Ян Миклашевский - Бабочка
Для меня уже тогда стало очевидным, что закрытие нашего филиала это только лишь вопрос времени. Иллюзии и мечты ушли, а на смену им вернулась та самая безнадёжность, какая была во времена молодости. Человечество по-прежнему не хотело расти, оно хотело только жрать. И это после того, как ему приоткрыли дверь даже не в зазеркалье, а туда, где живут его мечты. Я собирался было уже опустить руки, начал подумывать об уходе на пенсию, но один из моих коллег напомнил, что у меня есть друзья, испытывающие то же самое, что и я, и что если мир не хочет принять наш подарок, то кто запретит нам использовать этот подарок для себя? Именно тогда мы решили строить себе последний оплот не где-нибудь, а именно здесь, на Аномальных. Миру мы были не нужны, нам же от него была нужна только часть его ресурсов, которые были нами уже достаточно щедро оплачены. Мы достигли нашей цели два года назад. Мы могли окончательно уйти на Аномальные Территории ещё тогда, но до последнего момента не могли на это решиться. Этот момент настал два дня назад.
Вся основная документация была нами вывезена сюда. То, что осталось в Москве, без специальных ключей являет собой только лишь набор якобы научных данных, уводящих возможных исследователей в сторону. Я сильно сомневаюсь, что кому-то удастся воспроизвести хотя бы одну из разработок без этой документации. Коль скоро Аномальные Территории не нужны этому миру, то ему не нужны и их подарки.
На экране, за спиной профессора появилась Маша, которая подала ему чашку с каким-то напитком. Профессор утёр лоб, отпил и продолжил.
— Напоследок я хотел бы рассказать о той, которая стоит сейчас за моей спиной и которая, я надеюсь, ещё жива, если так можно назвать её состояние, на момент просмотра вами этого сообщения. Маша, пусть она и выглядит как мертвяк, таковой не является уже достаточно давно, равно как не является она и человеком в привычном понимании этого слова. Нам не удалось восстановить её сознание полностью, но у нас получилось практически полностью вывести её из того состояния, в которое она провалилась при попадании под воздействие больших доз пси-излучения. Она вполне адекватна, разумна и коммуникабельна, единственное, что контроль над телом у неё восстанавливается гораздо более медленными темпами, нежели её самовосприятие, но поделать с этим мы пока ничего не смогли. Возможно, это связано с изменениями, вызванными в её организме целым комплексом факторов, о которых мы пока не догадываемся, но повторюсь — она вполне адекватна и в любом случае адекватнее многих людей, которых я знаю. Вы в этом сможете убедиться сами, если конечно она ещё жива.
В моём кабинете вы найдёте электронные носители с некоторой возможно интересной для вас документацией, часть которой относится к 70–80 м годам прошлого столетия. Говоря иначе, к временному отрезку, бывшему до первого взрыва. Если же вы являетесь представителем экипажа транспорта 4-78, то у одного из вас должны быть при себе три твердотельных носителя, на которых наличествуют дубликаты этой документации, а также цифровые комбинации, являющиеся кодами доступа на неизвестные нам пока что объекты первого комплекса лабораторий. База уже должна на этот момент выйти из режима полуконсервации полностью, поэтому вы сможете, при желании, сравнительно комфортно жить на ней достаточно продолжительное время. Запасов воды и продовольствия наличествует из расчёта полной загруженности базы, а именно для обеспечения восьмидесяти человек на год. Удачи вам и пусть ваш путь будет свободен от препятствий.
Павел Завадский. Аномальные Территории, Третья Исследовательская База НИИ ИАТ. Май 2039.
Глава 3
— Миш, что там снаружи?
— А? Что? Где? Кость, без изменений всё.
— Ты там уснул что ли? Загоняй Маму в ангар, закрывай все выходы наружу, активируй защиту периметра и дуй с Федей к нам. Знаешь куда?
— Знаю. Схему Базы я в самом начале на экран вывел, по ней за вами и следил. Разберусь, не маленький. Выполняю. Артемьев наполнил чаем одну за другой четыре чашки и сел на край стола.
— Макс. Что делать будем?
— Есть. И думать. Мужики сейчас подтянутся, может у них какие соображения есть по этому поводу.
Пришли Захаров и Шибахара. Захаров поинтересовался, каковы будут мысли по поводу девушек, поскольку одну вроде можно выпустить, а вторую кое-кто обещал препроводить в виварий. Артемьев насупился и заявил, что данный вопрос не является первоочередным и неплохо было бы заполучить хоть какую-то информацию о том, что происходит за пределами Аномальных. Захаров попросился за пульт, согнав оттуда Макса, который пытался осознать всё сказанное Завадским. Шибахара скромно заметил, что пока остальные пытаются составить хоть какой-то план дальнейших действий, он может попробовать переместить Екатерину туда, куда ему укажут. Так от него, дескать, будет хоть какая-то польза. Артемьев посмотрел на него как на неразумное дитя, Захаров — как на умалишённого, упомянув что-то про национальную японскую игру в камикадзе. Макс понял, что думать в настоящий момент он совершенно не способен, но заняться чем-то надо, потому направился в виварий за палкой с петлёй, какие когда-то использовали при отлове бродячих собак. Шибахара пошёл за ним следом.
На командном пункте повисло молчание. Захаров смотрел и слушал, как Макс с Юкио спорят о гуманности методов доставки Катьки в виварий. Шибахара настаивал на использовании парализующих веществ, Нимов же обзывал его студентом и упрекал в недальновидности, предлагая попробовать для начала пробить паралитическим зарядом катькин броник, попутно уверяя, что дедовские методы хороши своей проверенностью временем, а на мертвяков парализатор то ли не действует, то ли не факт, что действует. В конце концов прагматизм и осторожность возобладали над гуманизмом, Екатерине была наброшена на шею петля, а сама она, активно сопротивляющаяся и пытающаяся вырваться, была препровождена в одну из клеток блока содержания фауны Аномальных Территорий, именуемого институтским народом для простоты виварием. Артемьев задумчиво смотрел на экран связи с внешним миром, на котором кроме белого шума ничего не было, и молчал. Через десять минут Захаров не выдержал.
— Командир. Может на сегодня хватит, а? С ночи ведь валандаемся. Думал, приедем — тогда и отосплюсь, а оно вон как вышло. Время около полудня только, а все умотались уже, да и спешить нам, как я понимаю, особенно некуда. Ты ж не знаешь не то, что НАМ делать дальше, так и СЕБЕ на этот вопрос ответить не можешь. Захаров подошёл к кулеру и налил себе очередную чашку чая.
— Ну вот сам посуди. Назад нам дороги нет, по крайней мере сейчас. Маму надо для начала дозаправить, а как тут с горючкой дела обстоят мне неизвестно. Даже чем её заправлять я не знаю — её ж техники обслуживали, меня только за руль и навигацию пускали. Якобы нечего мне на её нутро смотреть, секретность там и прочее. Ладно, это всё решаемо, тут другой вопрос есть: если мы не едем назад, значит мы либо едем вперёд, либо стоим на месте. Допустим, что мы поедем вперёд. Куда? Зачем? Что там с дорогами вообще? Мама ж не вездеход, она только по трассам может, да и не везде её развернёшь. Понимаешь, да? И напомню — горючки у Мамы на пять, в лучшем случае шесть километров осталось. Я ж не знал, что она на форсажах жрёт как два Мамонта и что защиту она горючкой же питает, у меня ж на ней тут дебют. А потом что, бросать её? А дальше как? На пси-собачьих упряжках или своим ходом на лыжах по асфальту? А тут у нас еда, вода… да то же тепло, чистый воздух и хоть какая-то защищённость вообще. Я не хочу сказать, что нам теперь тут на вечный причал надо становиться, но куда коней-то гнать?
— И мертвячка эта сраная в соседней комнате.
— Вот чего ты на неё взъелся? Профессор же ясно про неё сказал, что она не кусается, да ты и сам видел, что она на записи творит. Кстати, надо по ней что-то решать.
— Не спеши. Нимов вернётся, скажет своё веское слово представителя науки, тогда и решим. Захотите её выпустить — выпустите, только я на себя такую ответственность брать не хочу. Тем более у Макса вон уже опыт ловли мертвяков голыми руками на живца имеется, — дополнил он с сарказмом.
— Да как скажешь. Он отхлебнул и продолжил.
— Рассуждаем дальше. Связи с миром нет. Вообще никакой нет. Мы не знаем, что творится не то, что на границе, но и в мире вообще. С Институтом, как я понимаю, связь налаживать не только бессмысленно, но и опасно, хотя я бы попробовал. Масочки надели, чтобы щщами своими не светить понапрасну, обозвались по левому, да хоть погранцами погибшими прикинулись, ну и посмотрели, какой дезой нас кормить начали бы. И вот тогда уже можно было бы пытаться строить какие-то планы.
— Я тебе даже больше скажу, — продолжил он. — Нимов с Базы наверняка никуда не пойдёт до тех пор, пока с документами, которые оставил профессор, не разберётся. Это для начала. Я больше чем уверен: он сам не знает, что ему теперь делать и чем заниматься. Опять же японец этот — он-то что на Аномальных забыл? Вот блин, подобрался интернационал.