Буря (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

— Отвратительное произношение, — на родном ответил он. — Лучше на всеобщем говори и не оскорбляй мой народ своим акцентом.

— Тьемному Шквал-л-лу как дж-жъенер-р-рийцу не льестит мой лью-юитанский акциент? — Аудроне понизила голос и в нем заиграли те самые низкие мягкие и, одновременно, рычащие звуки от которых, по мнению преподавателя дженерийского, у всех мужчин-гетеросексуалов его племени должно кое-что ожить в штанах.

Сама Аудроне слабости дженерийских мужчин к луитанскому акценту не понимала, но преподаватель заверил, что такое произношение можно услышать только от урожденных луитанцев, которые являются носителями всеобщего языка. У других народностей так «мило» (Аудроне даже хмыкнула, вспоминая, с каким выражением лица произносил это слово уважаемый шаен) коверкать дженерийский не получалось.

— Долго дженерийский учила? — поинтересовался Киаран.

— Гьод, — ответила Аудроне.

— Надо было любовника-дженерийца завести. Он бы тебя за два месяца научил тому, за что ты год деньги платила.

Аудроне заметила, что Киаран не переходит на луитанский, а продолжает общаться с ней на родном языке. Видно, все-таки акцент пришелся ему по вкусу, чтобы он там не нес.

— Обьючить дж-жъенер-р-рийскому за дьва мьесяца? — Аудроне даже усмехнулась. — Ты сьебе льсти-и-ищь!

Киаран уже порывался ответить: «Спорим?», — но вовремя себя остановил. Даже миссия отошла на второй план. И землетрясение на поверхности Эвлеры уже не казалось проклятием Сахиды, перекочевав в категорию «досадная неприятность». Камни сплошной стеной сыпались на защитное поле шаттла, превращаясь в пыль. Жасмин летела по приборам, а Киаран размышлял о том, что Аудроне Мэль, разговаривающая с ним на дженерийском, заботит его куда больше, чем все выше перечисленное. На хрена Аудроне надо было учить дженерийский? Да еще и год на это потратить?

— Ты для меня язык выучила? — спросил ее Киаран.

— Коньечно! Муж-ж-жчинам-дж-жъенер-р-рийсцам нр-р-равится, когда их жьенщ-щ-щины гьовор-р-ръят с ними на их яз-зыке во вр-р-ремя долгих бьюр-р-рь.

— Врут! — сообщил ей Киаран.

— И о стр-р-растном съексе, котор-р-рый мож-жет длиться пьять дней напр-р-рольет, пока длиться бьюря на Дж-женьер-р-рии и выход на улицу з-запр-р-ещен?

Киаран закрыл глаза, представляя, как Аудроне шепчет под одеялом его имя, сладко растягивая букву «р», пока он очень старается. А за окном в это время ни черта не видно, потому что бури на Дженерии не только опасны для жизни, но и способствуют отключению всех связей с внешним миром, то есть, с другими планетами, континентами, городами и даже собственными соседями. Священное время для тех, кто хочет выжить. И конечно же, рождаемость на планете после бурь циклично идет на взлет. Кто знает, может, дженерийцы только благодаря этим бурям еще не вымерли? «Аудроне» на древнелуитанском означает «Буря». «Киаран» с дженерийского переводится как «Темный Шквал». Возможно, у них с Аудроне Мэль гораздо больше общего, чем ему бы того хотелось?

Он вздрогнул и открыл глаза. Отвлекся. И внизу опять все одеревенело. И это на задании! На задании, Sagura!!! Ему срочно нужна проститутка. Только без увольнительной ему таковую не найти…

— Почьему ты молчищ-щ-щь? — раздался голос Аудроне. — Пр-редставляешь, как я нежно шепчу «Киар-р-ран» тебе на ухо? — она специально произнесла его имя глубоко гортанным звуком.

По животу Киарана прокатилась волна тепла и спустилась вниз. Он забросил ногу на ногу, чтобы Жасмин, пусть и сконцентрированная на управлении шаттлом, но все же случайно не заметила компрометирующего бугра на его костюме.

— Если дам слово переспать с тобой, ты заткнешься? — спросил Киаран, сам от себя не ожидая столь радикального предложения.

— Дай сльово, и я з-з-замолчу! — воодушевленно произнесла она.

— Мы вам не мешаем?! — не выдержала их болтовни Жасмин. — Если вам насрать, что мы можем вообще до точки не долететь, не отвлекайте своими гыр-гыр-гыр меня! Я еще пожить хочу!

— Вовремя! — засмеялся Киаран. — Спасибо, Жасмин!

— За что? — не поняла она.

— Я только что едва не совершил самую большую ошибку в жизни!

— Что это за язык? — поинтересовался Шори. — Ну, тот, на котором вы говорили?

— Дженерийский, — ответила Аудроне.

— И ты знаешь дженерийский? — спросила Око.

— Дженерийский, аскийский, равнерийский, третийский и родной луитанский, — перечислила Ауроне.

Шори присвистнул.

— То есть языки народов пяти планет, основавших Альянс? — Киаран обернулся к Аудроне.

— Совершенно верно, капитан.

— Ik shello dul bess holio eurreti! (знание языков укорачивает путь к чужой койке!) — воскликнул Шори на третийском.

— Рот закрой! — рявкнул Тартас.

— И извинись, — сквозь зубы процедил Киаран. — Немедленно!

— Что он сказал? — насторожилась Око.

— Он знает, что он сказал, — буркнул Киаран.

— Прошу меня простить, — сдержанно ответил Шори.

— Shapelli! (Принято!) — ответила Аудроне на третийском.

Вильям молча наблюдал за всей сценой. Выходит, что Киаран и Тартас тоже знают третийский. Тартас его не удивил, ведь Третия и Равнерия расположены в одной солнечной системе и были освоены переселенцами из одной расовой ветви, имеющей схожие языковые корни. Синий пигмент волос третийца Шори и равнерийца Тартаса произошел вследствие мутации, зафиксированной более шести тысяч лет назад на Хорскае. Хорская погибла около двух тысяч лет назад, а ее жители заселили Третию и Равнерию. Равнериец всегда поймет третийца и наоборот. Но Вильям не знал, что Киаран владеет третийским. И похоже, что для остальных членов команды это тоже был сюрприз.

— Вы знаете третийский, капитан? — спросила Око.

— По верхам, — ответил Киаран.

— Пора вспомнить о том, что у нас где-то припрятаны переводческие ушные модули, — подал голос Вильям. — Хотя, где мой лежит, я не знаю.

— Я тоже понятия не имею, где мой наушник, — Око повернулась к Вильяму и подмигнула ему. — А за общение на родном языке в рядах Альянса можно и выговор схлопотать…

— Можно, — согласилась Аудроне. — Но это случится, если кто-то из сослуживцев рапорт о неподобающем уставу общении напишет.

— Ну так соблюдайте устав, мэм! — Око закатила глаза. — Вы же первой этот произвол начали!

— И опять я во всем виновата, — тяжело вздохнула Аудроне.

— Первым начал я, — прозвучал голос Киарана. — Если соберешься донос на Мэль клепать, не забудь упомянуть мое имя.

— Я не сдаю своих, капитан, — прошипела Око. — Даже тех, кто слишком подозрительно себя ведет, — она перевела взгляд на Аудроне.

— Готовьтесь, — произнесла Жасмин. — Подлетаем! Видимость нулевая.

Киаран натянул на голову капюшон от костюма и прижал к носу маску, фильтрующую воздух. Адреналин — это не секс конечно, но отвлечься помогает.

Аудроне пощелкала пальцами и спрыгнула с трапа следом за Киараном. Тартас и Вильям шли следом. Замыкали группу Око и Шори. Визор на очках то и дело мигал, резинки на оправе впивались в кожу и сдавливали переносицу. Без навигации и визора они бы точно потерялись. Шаттл растворился в пыли, так же, как и спина Киарана. Если бы не гравиподъемники на ботинках, из-за которых те весили больше килограмма, бежать было бы невозможно. Ловко перепрыгивая через препятствия — широкие трещины и провалы на покрытой асверсом земле — Аудроне пыталась нагнать Киарана, которого определял ее визор.

Пока все шло согласно ее прогнозу. Они добрались до одного из входов в здание и после того, как Киаран взорвал тяжелую заблокированную дверь, вошли внутрь. Столб пыли ворвался в помещение следом. Аудроне не хотела признаваться самой себе в том, что одышка ее слегка замучила (сказывалось отсутствие кардиотренировок), но показатель фильтра воздуха в маске стремительно падал вниз. В помещениях здания пыли не будет, и она сможет уличить момент, чтобы подышать без нее. Хотя… По протоколу на миссиях они должны прятать свои лица от камер.