «вам платят не за вопросы». И так продолжалось три с лишним месяца, а недавно все завертелось. Вначале иезуит взял людей, отправился куда-то в лес… Дело, видать, жарким вышло, монах вернулся один, злой, как собака. Ну а когда узнали, что в деревне появились странные чужаки… Как узнали? Да просто. Все тот же иезуит постарался, организовав за время вынужденного бездействия настоящую агентурную сеть. В любой окрестной деревне имелось по два-три человека, работающих на него.
Остальное было делом техники. Организовать атаку, захватить деревеньку штурмом. Это с городом такой подход вряд ли прошел бы, все же двух тысяч человек для штурма маловато, а деревню – почему бы и нет? Ну и скрутили одного чужака, если конкретно, Семена. Только вот допросить не успели.
В принципе, на этом рассказ и закончился. Негусто, откровенно говоря, хотя картинка получилась стройная. Интересно, каким образом в деле оказался замешан Святой Престол, но тут ожидать от наемника каких-то достоверных сведений не приходилось. Оставалось поинтересоваться, где разместился монах и куда задевали трофейное оружие, после чего гетмана приласкали по голове рукоятью пистолета, надолго погрузив в нирвану. Тот даже не протестовал, булькнул что-то грозное, но малоубедительное. А и куда ему деваться? Семен хотел вообще отрезать пленному башку, мстительность была ему не чужда, но лейтенант только рукой махнул. В результате на картах судьбы гетману выпала жизнь, а его гости, покинув дом, вошли в соседний. Тот самый, кстати, где всего сутки как ночевали.
Улица по-прежнему оставалась пустынной, хотя стало заметно светлее. Ничего удивительного, победители спят, а побежденные боятся нос высунуть. Никем не замеченные, Семен с лейтенантом перешли через улицу. Проводник куда-то исчез – принимать участие в штурме дома он не собирался. Ну его право. Семен поудобней
