Роман Злотников - Братство порога
— Валяй, — милостиво разрешил Милостивый.
— Во-первых, осмелюсь снова напомнить вашему величеству о тварях, именуемых в простонародье зубанами, размножившихся в королевстве до степени угрожающей, — начал Гавэн. — И еще вынужден сообщить, что эти… зубаны беспокоят народ не только в одном Гаэлоне. Как мне стало известно, они появились сразу в нескольких государствах, соседних с ним.
Сливовое вино, бродившее в крови монарха, снова заставило того ухмыльнуться:
— Опять эти летающие крысы! Если так дальше пойдет, ты скоро будешь докладывать мне об увеличении количества блох на задницах городских шавок, — высказался он.
Гавэн с готовностью хохотнул, отдавая должное искрометное™ королевского юмора, но быстро посерьезнел снова.
— Боюсь, с зубанами дело обстоит не так уж просто, как вашему величеству изволит казаться, — сказал он. — В городах этих тварей с утра до ночи отстреливают стражники и простые горожане — и тем не менее сообщения об украденных тварями младенцах и детях… более старшего возраста появляются все чаще. Несколько подгулявших и просто немощных горожан, имевших неосторожность показаться в пустынных местах в одиночку, загрызены насмерть…
— Туда им и дорога, — со свойственным ему добродушием отозвался король. — Пореже надо пьянствовать и болеть.
Первому министру пришлось снова посмеяться.
— На рынках от зубанов просто спасу нет, — продолжал он, стерев с лица улыбку. — Торговцы промежду собой разговоры разные разговаривают. И простые горожане тоже… И это еще не все: в деревнях, селах, на фермах и хуторах зубаны представляют собой настоящее бедствие. Помимо того, что зубаны сами опустошают пашни, огороды и сады, скотину домашнюю портят, они еще и истребили всех птиц, которые поедали вредных насекомых… Крестьяне волнуются, ваше величество, — выделил голосом последнюю фразу Гавэн, — говорят, боги прогневались за грехи и отняли урожай… Великий голод, говорят, наступит скоро.
— Ну, пусть не грешат, — рассудил Ганелон.
— И среди знати неспокойно, — перешел на шепот первый министр и развернул длинный свиток, — вот список тех, кто у вашего величества помощи просит, чтобы защитить родовые земли от полнейшего разорения. Извольте ознакомиться: барон Андорзский, граф…
Ганелону хватило терпения выслушать только десяток имен. Потом он махнул рукой.
— Значит, так, — подытожил он. — Смутьянов отлавливать и безо всякой жалости четвертовать. Просителям от казны выслать по сотне золотых гаэлонов. Все.
— А с тварями как быть, ваше величество? — внимательно выслушав, поторопился спросить Гавэн.
— Отстреливать, — пожал плечами король и выпрямился на троне. Кажется, благодушное настроение его постепенно испарялось. — Что, у нас мало воинов? Вымести все казармы и… пожалуй, объявить по окрестностям плату за каждую зубастую голову. Копья, пики, луки и арбалеты отпускать всем желающим из дворцового арсенала по низкой цене. Все! Чтоб я больше об этих зубанах не слышал! Ты начал из ума выживать, министр? Из-за какой-то дряни поднимаешь панику!
— Осмелюсь заметить, ваше величество, — втянул в плечи лысую голову Гавэн, — что я на вашем месте не стал бы давать простолюдинам хорошего оружия, у некоторых из них и так его предостаточно. Вы же знаете, когда чернь перепугана, она теряет разум. Может пролиться кровь. И, боюсь, уже совсем не тварей. Может случиться резня, ваше величество. А как народ друг друга кромсать начнет понемногу, там и до смуты недалеко.
Ганелон фыркнул и презрительно скривил губы:
— Ты пьян с утра или городишь чушь, министр! Если положение так серьезно, я бы услышал об этом раньше! — Он наклонился к Гавэну. — Или ты врал мне последние дни, говоря о том, что в королевстве все спокойно?
— Я никогда не посмел бы даже в мыслях обмануть ваше величество! — Голос первого министра сорвался на фальцет. — Вся моя жизнь, ваше величество, посвящена смиренному служению вам и вашим землям!
— Тогда чего ж ты меня пугаешь?
— В Дарбионе все-таки потише, — продолжал Гавэн, — но окрестности последнее время прямо бурлят. Я и сам узнал об этом совсем недавно, ваше величество. Там зубанов по какой-то причине много больше. Мне доносили, что люди без особой надобности из дома не решаются выходить. И простым отстрелом теперь не обойтись. Люди убивают одну тварь, а через минуту на ее труп слетается десяток… Без магии тут не справиться.
— Что говорят в Ордене Королевских Магов?
— Что зубаны — создания злоумышленной магии. Продукт мощного заклятия. И потому избавиться от них крайне сложно. Необходимо найти того… или тех, кто это заклятие наложил на наши земли.
— Архимага Гархаллокса ко мне, — выговорил сквозь зубы Ганелон. — Постой! Не сию минуту! Что еще у тебя?
— Прибыл второго дня посол из Марборна…
— Второго дня? — изумился Ганелон. — Почему я до сих пор не извещен? Почему не созван торжественный прием? Что с тобой, Гавэн?
— Посол прибыл инкогнито, — сообщил первый министр и знаком попросил разрешения приблизиться.
Ему было позволено взойти на третью ступень.
— Дело немного щекотливое… — начал Гавэн. — Вовсе не требующее огласки.
— Ну-ну? — заинтересовался Ганелон.
Быстрой и тихой скороговоркой первый министр поведал суть дела. Когда по землям людей разнеслась весть о том, что Ганелон Милостивый позволил себе призвать рыцарей Порога в Дарбион для охраны своей дочери, каждый из соседствующих повелителей, вслух возмутившись (не очень, впрочем, громко), мысленно позавидовал. Действительно: с одной стороны, ослаблять Крепости, стоящие на защите всех людей, ради удовлетворения гордыни — неслыханная наглость, а с другой стороны… почему это Ганелону можно, а другим нельзя?
Твари из-за Порогов одинаково страшны для жителей всех королевств. Именно поэтому в незапамятные времена древние короли человеческих государств заключили Великий Договор, по которому условились своих рыцарей — лучших из лучших — ежегодно отправлять в Крепости. А вместе с ними — провизию и золото на их содержание. И никакие войны и конфликты не могут сподвигнуть правителей королевств нарушить этот Договор, ибо ужас перед Тварями не идет ни в какое сравнение со страхом, который могут внушить существа этого, привычного для всех, мира. Велико и обширно королевство Гаэлон, больше всех королевств, когда-либо созданных людьми. Оно так или иначе граничит со всеми тремя Порогами, и рыцари из соседствующих государств со своими обозами стекаются в Гаэлон, чтобы король Гаэлона его величество Ганелон мог распределить их по Крепостям. По традиции, века и века назад накрепко сложившейся, все распоряжения относительно Крепостей Порога принимал правитель Гаэлона… Пусть поговаривают, что Ганелон проводит распределение, не забывая о пользе для собственных владений, пусть шепчут: Гаэлон грабительски богатеет за счет других королевств… Правда в том, что никто не завидует его величеству Ганелону. Ибо, если поблизости от тебя находятся трещины мира, то трещина в твоем сердце не зарубцуется никогда, твоя душа никогда не узнает абсолютного покоя. Но все же… Все короли соблюдают Договор, все королевства содержат Пороги — так почему же позволить себе заполучить во дворец охрану из сильнейших в мире воинов может только Ганелон Милостивый?
Поэтому Марлион Бессмертный, король Марборна, второго по могуществу государства людей, возжелав получить себе такую же охрану, какая есть теперь у принцессы Литии, не сумел удержать жгучего своего желания…
Когда первый министр закончил говорить, Ганелон откинулся на высокую спинку трона и довольно рассмеялся. Прибывший инкогнито посол просьбу своего монарха подкреплял увесистым ларцом, в котором, похожие на гроздья крупного винограда, хранили матовое благородное тепло черные бриллианты, — каковой ларец был тут же внесен в тронный зал и продемонстрирован Ганелону. Вся эта ситуация очень понравилась повелителю королевства Гаэлон. Король Марборна, по сути, равный самому Ганелону, испрашивает у него разрешение… Именно поэтому Ганелон сладко потянулся, хлопнул себя ладонями по коленям и, снова придя в прекрасное расположение духа, вяловато-капризно выговорил:
— Что ж, я не против. Отправь посланников в Крепости.
Гавэн поклонился в знак того, что услышал и понял приказ.
— Вина! — гаркнул король так зычно, что слуга, стоявший в другом конце огромного зала, у дверей подле стражников, услышал и метнулся исполнять повеление.
Ганелон перевел взгляд на первого министра. Тот, окончив свой доклад, должен был уже удалиться. Но Гавэн не уходил.
— Не видишь, что ли, что я устал? Оставь меня, Гавэн. Первый министр, поклонившись, стал пятиться.
— Постой, — нахмурился король. — Что там у тебя еще?
