Бертрам Чандлер - Коммандер Граймс (сборник)
Кто-то из астронавтов прозвал антиракеты «гадкими скотинками», и название прижилось. Они походили на противокорабельные ракеты — в той же мере, как терьер на мастифа. Их боеголовки были меньше, но отличались большей надежностью. Возможно, АР были «умнее» больших ракет. Несколько дней назад, руководствуясь скорее смутными подозрениями, чем логическим анализом, Граймс позволил себе внести в их программу некоторые изменения.
Он нажал кнопку, активизируя новую программу, и дал залп. Судно снова вздрогнуло. Мичман видел, как крошечные точки быстро ползут по экрану, приближаясь к пятнам-мишеням. Они летели очень быстро, то и дело меняя курс, описывая сложные петли вокруг линии, соединяющей их с целью. Одну сбили лазером через десять секунд после залпа. Но остальные по-прежнему неслись вперед. Вальдегренские фрегаты напоминали людей, которые размахивают палками, отбиваясь от стаи мелких, но злобных созданий — роль палок исполняли лазеры. Разумеется, оставался выход, гарантирующий спасение запустить Манншенна и уйти в искривленный континуум, куда ракеты, конечно, не последуют. Но вальдегренские капитаны, похоже, еще не до конца осознали, что их жертва уже не беззащитна — и более того, способна отвечать ударом на удар.
Еще две ракеты погасли, сбитые вражескими лазерами. Из уцелевших три упорно приближались к фрегату, который поравнялся с «Э.С.», а одна — к тому, что следовал в траверзе. Граймс выпустил новую партию антиракет, тут же дал полный залп противокорабельными… и напоследок, сообразив, что ракеты давно рассеяли газовое облако вокруг судна, включил газоэмиттер.
Крейвен издал торжествующий возглас. Три антиракеты наконец достигли цели. Три вспышки на корпусе фрегата обозначили попадание — похоже, у самых орудийных портов. Еще три ракеты были совсем близко, их нагоняли более яркие точки — противокорабельные ракеты. Конечно, серьезного урона антиракеты не нанесут, но вооружение наверняка пострадало, возможно даже, лазеры вышли из строя. В то же время достаточно одной ПКР, чтобы фрегат был уничтожен, а три…
Так и получилось.
Эта картина была доступна лишь всевидящему оку радаров. То, что тысячи электронов рисовали на флуоресцентных экранах, представляло собой лишь грубую схему — но и она впечатляла. Крупное световое пятно и шесть движущихся искр — три крошечных и три побольше — встретились. На экране возникла яркая бесформенная клякса, которая начала медленно расплываться, потом развалилась на части… Казалось, бледный огненный цветок лениво развернул лепестки — и облетел.
— А теперь номер два делает ноги, — саркастически объявил капитан Крейвен.
Так и получилось. Светящийся силуэт неприятельского фрегата исчез. По тусклому экрану скользили лишь несколько искр — ракеты, которые не успели попасть в цель. Они не могли сбить друг друга — это заложено в программу. Также они не могли развернуться и атаковать единственную доступную цель «Эпсилон Секстана». Скорее всего, у них просто не хватило бы топлива. Но увы, практика иногда опровергает теорию — известны случаи, когда корабли были уничтожены собственными ракетами. Граймс нажал кнопку, отдавая команду на самоуничтожение.
— Будем подбирать уцелевших, сэр? — спросил он, указав на несколько ярких пятен на экране. — Если кто-то выжил…
— Если выжил, это их проблемы, — мстительно буркнул Крейвен. — Нам еще предстоит погоня за номером два.
Глава 18
«Предстоит погоня…»
Как обычно, проще было сказать, чем сделать. Уцелевший фрегат запустил Манншенна и ускользнул. Единственный способ установить контакт между двумя судами в искривленном ПВК — синхронизация уровней прецессии. Маяк Карлотти на «Эпсилоне Секстана» был теперь не просто бесполезен. Это действительно был всего лишь маяк — пассивное орудие, при помощи которого можно было лишь обнаружить себя (или противника — но только в том случае, если вальдегренский фрегат сам захочет отыскать «Эпсилон Секстана»), Ни Крейвен, ни Граймс не обладали достаточными познаниями, чтобы копаться в этом устройстве. «Имамы» полагали, что смогут разобраться, но одни лишь математические расчеты обещали занять от нескольких дней до недель. В итоге получалось, что работающий маяк приносит пользу только противникам.
Поэтому его отключили.
В создавшейся ситуации Крейвен видел только один путь — задействовать псионика. Он вызвал офицера и объяснил ему ситуацию. Телепат все еще не отошел от последствий атаки и выглядел неважно. Его лицо казалось вялым и безвольным, что создавало превратное мнение о его интеллекте.
— Вы полагаете, капитан, наши офицеры — и я в том числе — горят желанием продолжать драку? — спросил юноша. — В конце концов, одного мы уже уничтожили. Может быть, разумнее просто доставить груз на Уэйверли?
— Что до меня, — заявил Бакстер, который появился в рубке в сопровождении Джейн Пентекост, — и проч’х приграничников, я скажу так. Если враг повернулс’ к тебе задн’цей — вмажь ему по задн’це. И покрепче. И наш’ «имамы» тоже так думают. Я переговорил с ними, — он покосился на телепата. Наш юн’ слухач должен и сам знать, и получше нас, каково общее мнение.
— Мы не подслушиваем, — холодно отозвался псионик. — Но я готов подчиниться мнению большинства.
— А приказы капитана в эту категорию не входят? — поинтересовался Крейвен — скорее снисходительно, нежели сердито.
— Законные приказы, сэр? — спросил Граймс, который до этой минуты молчал, как рыба.
— Заткнись! — посоветовала Джейн Пентекост.
— К сожалению, сэр, — продолжал телепат, — я не обладаю чутьем на направление. Как вам известно, это довольно редкий дар.
— Тогда что вы можете сделать? — осведомился Крейвен.
— Пожалуйста, дайте мне договорить, сэр. Псионический глушитель — я не знаю, как он устроен, но подозреваю, что там использовался мозг какого-то неизвестного мне животного… он находился на том корабле, который мы уничтожили. На втором судне есть только обычный псионик, с обычным усилителем. Он пока еще в радиусе моего приема, и я могу слышать его…
— И, полагаю, он слушает вас, — ехидно закончил капитан. — Даже если вы ничего не передаете — а вы не имеете права ничего передавать, пока я не отдам соответствующей команды — всегда есть случайные мысли. Это, очевидно, относится и ко всем нам.
Телепат лукаво улыбнулся:
— Чувство направления — не единственное из «особых способностей». Например, я сам — нечто вроде псионического глушителя… конечно, с тем устройством мне не сравниться. Даю вам слово, сэр, с нашего судна они ничего не услышат.
Он поднял руку, заметив, что Крейвен собирается что-то сказать.
— Следовательно, сэр, я смогу выяснить, куда направляется вальдегренский корабль. Я знаю, что их движитель не может развивать полную мощность. Что-то было повреждено во время сражения. Я не навигатор, сэр, но мне кажется, мы можем подождать в точке, где они выйдут в нормальный ПВК.
— Понятно, что вы не навигатор, — отозвался Крейвен. — А также не стратег и не тактик. Вам не кажется, что мы будем выглядеть довольно глупо, зависнув в виду укрепленной военной базы? Прямо как подсадная утка… И все же… — он запустил в бороду свою огромную пятерню. — Я почти уверен, что наши маленькие друзья направились домой в Вальдегрен. Если мистер Граймс окажет такую любезность и установит нужный курс…
Граймс оказал такую любезность. Протест он заявил, совесть его была чиста. И еще… он хотел продолжить бой. Должна же быть справедливость! Если один из убийц уничтожен, почему другой должен уйти целым и невредимым? Мичман все еще сомневался в законности этого мероприятия, но не позволял сомнениям сбивать себя с толку.
Он помог Крейвену установить курс — целью была крошечная искорка, желтая звезда пятой величины. «Э.С.» вновь развернулся, потом перегрузка сменилась невесомостью — и тогда Граймс запустил движитель Манншенна. Теперь оставалось только услышать привычное «А теперь начинаются будни Глубокого Космоса, мистер Граймс». Но не тут-то было.
— Итак… — зловеще начал капитан.
— Слушаю, сэр?
— У вас короткая память, мичман. Весьма удобное свойство, я бы сказал. Кстати, ваши способности артиллериста и умение обращаться с ракетными установками весьма впечатляют. Но до этого произошло кое-что еще.
Граймс залился краской. Понятно, к чему клонит капитан. Он предпринял последнюю попытку оттянуть объяснение:
— Что вы имеете в виду?
— Что я имею в виду?! — взорвался Крейвен. — И он еще спрашивает! Ваши шпионские происки, сэр! Ваше вторжение в личную жизнь! Более того, в личную жизнь капитана! Я не скажу мисс Пентекост, не стоит ее смущать. Но…
Граймс хотел было заметить, что видел мисс Пентекост в куда более интимной обстановке, но вовремя удержался. Вместо этого он жалобно пробормотал:
