Михаил Бычков - Подземка
Лило, должно быть, прочитала мои мысли:
– Прибавим?
– Смерти моей хочешь? – Я с трудом растянул неподатливые губы в жалкое подобие улыбки.
– Нет, не очень, – засмеялась девушка и рванула так, будто за ней гналось племя желающих снять скальп индейцев.
Пришлось и мне, чтобы не ударить в грязь лицом, набрать обороты.
Бег – занятие полезное, не поспоришь, но кросс по пересеченной местности, когда приходится скакать сайгаком по скользким шпалам, быстро изматывает. До охранного поста я добрался выжатым как лимон. Тут нас и тормознули.
Небритые мужички с автоматами наперевес обступили со всех сторон и под конвоем потащили к местной главной шишке. За те две минуты, что я шагал вдоль перрона, у меня сложилось впечатление, что народец тут собрался самый заурядный. Обыватели, как сказали бы в седой древности. Обычный гражданский «пипл», почти не видать бывших боевиков, спецназовцев, курсантов, милиционеров и прочих людей из разнообразных органов. Конвоиры, те вообще вели себя так, что, будь у меня желание, я бы в одиночку положил их лицом вниз. Сплошная самодеятельность.
Нас придержали возле дверей.
– Тута обождите. – Один из охранников почтительно постучался и, лишь услышав произнесенное с восточной ленцой почти нараспев «входи», зашел внутрь.
Отсутствовал он пару минут, не больше. Я за это время успел изучить окружающую действительность, гадая, во что выльется визит к станционному начальству. Главное, чтобы местный глава был хоть самодуром, но не дураком.
Охранник возник в дверном проеме, махнул рукой:
– Заходите.
Не дожидаясь, когда начнут подталкивать прикладами автоматов, мы вошли.
Обстановочка была нарочито казенной, так выглядела когда-то каптерка любого прапорщика: железная скрипучая кровать, накрытая синим шерстяным одеялом, два табурета, окрашенные в коричневый цвет, обшарпанный, покрытый морилкой письменный стол с тусклой лампой и нехитрой снедью на столешнице: мы оторвали человека от ужина. На стене не то плакат, не то календарь: изображение со временем стерлось, по размазанным разноцветным кляксам было сложно опознать, чем оно было в действительности. На вешалке висели ватник и долгополая солдатская шинель.
Сам хозяин «каптерки» носил армейский китель с всамделишными офицерскими погонами. Звездочек было по одной на каждый. «Майор», – сообразил я. Род войск, к которому он когда-то принадлежал, определить не представлялось возможным. Все нашивки и шевроны были спороты.
Выглядел дядька представительно, матерый человечище с квадратной челюстью и хмурыми сросшимися бровями толщиной с указательный палец. Было в его облике что-то восточное, поэтому я не удивился, когда услышал, что мужики называли его Ашотом Амаяковичем. Брови главы сложились в одну прямую линии, он грозно зыркнул на нас и утробным голосом вопросил:
– Кто такие?
Я представился, сказал, что с Двадцатки, сопровождаю девушку до Центральной.
– Почему без документов? – похоже, этот вопрос интересовал Ашота Амаяковича больше всего.
Я как мог объяснил. Рассказал о плывуне, о стычке с уголовниками, поспешных сборах и бегстве с использованием плавательного средства типа «надувная резиновая лодка», поведал о схватке с водяным монстром.
– Про плывун знаю, нас предупреждали, – кивнул Ашот Амаякович. – Про то, какую власть у соседей имеет всякая уголовная шушера, тоже немало наслышан. Распустились, понимаешь, совсем распоясались. Они и к нам подкатывались, порядки свои установить пытались. Правда, ничего у них не вышло. Так что в конфликт ваш с ними я поверю. Вполне реальная история. А вот о чудище том, как мне кажется, ты заливаешь. Я прав?
– Не правы! Александр правду говорит, – вступилась за меня Лило. – На нас действительно напало какое-то существо. Оно утопило лодку и все наше снаряжение. Саша с ним едва справился.
– Позвольте узнать, каким способом? – усмехнулся майор.
– Он его кинжалом убил, – пояснила девушка.
Ашот Амаякович раскатисто засмеялся:
– Пули, значит, не брали, а наш герой его как джигит ножичком… Чик.
– Не вижу ничего смешного, – насупилась Лило. – Саше с большим трудом удалось его убить.
Я же, оттого что напарница уже несколько раз назвала меня Сашей, сомлел и дальнейшие объяснения уже не слышал, а зря.
Закончилось дело тем, чем должно было закончиться. Нас сунули в изолятор, разделенный символической перегородкой на женскую и мужскую половины. Не помогло даже неоднократное упоминание всуе Генерала.
– Я ему потом позвоню. Если время будет, – отмахнулся майор. – Вы в холодке посидите, а мы пока думать будем, как с вами поступить.
– Не уверен, что Генералу это понравится, – заметил я. – Вы нарушаете его приказ. Это произвол. Неприятностей не боитесь?
– Генерал далеко, мы близко, – захохотал майор. – Как решим, так и будет.
– Не хотите Генерала беспокоить? Понятно. Все же я бы на вашем месте звякнул хотя бы на Двадцатку. Меня пробьете и спутницу мою. Вам же спокойней будет.
– Время нынче вечернее. Пускай твои начальнички отоспятся. Да и вы тут покемарьте. Под замком оно куда надежней, – подвел итоги местный глава и удалился.
Караульная служба была здесь налажена из рук вон плохо. Непорядок. Не было даже часового возле изолятора. Приходи кто хочет, делай что в голову влезет. Это, правда, только с той стороны. Внутри изолятор напоминал каменный мешок, выбраться из которого не два пальца об асфальт.
Но все равно не представляю, как этому Ашоту удалось отбиться от урок с соседней станции. По логике вещей, они в два счета установили бы тут свои порядки. Мразь что ржавчина – если началась, уже не остановишь.
О тех, кто содержится в изоляторе, проявляли заботу: имелись и койка, и жестяное ведро в качестве удобств, правда, пользоваться последним я долго не мог. Мешало присутствие девушки. Как я уже упоминал ранее, перегородка между нами была чисто символической, ткни пальцем – развалится. Совершать вполне интимные вещи в ее фактическом присутствии мне не хотелось. Пришлось терпеть, а это занятие не из приятных.
Догадавших о моих муках, девушка посоветовала:
– Перестань издеваться над собой, Саша. Поверь мне, я ничего нового для себя не открою. Ты, впрочем, тоже. Что естественно, то не безобразно.
– Хорошо, – кивнул я и добавил голосом Птицы Говоруна: – Держаться нету больше сил. Только ты закрой глаза, пожалуйста, а еще лучше отвернись.
– Чего стесняешься? Тут и без того темно, – хихикнула девушка.
– Тем не менее сделай так, как тебя просят. Откуда я знаю, может, ты в темноте видишь как кошка.
– Сдалось тебе мое зрение, – обиделась она.
– Пожалуйста! – попросил я. – Это волшебное слово. Оно обязано на тебя подействовать.
– Я не верю в магию.
– Делай что хочешь, только отвернись.
– Ну ладно. Хочешь, я еще и уши закрою?
– Само собой.
Я ускоренно удовлетворял физиологические потребности. Преодолеть натянутость позволял начавшийся между нами разговор.
Вот и все. Я застегнул молнию на брюках, с наслаждением произнес сакральное:
– Кузьмич, ссука!
– Какой Кузьмич? – не поняла Лило, но я отмахнулся:
– Не забивай себе голову. Лучше расскажи мне, кто ты есть на самом деле.
– А тебе это интересно? – грустно спросила девушка.
Жаль, мне не видно ее глаз, иногда они могут рассказать намного больше, чем хотелось бы их обладателю.
– Очень интересно, – подтвердил я. – Посуди сама: мы живем под землей, выбираемся наверх раз в две недели, в темпе хватаем, что под руки попадется, и назад, в катакомбы. Одна половина – доходяги, другая – помогает этим доходягам выжить. Каждый приписан к какой-либо из станций, таскает с собой документы, жрет казенное довольствие, глотает витамины и прочую медицинскую мерзопакость. Морды у нас бледные как поганки, без очков на поверхности всем труба. Всякая расплодившаяся тварь норовит надрать нам задницу, зачастую небезуспешно. И тут появляешься ты, личико у тебя холеное, сразу видно, загорелое. Тело как у манекенщицы. Лепота, одним словом. У мужиков слюнки при виде тебя текут, как у собаки Павлова, и неудивительно: посмотри на наших женщин. Они не такие, в подметки тебе не годятся, даже те, которые сидят в заведениях с красным фонарем, а им по долгу службы положено хоть какой-то марафет наводить. Есть еще пара моментиков: стреляешь круче снайпера, тачку водишь лучше Шумахера, дерешься словно Брюс Ли. А сколько твоих талантов еще скрыто от моих глаз? Документов у тебя нет, имени своего не называешь, к какой станции приписана, не говоришь. Сплошные загадки. Узнав о твоем появлении, Генерал срочно требует, чтобы мы доставили тебя к нему.
– И к чему ты все это мне говоришь? – спросила невидимая Лило.
– Неужели непонятно? – удивился я. – Ты очень странная. Не похоже, чтобы тебе приходилось жить под землей. Уж можешь мне поверить, я нутром чую. Ты не такая, как мы. Не знаю, откуда ты взялась и кем являешься на самом деле, но ты другая. Это так?
