Анатолий Ильинский - Лодка
— Нет. Успокойтесь. Ну, привидение и привидение. Оно же вас не трогает.
— Да, да. А?..
— Мой адмирал, учитесь размышлять логически, не поддаваясь эмоциям. Обратите внимание, ваш просвечивающий пират кроме вас уже ни кого не занимает. Впрочем, я кажется, ошибаюсь…
В центральный пост вернулся взъерошенный бортинженер. В одной руке он держал горсть таблеток, в другой стакан с водой.
— Щ-Щ-Щас я тебя!!! — провозгласил он, глядя на моряка, и выпил залпом половину горсти, — а?
Элия постоял немного, не спуская взгляда с одноногого, прислушиваясь к чему-то внутри себя, но видимо так и не дождавшись ожидаемого эффекта, решительно допил оставшиеся таблетки, — вот дрянь-то, хуже водки.
Он вновь замер в ожидающей позе.
— Хватит придуриваться, — командир даже не повернулся, — займите ваше место.
— Слушаюсь, — недовольно пробурчал бортинженер и, продолжая что-то негромко ворчать, направился к своему креслу. Причём по пути он нарочно подвернул и прошёл сквозь капитана. Только после этого, удовлетворённо хмыкнув, Элия уселся за своим пультом, тут же полностью отключившись от одноногой фигуры.
11.
Плавно и размеренно течёт корабельная жизнь. Что бы ни происходило, должно происходить в ритме вахты, иначе это уже боевая тревога или ЧП. И это извечный парадокс кораблей. Они ненавидят однообразные, рутинные будни, но без этого рутинного однообразия не смогут выжить…
В центральный пост задумчиво вошёл Битси, пройдя мимо пустых кресел, остановился перед Тильсом:
— Где народ?
— А люди в поле…
— То есть?..
— Кроме вахты все отдыхают. Я лишних отпустил.
— А командир?
— У себя в каюте. Должен спать. Соединить?
— Не надо. А адмирал?
— Пошёл мне и себе за кофе, что бы не будить кока.
— А салентиец, почему не спит?
— Да кто его знает?.. Может, он не спит, не спит, а потом как на полгода в спячку впадёт… И всё ему по барабану… Сам-то чего, не спишь?
— Да, да… — Битси рассеяно огляделся и чисто механически спросил, продолжая думать о чём-то другом, — почему посторонние в рубке?
— Это ты о Сильвере?
— Не знаю о Сильвере или нет, я об этом одноногом.
— Ну, значит о Сильвере… Он на правах лоцмана. Помните, командир мечтал… По проспекту… С лоцманом…
— А! Да, да… Только проследи, что бы поменьше курил… А то натрясёт тут пепла… Потрясающий у него башмак, одна пряжка чего стоит… Погоди… Погоди… Пряжка, — Битси стремительно вышел.
— Ещё одно привидение, не много ли…
— Вы это о ком? — Адмирал нёс две большие прозрачных кружки с кофе.
— О Битси… Будет теперь бродить бесплотным духом пока чего-нибудь не выродит.
— Ваш кофе, — салентиец усаживаясь в соседнее кресло, протянул Тильсу кружку.
— Спасибо, — Рик с наслаждением отхлебнул дымящегося напитка, — всё-таки люблю я "собаку".
— Собаку?
— Так раньше называли в морском флоте вахту с ноля до четырёх часов.
— А-а… А я думал это у вас такое животное…
— И животное тоже. Не забивайте себе голову обиходом — обнесёт.
— Что сделает?…
— А ладно… Лучше расскажите про себя. У вас семья есть? Или там, на Саленте к этому другой подход?
— Да нет, почти такой же. Есть специфические отличия, но принцип тот же. А семья конечно есть.
— Как ячейка общества?
— Что?
— А ладно… Детей конечно двое.
— Почему?
— Не знаю почему, но в любящих семьях всегда по двое детей. А вы, судя по всему, любите и любим. Нет?
— Да.
— Ну а сейчас вы мне, конечно же, покажете фотографию своего семейства, я заплачу от умиления, мы с вами начнём уважать друг друга и уйдём отсюда уважаемыми людьми.
— Послушайте, Рик, вам не скучно жить?
— Давно уже. Иначе что бы я делал в подкосмическом флоте, да ещё на опальной лодке…
— Я слышал вы и сами не особенно в фаворе.
— Это кто вам… А впрочем, какая разница.
— А почему вы одноногого называете Сильвером.
— Я полчаса вспоминал как его зовут. У-у… Это классический боевик из моего детства. Время если будет, у нас в компьютерной библиотеке посмотрите. А фотографию всё-таки покажите.
— Непременно хотите уйти отсюда уважаемым человеком?
— А как же?..
— Тогда, смотрите, — салентиец подал тонкий пластиковый прямоугольник.
Рик посмотрел на пластинку и при помощи кнопки быстро пролистал движущиеся и говорящие изображения на ней. Не досмотрев до конца, он, зевнув, собирался уже вернуть пластинку, как вдруг чем-то заинтересовался. Просмотрев сюжет, открутил его назад и вновь внимательно просмотрел. Адмирал тем временем разглядывал Сильвера. Тот, наконец, перестал гипнотизировать невидимый горизонт и огляделся по сторонам. Видимо результатами осмотра он остался недоволен, так как покачал головой и длинно сплюнул перед собою. Попугай на его плече, похоже, полностью разделял мнение своего хозяина, так как начал быстро-быстро перетаптываться лапами на плече моряка и повторять в такт перетаптыванию:
— Карр-рамба! Карр-рамба! Карр-рамба…
— Чего он там раскаркался, — Тильс оторвался от просмотра.
Моряк повернулся к Рику, и, выпустив изо рта клуб дыма, сказал:
— Сынок! Занга голодна. Я советовал бы тебе сменить галс и держаться открытого моря, подальше от рифов… — сказав это, Сильвер растаял.
— А мне кто-нибудь кофе принесёт? — В рубку, зевая, вошёл штурман.
Следом за ним точно так же зевая, появился шефпилот и, пройдя к своему креслу, согнал оттуда вахтенного пилота, приговаривая:
— Давай мальчик, притащи нам со штурманом по кружке и вали отдыхать, всё равно мне не спится… — Мач натянул себе на голову шлем несущий спереди шоры экранов.
— Дэд, — второй помощник, не выпуская из руки пластинку с изображениями, другой успевал отхлёбывать кофе, — если по второму варианту, ну то есть ждать в центре "гостиной", то какой рекомендуемый курс?
— Не понял. О чём ты? Извини, я ещё не проснулся.
— Сорок секунд хватит?
— На что?
— Слушай, иди лучше спи. Не раздражай меня своей тупостью.
— Тридцать четыре, ноль восемь.
— Так-то лучше! Новый курс: тридцать четыре ноль восемь!
— Есть — тридцать четыре, ноль восемь, — шефпилот весело завалил штурвал управления.
Пол центрального поста поехал в сторону и вниз.
— Чёрт бы вас всех не проснувшихся побрал, — Тильс облился расплескавшимся на манёвре кофе, и теперь рукой с зажатой пластиной пытался стряхнуть его со штанин. — Мач! Ну мы же не по боевой тревоге идём! Мог бы как-то и помягче что ли… Или автомату скомандовать…
Толстый связист Коффи Аншер, похоже, категорически и целиком разделял центральную линию в умозаключениях предыдущего оратора (а возможно не только он один). Судя по тому, с какой решительностью и энергией в этот поздний час выскочил из своего отделения, с недопаянной платой в одной руке и дымящимся припоем жала-универсала в другой.
— Мач, твою мать… — дальше шла обезжиренная, но искренняя пародия на лексикон Выхлопа с уклоном специальных терминов в область связи.
Однако источник грязного, нелитературного вдохновения, проистекавший из недр душевного состояния связиста, как, оказалось, был не единичным явлением. Один за другим стали зажигаться экраны переговорников, и потоки ругательств, брызжущие оттуда, сливаясь в единую могучую, выходящую из берегов грязную стихию широким захлёстывающим потоком понеслись прямо к своему первоисточнику. Замкнув тем самым круговорот всего проистекающего в природе. Последним зажглось изображение механика. Перед лицом профессора слова, все остальные практиканты как-то разом увяли, своим молчанием расчищая дорогу мастеру. Выхлоп оглядел в наступившей тишине рубку и, найдя взглядом Мача Хонни, почему-то поманил его пальцем. Шефпилот уже убравший с глаз шоры экранов, подался к пластине…
Против ожидания Фалк был по спартански лаконичен. Но та гениальность, с которой он смог буквально в двух фразах донести саму суть происходящего, а так же дать дружеское напутствие Мачу, похоже, удовлетворила амбиции всех — экраны переговорников с кивающими в знак согласия головами стали гаснуть.
— Да что такого я сделал-то? — шефпилот, наконец, пришёл в себя, — чего все всполошились? Манёвр — как манёвр. Выполнен безукоризненно. Лежим на нужном курсе. Ни одного лишнего движения…
— А… — Тильс безнадёжно махнул рукой, — горбатого могила… Тебе же говорили: "иди в истребители".
— Кто приказал делать коордонат? — В рубку вошёл командир, — что мина по курсу болталась, что ли? Или крупный метеорит неожиданно появился? — Лок зевнул.
— Нет, не мина, и не метеорит — Мач, — Рик попытался встать, но остановленный взмахом руки командира, вновь сел.
— А что он вообще тут делает?
