1918: Весна Империи (СИ) - Марков-Бабкин Владимир
Конечно, по возможности, мы старались не слишком уж варварствовать и почем зря не вандальничать, уважая религиозные чувства мусульман, поэтому, где можно было что-то оставить, вписав в новую реальность, мы оставляли. Например, в том же дворце Ибрагима-паши сейчас размещается музей исламской культуры, а та же Голубая мечеть не только не будет снесена или перепрофилирована, но даже, дабы не оскорблять чувства мусульман, ту часть площади Торжества Православия, на которой Голубая мечеть собственно и расположена, мы формально отделили, наименовав площадью Согласия.
Вдоль линии моря протянется шикарный Императорский бульвар, а на месте, где прежде располагался старый византийский Императорский дворец, будет возведен новый комплекс Большого Ромейского Императорского дворца и огромный Форум Императора Михаила (не буду скромничать в данном случае, чем я хуже византийских василевсов?).
Что касается упомянутого проспекта Империи, то при его проектировании мы старались в целом наследовать историческую традицию и проспект, застроенный парадными зданиями в новоромейском стиле михайловского ампира, будет проходить через несколько больших площадей — площадь Единства со стелой Единства в центре, которая пересечется с проспектом Освобождения, далее, на пересечении с проспектом Служения, расположится площадь Архистратига Михаила с ним же на колонне, а площадь Победителей с Пантеоном и стелой Памяти будет построена на пересечении с бульваром Героев. Остальных же частей Константинополя реконструкция тоже коснется, но в основном парадной части города.
В общем-то, если говорить откровенно, вся эта масштабная реконструкция пока была в основном на бумаге, поскольку основные силы армейского Инженерно-строительного корпуса и Ромейского трудового корпуса Министерства Служения были брошены на более важные вещи — на строительство более-менее нормального жилья для переселенцев, на строительство предприятий, электростанций, дорог, моста Героев через бухту Золотой Рог и прочего, пусть менее пафосного, но куда более необходимого на данном этапе.
Главным же из пафосных строительств будет строительство грандиозного железнодорожно-автомобильного Моста Единства через Босфор — этому проекту я уделял повышенное внимание, определив его в качестве приоритета.
Так что, несмотря на торжественность момента и максимальный пиар по этому поводу, основная реконструкция сейчас идет вовсе не в Константинополе, а в Первопрестольной, где уже полным ходом идет строительство Новой Москвы в районе Воробьевых гор, где в моей реальности располагалась высотка МГУ. Причем, и в Константинополе, и в Новой Москве, я постарался уйти от круговой планировки города, прекрасно помня пробки моего времени. Впрочем, дикие пробки в Москве начались уже в 1920-е годы, так что новые районы должны были не только разгрузить исторический центр, но и максимально использовать преимущества прямоугольной застройки кварталов в деле равномерного распределения транспортных потоков.
В целом же Новая Москва по задумке должна была располагаться на правом берегу Москвы-реки между проспектом Единства, именовавшемся в моей реальности Ленинским проспектом, и Столичным проспектом, в который переименовали бывшее Петроградское шоссе, в бытность мою именовавшегося Ленинградским.
И работа там кипела полным ходом. Так что к моменту, когда я сейчас выезжал из Первопрестольной, та же Шуховская башня уже поднялась почти на двести метров.
* * *ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. ОКРЕСТНОСТИ КОНСТАНТИНОПОЛЯ. ПОЛИГОН БРОНЕТАНКОВЫХ ВОЙСК. 5 мая 1918 года.
Семнадцать сверкающих свежей краской красавцев стояли передо мной, словно те сказочные богатыри. Что ж, господин Рено практически сдержал свое слово, поскольку уже ясно, что к лету мы и вправду получим первую сотню новеньких «Бронеходов Рено 18 года» — БР-18. В Подмосковье уже формируется первый батальон, на вооружении которого поступят эти бронеходы. И до конца года, я рассчитываю получить еще две сотни БР-18.
Три сотни бронеходов не Бог весть что, но, во-первых, большой войны сейчас нет и в огромных количествах они нам пока не нужны, во-вторых, модель достаточно сырая и будут еще переделки и прочие доводки до ума, а именно такое количество позволяет выявить все основные недостатки и при этом не разорить казну, да, и, в-четвертых, это позволяет снабдить учебными бронеходами Императорское бронетанковое училище в Москве.
Кроме того, БР-18 был не единственной бронемашиной. Ко всему прочему у нас были еще и танки. Во всяком случае именно так мы их и именовали, в отличие от «бронеходов» БР-18, которые по нашей классификации относились к пушечным броневикам на гусеничном ходу и никоим образом не позиционировались как танки.
Броневиков всех видов в России и раньше выпускалось большое количество, поэтому появление еще трехсот новых в дополнение к шестистам существующим не выглядело чем-то вопиющим, тем более что мы официально готовили массу устаревших изношенных машин к списанию и к продаже их на металлолом.
А вот танков, настоящих танков, у нас было аж двадцать штук! Сумеречные монстры Рыбинского завода ТРЗ-107 со 107 миллиметровыми орудиями больше напоминали своим видом броневагон, чем тот танк, в классическом понимании, к которому я привык.
В общем, монстрами ТРЗ-107 мы на публику очень гордились, показывали их на всякого рода парадах и выставках и грозились до конца года собрать еще двадцать, а, возможно, и тридцать!
А БР-18 мы особо не прятали, но и не слишком демонстрировали, напирая больше на то, что это сугубо учебная машина, такой вот эрзац, — танк для бедных. В общем, ничего выдающегося, на чем стоило бы заострять свое внимание. Хлам, короче.
Все дело было в том, что с учетом изменений хода и сроков окончания Первой Мировой войны, легкие танки нигде не успели себя толком проявить и в головах генералов и конструкторов поселилось убеждение в том, что танк — это должна быть такая здоровенная бронированная дура, предназначенная для прорыва сугубо укрепленных позиций противника. Поэтому в военной науке этой эпохи танки на классы не делились, а были просто танками — огромными жуткими машинами на гусеницах. А вот того же класса «кавалерийский танк» пока не появилось, поскольку эту нишу плотно заняли броневики и легким танкам в стратегии сражений место не нашлось.
Так что ведущие мировые танковые державы смотрели на наши потуги в танкостроении с насмешкой, а мы демонстративно посылали к ним инженеров и шпионов, старались перекупить какие-то образцы и даже откровенный металлолом, отчаянно ведя переговоры о покупке бэушных танков, явно тем показывая всем, что мы признаем их лидерство в этом непосильном пока для нас деле и весьма сильно от всех отстаем.
А пока что, не особо афишируя, сами мы учились на «кошечках».
Созданный на базе проекта танка Reno FT-17, наш БР-18 все же отличался от прототипа, поскольку создавался в том числе и с учетом техзаданий, формируемых на основе моего послезнания. Так что наш БР-18 был куда ближе к реальному танку Т-18 (МС-1), чем к FT-17.
На базе танка ТРЗ-107 Рыбинского завода, кстати, создавалась наша самоходная артиллерийская установка САУ-1, но, в отличие от танка и бронехода, самоходку мы публике пока не показывали. Но, там показывать было особо нечего, поскольку шли испытания нескольких моделей, воплощенных в металле, благо острой необходимости ее срочно запускать в крупную серию у нас не было.
Немало выпускалось и бронетранспортеров — колесных БТР-1П (пулеметных) БТР-1А (артиллерийских) и полугусеничных с приводом Кегресса — БТР-1КП и БТР-1КА соответственно, являвшими собой нечто схожее с германскими бронетранспортерами Sd.Kfz.251 времен Второй Мировой. Благо с шасси и моторами у нас проблем стало значительно меньше. Тут спасибо и ленд-лизу, по которому вся техника осталась нам, и обширным поставкам в рамках принятой Конгрессом США программы помощи России, Великобритании, Франции и Италии. Да и напрямую мы закупали в Америке довольно много всего — от мотоциклов и грузовиков, до моторов «Либерти» и заводов по производству этого, и многого другого.
