Алекс Орлов - Застывший огонь
— Эй, ты хоть бы свернул своему грибу голову, а то он уползет, — заметил капрал, придерживая «подосиновик» ботинком. — Ну держи, чего смотришь?..
Но Патрик больше не прикасался к «грибу» и грустно смотрел на его попытки отползти подальше.
— Отпусти его, Хельмут, это не подосиновик…
— Да?.. Ну ладно. — И капрал убрал ногу.
Обрадованный «подосиновик» разбежался по траве и, оттолкнувшись, легко взлетел. Патрик проводил его грустным взглядом и вздохнул.
Чтобы хоть как-то поддержать товарища, Зингер спросил:
— А что, Патрик, маслята летают быстрее?
— Да, Хельмут, значительно быстрее, — кивнул Патрик и засмеялся.
— Ты чего смеешься?..
— Ничего. Просто так. Пойдем, капрал, искать нашего террориста…
— Скорее, его останки… — заметил Зингер.
Миновав поляну, капрал и Пшепански забрались в редкий кустарник. По мере того как они глубже заходили в лес, он становился влажнее и сумрачнее.
Время от времени приходилось предупреждать друг друга о том или ином притаившемся в листве гаде или останавливаться, чтобы поговорить с лейтенантом Хаммером.
— У нас все нормально, сэр. Пока ничего не видно… Да, сэр. Хорошо, сэр…
И снова они шли сквозь густые заросли.
В тех местах, где ветки деревьев были облеплены летучими ящерицами, приходилось делать остановку.
Эти зеленые твари были вооружены ядовитыми шипами да еще имели нрав лесных ос. Приходилось обрабатывать их дефолиантом.
Зингер отходил подальше, а Пшепански поднимал свой автомат и из подствольного баллона обрабатывал опасную зону химикатами.
Мощная струя вылетала на тридцать метров вперед, и через мгновение все живое, в том числе и листья, падало на землю, чернея и превращаясь в пепел прямо на глазах.
Приходилось ждать в течение минуты — именно столько требовалось дефолианту, чтобы распасться, и после этого солдаты продолжали двигаться дальше.
— Скажи, Хельмут, а на тебя действует эта ЛКФ?.. — спросил Патрик, когда они вышли на очередную полянку.
— Ты насчет баб?
— Ну да…
— Иногда действует, а иногда нет…
— А на меня совсем не действует… — вздохнул Пшепански, — Все время снится девчонка из соседнего дома.
— А ты принимай по две таблетки, — предложил капрал.
— Пробовал. Не помогает… Я и по три хотел принимать, но наш док сказал, что нельзя. Совсем отвалиться может…
— Ну, это он брешет.
— Не скажи — док у нас голова.
— Голова-то он голова, а только лейтенанту Хаммеру помочь не может… — заметил Зингер и ловко сбил перчаткой прыгнувшего на него паука.
— Лейтенант — другое дело: он психический больной, — пояснил Патрик.
— Если бабу хочет, то сразу «психический»?
— Он не просто бабу хочет — у него любовь.
— Любовь?.. — усмехнулся Зингер, давя ногой оранжевую змейку. — А чего же он у реки с биноклем дежурит, когда эти папуаски купаться приходят?..
Патрик сбросил с плеча серебристую сороконожку и сказал:
— Его не интересуют все папуаски, Хельмут. Он смотрит только на одну. Значит, это любовь…
— Любовь… — вздохнул капрал. — Он на этом берегу, она на другом. Ему теперь только удавиться.
— Ребята говорили, что он ее собирается украсть.
— Ну и правильно. Я бы ему помог. А ты?..
— И я бы помог… — кивнул Патрик. — Смотри, тыкарь…
— Вижу… — отозвался капрал, хрустнув ботинком по известковому скелету тыкаря. — Вот ведь порода здешняя, каждый норовит соседа сожрать.
— Точно, — согласился Патрик, — вроде гады неразумные, а ведут себя как настоящие человеки.
— Сержант Брынза говорил, что три года назад двое с нашей базы попытались пробраться на остров. Ну, из-за баб, конечно. И больше их никто не видел…
— Слышал я эту историю, — кивнул Патрик. — Только я думаю, что папуасы тут ни при чем. Просто ребята напились дикой тыквы и на реке перевернулись. А там сам знаешь, три минуты — и тебя сожрали.
— Ага, а еще через шесть часов ты растворяешься в воде в виде дерьма самых разных сортов, — с чувством произнес Зингер.
— Красиво излагаешь…
— В школе я был лучший ученик.
— Лучшие ученики в солдаты не идут.
— Правильно, — согласился Зингер, — они идут в капралы… Стоп, Патрик. Кажется, я что-то вижу…
Зингер и Пшепански взяли оружие на изготовку и, разойдясь по сторонам, начали продвигаться к засыпанному обломанными ветками неизвестному предмету.
Капрал шел осторожно, раздвигая лианы, стараясь улавливать звуки и одновременно смотреть по сторонам. «Слушал бы маму, работал бы сейчас на ферме и получал хорошие деньги. Меньше, чем жалованье капрала, но все же…»
Внезапно из норы выпрыгнул хищный кролик и повис, вцепившись зубами в перчатку капрала.
— Отцепись, придурок… — по-хорошему предупредил кролика Зингер. Ему не хотелось швырять кролика об землю и тем самым выдавать свое местонахождение.
Однако разбойник и не думал идти на мировую. Он шипел, прядал ушами и отчаянно дрыгал задними ногами, намереваясь отхватить от перчатки хоть что-нибудь. Пришлось опустить животное в его нору и ногой обрушить земляной свод. Кролик сразу отцепился от перчатки и принялся раскапывать вход.
«Вот-вот, займись лучше делом…» — удовлетворенно кивнул Зингер и продолжил свое движение.
Вскоре капрал уже мог определить, что перед ним большой обломок какой-то обшивки с крепежными ушками и уходившими вверх парашютными стропами.
«Спасательная капсула…» — догадался он и начал осторожно выходить на площадку, образовавшуюся при ударе капсулы. Слева из кустов выглянул Пшепански. Он вопросительно посмотрел на капрала, но тот отрицательно покачал головой.
Чуть поодаль, в двадцати метрах, лежала вторая половина капсулы. К ней и направился Патрик. Зингер видел, как Пшепански несколько раз обошел находку и только пожал плечами.
Вдруг откуда-то сверху послышалось урчание. Зингер мгновенно отскочил в сторону и вскинул автомат. В ветвях мелькнул знакомый силуэт, и капрал нажал на курок.
Раненый зверь жалобно завыл и сорвался вниз, обламывая ветки и обрывая молодые лианы.
— Эй, Зингер, что там у вас за стрельба? — заговорила рация голосом лейтенанта Хаммера.
— Это дикий кот, сэр. Мы нашли его возле разбитой капсулы…
— Ну и что там?..
— Ничего нет, сэр. Ни крови, ни останков. Должно быть, труп утащили хищники.
— А может, он сам ушел?
— Может, и ушел, сэр, но только его капсула разлетелась вдребезги. Едва ли такие чудеса возможны…
Обдумывая услышанное, лейтенант помолчал, а потом сказал:
— Ладно, капрал, возвращайтесь к катеру.
— Есть, сэр, — ответил капрал.
— Ну что? — спросил подошедший Пшепански.
— Хорошая новость — можно возвращаться.
— Давно пора.
26
Услышав шелест листьев, Мэнсон обернулся и совсем рядом увидел оскаленную пасть дикого кота. Кот был величиной с раскормленного дога и наверняка сильно проголодался.
Джеф Мэнсон осторожно вытащил пистолет и начал медленно пятиться к потрескавшемуся стволу старого дерева.
Хищник тоже тронулся с места и, не спуская с Мэнсона глаз, стал выбираться из кустов. Где-то совсем рядом послышался звук работающего мотора. Человек и зверь одновременно остановились и прислушались. Мотор рявкнул еще громче, а затем замолк.
— Вот видишь, парень, это приехали за мной, — заговорил с хищником Джеф. — Это плохие люди. Если мы не спрячемся, они нас убьют… Ты понимаешь?..
Безусловно, Джеф говорил дельные вещи, однако то ли зверь не понимал, то ли ему очень хотелось есть, но он снова пошел прямо на человека.
«Придется лезть на дерево…» — решил Мэнсон и, держа палец на спусковом крючке, начал карабкаться вверх.
Увидев, что человек лезет на дерево, дикий кот остановился и с интересом стал наблюдать за неуклюжим двуногим зверем. Но как только Мэнсон забрался на десятиметровую высоту и удобно угнездился на развилке, хищник в два прыжка оказался на стволе дерева и начал быстро взбираться вслед за Мэнсоном.
— Эй, а ты куда? — непонятно зачем спросил Джеф и попытался занять оборонительную позицию. Стрелять он боялся, чтобы не демаскировать себя, однако толкаться со здоровенным котом, для которого дерево — родная стихия, тоже не годилось.
Хищник сопел все ближе и подбирался к Мэнсону по противоположной стороне ствола. Было слышно, как острые когти зверя царапали кору.
Мэнсон убрал пистолет в карман и достал небольшой нож. Им он срезал ближайшую ветку и, освободив ее от листьев, получил великолепный хлыст. Едва появилась морда кота, Джеф со всей силы приложил агрессора меж ушей.
Кот жалобно тявкнул и исчез.
— То-то, — прошептал Джеф, — я тебя научу дисциплине.
Было слышно, как дикий кот скребся уже где-то выше.
