Путь Чести (СИ) - Щукин Иван

— Отлично, отлично, — сдержанно похвалил преподаватель, когда я закончил. А потом хитро на меня посмотрел и, подхватив со стола нотную тетрадь, поставил её на пюпитр. — А теперь сыграй-ка эту композицию, Дёмин.

Вот тогда-то я и выяснил, что помню ноты. Но помнить-то их я помнил, а вот воспроизвести не мог. Тут «либо-либо» получалось. Либо ноты, либо аккордеон. Короче, за оставшееся до конца урока время я чуть с ума не сошёл. На пару с преподавателем, которому издаваемые мною звуки, были что серпом по причинному месту.

Зато остальные ученики, в том числе и Витослав, вдоволь повеселились, на нас глядя. Ржали как кони — до слёз.

— Хватит! — не выдержал Боголюб. — Хвати Дёмин! Прекрати издеваться над инструментом! Что это вообще такое?! Да как ты…

Он замолчал и начал «дышать» успокаиваясь. И лишь немного придя в себя и вернув лицу почти здоровый вид, заговорил снова:

— В общем так, Дёмин… Пока ты не выучишь нотную грамоту ко мне на уроки можешь не приходить! Но учти! За каждый прогул я буду ставить тебе «неуд». Понял меня? Тогда прошу тебя покинуть класс.

— Да я же… — хотел было возмутиться я и объяснить, что ноты знаю, но не смог.

— Пошёл вон! Изверг! — внезапно заорал преподаватель, указывая пальцем на дверь. И я предпочёл не спорить. Страшно стало. И не за себя, а за учителя. Того и глядишь бедолагу удар хватит.

Зато следующие два урока, которыми была математика, у меня было просто отличное настроение. А Большаков, на пару с Ханной, и вовсе хо-хотали до слёз, вспоминая истерику «музыканта».

А после математики мы втроём отправились на обед. И именно в столовой я хотел рассказать друзьям о приглашении княгини. Но сразу не получилось. Странности начались ещё на входе.

— Подожди, подожди, — неожиданно забормотал Большаков, и, схватив меня сзади за плечи, не дал подойти к раздаче.

— Эй, ты чего? — удивился я. — Я жрать хочу!

— Успеешь ещё, — загадочно произнёс Витослав, подталкивая меня к нашему столику. А потом ещё и с хитринкой в голосе добавил: — И поверь, голодным ты не останешься. Герой!

Ханна, наблюдая за нами, после последнего слова захи-хикала и в одиночестве направилась к раздаче.

— Какой ещё герой? — начал злиться я. — Ты чего несёшь?

— Ну а кто у нас Каганова разделал, как Чернобог черепаху? — сделал вид, что удивился, друг.

— И причём тут это и еда?

— Просто садись и жди! — не терпящим возражений тоном, заявил Большаков.

Ну я и сел. И стал ждать незнамо чего. Но дождался только Ханну, которая, помимо еды себе, прихватила ещё и два стакана с чаем мне и Вите. А потом ещё и Василиса присоединилась. И что интересно, мой друг на неё практически не отреагировал, как в прошлый раз. То есть ни смущения, ни удивления. Даже наоборот, шикнул на неё, когда Васька спросила, почему мы не едим. Складывалось ощущение, что он с нетерпением чего-то ждал.

— Вот! — тихо, но эмоционально произнёс Большаков. — Идёт!

— Добрый день, боярич! — поздоровалась со мной подошедшая красивая блондинка, которая в прошлый раз презентовала пирожки. — Прими, не побрезгуй.

И девушка с доброй улыбкой поставила на наш стол корзинку.

— А с чем пирожки? — придирчиво глянув на неё, поинтересовался Большаков.

— С повидлом, — слегка растерявшись, ответила красавица.

— А чего это… — хотела что-то спросить Василиса, но Витослав ей не позволил грозно цыкнув.

— С повидлом — это хорошо! — довольно произнёс друг.

— Вообще-то пирожки для Маркуса! — грозно сдвинув бровки, заявила красавица.

— Он сам всё не съест, — категорично заявил Большаков. — Но на то друзья и нужны.

— Добрый день, боярич! — неожиданно раздался девичий голос у меня за спиной. Повернувшись, я обнаружил там ещё одну боярышню. На этот раз рыжую и зеленоглазую. Но что самое интересное — у неё в руках тоже была корзинка. — Попробуй пирожков, не пожалеешь — сама пекла.

— Ага, — довольно кивнул Витослав и, выхватив у неё из рук корзинку, поинтересовался: — А с чем?

— С печенью, — с достоинством ответила рыжая.

— Всё как я люблю! — обрадовался парень, и схватил пирожок.

А в это время над нашим столом сгущались тучи. Блондинка и рыжая, не двигаясь с места, мерялись недовольными взглядами. И, как мне кажется, дело вполне могло дойти и до драки, если бы снова не раздалось:

— Добрый день, боярич!

И да, я получил третью корзинку с пирожками от очередной девушки. На этот раз, как выяснил Витослав, с луком и яйцом.

А за последующие пять минут мне презентовали ещё три корзинки, чем окончательно ошеломили.

— Рассказывай! — жуя довольно вкусный пирожок с мясом, обратился я к другу, когда все лишние девушки рассосались.

— Чего? — с довольным видов уплетая печево, спросил Витя.

— Ой, да не обращай ты на него внимания, — воскликнула Ханна, видя, что я окончательно закипаю. — Тут среди боярских родов прошёл слух, что ты пирожки любишь.

— И что? — не увидел я логики.

— Так ты же теперь и правда герой, — улыбнулась Киска. — Победил Каганова. А его особенно никто и не любил. Слишком заносчив. А учитывая ранг, мало кто решался против него выйти…

— Ну а пирожки-то причём?

— Маркус, не придуривайся! — строго сказала Василиса. — И вообще, мы собирались о другом поговорить.

— О чём? — заинтересовался Витослав, не прекращая уничтожать пирожки.

— Подожди… — попытался поспорить я.

— Потом выяснишь! — припечатала Васька. — Рассказывай лучше про приглашение. А то скоро уже на урок идти. А после все разбегутся.

— Ладно, — вздохнул я, понимая, что её не переспоришь, и, вытерев руку, достал из кармана приглашение и передал Большакову.

— Ого! — отреагировал Витя, ознакомившись с текстом и передавая документ Киске. — Это же… Это… Круто! Мы пойдём на приём к самой княгине!

— Я не пойду! — прочитав содержимое приглашения, неожиданно заявила Ханна.

— Почему?! — в один голос удивились мы.

— Нечего мне там делать.

— Подожди, Киска, — зачастил Большаков. — Не надо рубить с плеча. Сначала всё обдумай. Такое ведь не каждый день бывает. И даже не каждый год.

— Всё равно не пойду! — заупрямилась девушка. — Вы не понимаете. Она до этого момента вообще делала вид, что меня не существует. Про нас с мамой все забыли! Да, учёбу оплатили — спасибо им. Но как князь погиб, так и всё — словно нету нас. А тут вот — приглашение! Не нужно оно мне! Не пойду!

— Ну насколько я знаю, — заговорила Василиса, как только Киска завершила свою эмоциональную речь, — княгиня путешествовала. И я её понимаю — у неё ведь тоже горе. Не до чего другого, похоже, и дела не было. А теперь вот пришла в себя, вернулась, и решила наладить отношения. Не думала об этом?

— А почему сразу мне не написала? — чуть подрастеряв первоначальный пыл, спросила Ханна.

— Ну она же княгиня! — решил поддержать я Василису. — Кто знает, что у этих князей в голове. Тут у бояр-то ни слова в простоте…

— Тем более, — добавил Большаков, — пока не сходишь, то и не выяснишь. А обидеться всегда успеешь.

— Ну я не знаю… — как-то совсем растерянно произнесла Киска. — Надо у мамы спросить. И у деда.

— Но новое платье нужно в любом случае! — заявила Васька. — Пойдёшь, не пойдёшь, а платье всегда пригодится. Мы вот с Марком после учебы по магазинам пойдем. На набережную.

— На набережную? — удивился я неожиданным подробностям. Вроде как о набережной, где располагались самые дорогие магазины, раньше речи не шло.

— Не вникай, — отмахнулась от меня сестра.

— Да у меня и денег с собой почти нету, — предприняла последнюю попытку соскочить Ханна.

— Ерунда, у меня есть, — заверил её Витослав.

— Значит — решено! — довольно заулыбалась Васька. — Кстати, там на набережной ещё и выставка художников проходит. И билеты в театр можно присмотреть — Маркус обещал.

— Э-э, чего? — совсем офигел я. Но дальше возмутиться не успел.

— Боярич Дёмин? — остановился рядом с нашим столиком уже знакомый мне Наблюдатель. И протянул мне красивый серебристый прямоугольник. — Вам Вызов.