Алекс и Алекс (СИ) - Афанасьев Семен
— Ты расслабился, и я расслабился. Кажется, в момент попаданий у меня чуть спала концентрация перед следующим участком. Хотел тебя потом спросить об этом.
— У тебя концентрация некритично снизилась, — нейтрально отвечает Алекс. — Мне кажется, дроиды поменяли режим на параноидальный. Но чтоб ответить точно, надо иметь доступ к программной части.
Кстати, на мои естественные вопросы, с чего обо мне такая забота в медблоке — если даже кормёжки нормальной не предусмотрено — врач во время пятнадцатого или двадцатого сеанса дал себя уговорить и ответил. Оказывается, его услуги в мой адрес уже оплачены, причём из той же кассы, что и моё питание. Оказывается, внутри Квадрата есть свои если не правила, то как минимум тенденции.
Одну из них я, не имея того в планах, невольно оседлал и стал объектом не только внимания, но и точечной адресной помощи. Алекс, кстати, снова глумливо хмыкнул в этом месте, как будто заранее рассчитывал и на это.
От моего «спасибо» доктор мгновенно дистанцировался и вежливо обозначил, что благодарить надо не его. Сам бы он не то что пальцем не пошевелил бы, а просто не стал бы за свой счёт расходовать достаточно недешёвый медикаментозный ресурс. На тупую блажь такого, как я. Потому что я вполне могу никуда не бегать, с его точки зрения. В этом случае, и к нему попадать перестану. Так что, мой выбор — это только мой выбор; мои и последствия.
Логично. Потому в дискуссии я вступать не стал.
— По личным ощущениям, задеты кость ноги и почка, — продолжаю анализ. — Кажется, лежу в какой-то навороченной капсуле, раз снаружи торчит только голова. В сознание пришёл здесь. Расчётное время без сознания — около часа.
— Всё так. А сам бы регенерировать без капсулы смог бы? — Алекс задаёт вопрос на засыпку.
— Не думаю. Если потерял сознание, значит, ресурсами управлять бы не смог. — Не даю сбить себя с толку. — За то время, что валялся бы без сознания, кровопотеря однозначно должна была превысить допустимые значения. Падение ОЦК ниже предельного уровня — труба. А если в полевых условиях, то ещё и переохлаждение как вариант, будь на дворе холодное время года. (примечание: объём циркулирующей крови).
В этот момент шлюзовая дверь открывается и вместе с врачом появляется средних лет невыразительный человек с резаной (или рваной?) раной руки.
По личному опыту знаю, что работы в этом случае ненамного. Оттого закрываю глаза и пытаюсь уснуть, пока его руку погружают в одну из малых камер (можно пользоваться даже сидя).
— А высидишь три часа? — сомневается в адрес второго пострадавшего доктор, которому явно хочется на время оставить помещение. — Может, лучше тебя положить вон туда?
— Будьте спокойны. Более чем, — безмятежно кивает пациент и через минуту мы остаёмся с ним наедине. — Спринтер, я из-за тебя тут, — обращается он ко мне после ухода доктора. — Поболтаем?
— Без проблем, только я вставать не буду, ладно? — Немного поворачиваю голову и скашиваю глаза вправо, чтоб лучше видеть своего собеседника.
— А-ага-га-га-га, годится. Ты первым на разговор не напрашивался, да я и постарше, — тут он делает паузу. — Потому давай с главного… Сегодня тебя выпустят, это по-любому, — он снова заминается, затем как будто на что-то решается. — Спринтер, ты ж не клановый? Не пойми превратно, в твои дела никто не лезет. Просто мне надо понимать, как с тобой дальше разговаривать. — Ещё одна пауза, на этот раз вопросительная.
— Ты продолжай, продолжай, — хмыкаю. — Я не клановый. Но я никогда никому и не говорил, что я клановый. Это судья с чего-то решил в суде; а я с ним просто не стал ни спорить, ни вообще разговаривать.
— Не только судья так решил, — качает головой собеседник. — По тебе вопрос вставал сразу после первого забега. Когда ты предупредил в карцере, что к ним будешь часто возвращаться, стало быть, так бегать каждый день.
— Что за вопрос? — мне становится интересно, а Алекс многозначительно хихикает.
— Ну, как с тобой быть дальше. В итоге, пенитенциарная администрация решила, что система охраны — в основном, технические средства охраны. Человеческого фактора ноль. Пострадавших нет. В суде ты уже раз шумел, а чтоб тебе срок накинуть, это тебя туда надо везти ещё раз. А кому оно надо? Дальше. Второго учреждения в муниципалитете нет, Квадрат — один на весь округ. Если тебе продлить срок, что, кстати, незаконно, то досиживать тебя всё равно тут оставят.
Алекс на заднем плане ржёт просто неприлично, потому я на время отключаю канал связи с ним.
— А администрации надо лишний геморрой? — продолжает второй посетитель медсектора. — В итоге решили, да пусть лучше валит нахер через два месяца. Ну и, попутно, говорят, он наверняка из кланов. Судя по твоим проходам. Значит, отрабатываешь какое-то учебно-тренировочное упражнение. Никого не калечишь. Работаешь строго в светлое время суток. В карцере не буянишь. Ну пусть бегает, чё — это начальник охраны решил, а остальные согласились. Дроидов ресурс, говорит, не жалко.
Дальше я включаю канал с Алексом и слушаю ржание с двух сторон, от него и от посетителя.
— Сходу встречный вопрос. Это вы меня кормили всё это время? — вклиниваюсь в паузу между раскатами хохота.
— Ну. Так я поэтому и здесь. Смотри дальше. Из наших никому от тебя ничего не надо, это сразу на всякий случай… чтоб все вопросы снять и чтоб ты ничего лишнего не подумал. Сегодня ты выходишь, и у такого резкого парня, сразу после выхода, могут возникнуть не то чтоб проблемы…
— … некоторые затруднения, — подхватываю. — Это тоже очевидно, и мне в том числе.
Алекс одобрительно хмыкает, но ничего не говорит.
— А-а-а-га-га-га-га, молоток, — опять веселится собеседник, чуть не выдёргивая при этом свою руку из капсулы. — Вот же ч-чёрт… аккуратнее надо, — осторожно говорит он сам себе, потом снова поворачивается в мою сторону. — Спринтер, братва коллективно решила тебя подогреть; знающие люди говорят, оно тебе на воле точно понадобится. Но наличка не обсуждается, да её тут и не бывает, понятно почему. Плюс, отсюда именно ты нал не вынесешь — не сможешь. Логичен вопрос: а как тебе это всё передать там? Тебя это ни к чему не обязывает; именно что братва подогрела.
— За прокорм в карцере спасибо. Было более чем кстати. — Отвечаю после небольшой паузы. — Насчёт подогреть, снова спасибо. Не ожидал, если честно. Что именно будет кстати и в тему на воле, сам пока не знаю — не ясно, как оно всё после выхода повернётся.
Тут ни капельки не вру; а собеседник, кажется, старательно ловит малейшие оттенки эмоций у меня на лице.
— А какие вообще есть варианты? — по настоятельной просьбе Алекса, передаю следующий ход второму пострадавшему, поскольку в прикладных финансовых каналах мы с Алексом ориентируемся слабо.
— Анонимный безыменной счёт, раз; завязывается на твою биометрию. Анонимный безыменной счёт на оговоренный пароль, два, но тут стрёмно: документы твои в банке всё равно могут попросить, — начинает перечислять возможности посетитель медблока. — Либо ещё проще: адресок микрокредитки запоминай, там только назовёшься — и тебе всё отдадут. Три. Это Кола контора, он тебе лично приветы шлёт.
— Мне из карцера не видно никого и ничего было; не просветишь, кто есть Кол? Ну и вообще, расклады по ситуации?..
* * *Дальнейшая беседа занимает все те четыре часа, которые выделяются медблоком на моё частичное восстановление.
Три четверти вопросов предсказуемо генерирует Алекс, периодически напарываясь на многозначительные паузы в ответах и на не менее красноречивые взгляды собеседника.
Из этого разговора с посетителем (зовущим себя Гутей) мы выясняем больше, чем за два месяца тут.
Само общение делает меня богаче (раз, надо только зайти в одно место после выхода). Ещё Гутя достаточно подробно обрисовывает социальные тенденции (два), не задавая при этом никаких вопросов. Алекс от некоторых его ответов периодически приходит в какое-то нездоровое возбуждение и наводящими вопросами углубляет темы, как по мне, до неприличных пределов.
